Муос

Иногда встречались на пути враги и хищники. Марго молниеносно выхватывала ею изобретённое и по её заказу сделанное смертельное оружие – секачи, и в мгновение ока отсекала ими головы врагам – будь то звери или люди. Слава о проводнице Марго разошлась по всему неметрошному Муосу, вернее по его неодичавшей части. Когда она приходила в поселения, люди бежали посмотреть на сильную огненно-рыжую женщину с прекрасным и добрым лицом. Она рассказывала Муосские новости, ободряла их, советовала молиться Богу, не унывать и держаться вместе.

Сын, сидя за спиной Марго, вырос и стал ходить рядом. Скоро у него появились свои секачи, которыми он владел не хуже матери. Он был весь в отца – такой же ловкий и умный. У него в голове также ясно и отчётливо рисовалась, дополняясь подробностями по мере взросления, карта Муоса. В двенадцать лет он уже стал самостоятельным проводником. Они с матерью редко встречались. При встрече мужественная Марго плакала. Это были не только слёзы радости. Она видела перед собой точную копию того парнишки, который наехал на канализационный люк и свалился с велосипеда много лет назад. Она по-прежнему любила Драйва.

Дикость в племенах диггеров достигала предела. Проблему голода там решали путём набегов на мирные поселения, торговые караваны. Кое-где уже начался каннибализм. Из-за установившегося примитивизма отношений диггеры почти не разговаривали между собой, а дети, не слыша человеческую речь, не могли научиться говорить.

Спиртное закончилось и это вызвало ярость алкоголизированных вождей, особенно Драйва. Для унятия этой ярости было решено залить её кровью. Драйв объявил сбор вождей для большого похода на свободные поселения восточной части Муоса. К своему удивлению Драйв заметил, что некоторые вожди уже неконтактны – они практически разучились разговаривать и с трудом понимали человеческую речь.

Марго, узнала о намерениях своего мужа. Она с сыном обошли все известные восточные поселения. Авторитет их был огромен и они собрали две бригады для решающей битвы. Они тоже называли себя диггерами.

Диггеры Драйва шли на восток, разоряя свободные поселения. Они подошли к поселению Трактористы, расположенному в большом подземелье бывшего тракторного завода – самом крупном в этой части Муоса. Выломав дверь, они ворвались внутрь с диким воплем и улюлюканьем. Но вместо растерянных слабых поселенцев, они увидели вооруженный отряд, бригаду воинов, выстроенных в боевой порядок и спокойно ожидающих смертельного боя. Командиром бригады защитников была женщина с двумя секачами в руках.

Защитников было вчетверо меньше и дикари, не раздумывая, вступили в бой. Спустя минуту в задних рядах диггеров Драйва началось смятение -со стороны входа ворвалась ещё одна бригада, возглавляемая юношей с секачами в руках. Юноша, а затем и его воины смело врубились в тыл полчища диггеров Драйва. Но не смотря на то, что дикари были менее организованы и к тому же окружены, их было намного больше.

Они сошлись и на секунду остановились, глядя друг-другу в глаза. Она стала старше, морщинки разбегались от её глаз в разные стороны по веснушчатому лицу. Но глаза были также прекрасны – один зелёный, а один карий. Собранные в хвост волосы были такими же огненно рыжими. Какая-то тепленькая искорка пыталась пробиться в затуманенную душу Драйва. Уже начал формироваться какой-то нечёткий мысленный образ: вроде бы он лежит на спине на земле возле открытого люка и эти два прекрасных глаза смотрят на него сверху-вниз; и вроде бы ему тогда было очень хорошо. Он вроде бы её узнал, но пропитая совесть и ожесточенное сердце, впустившее в себя табун демонов, быстро затушили эту искорку. Она – его враг, а врагов надо убивать! Драйв размахнулся своей булавой, но почему-то побоялся разбить это прекрасное лицо. Он ударил её в грудь. Длинные шипы булавы достали сердце. А она так и держала опущенные руки с секачами, с которых стекала кровь десятков убитых до этого диггеров. Пока булава приближалась к её груди и шипы ломали её рёбра, она смотрела в глаза диггера, которого очень любила.

– Мама!, – пронзительный вопль заглушил шум битвы. Денис видел происходившее, так как в это время дрался на лестнице у стены. Он быстро перебежал по трубам и подвесной лестнице и спрыгнул с пятиметровой высоты прямо перед Драйвом. Драйв увидел себя – именно это лицо он видел в детстве в зеркале, чистя по утрам зубы. Но что-либо ещё подумать он не успел. Пацан, лихо крутя секачами, двигался к нему. Драйв пытался несколько раз ударить парня булавой, но тот ловко уворачивался. В какой-то момент от неудачного удара булавой он повернулся спиной к парню. Тот нанёс молниеносный удар секачом, разрезав сонную артерию Драйва. Драйв быстро теряя силы, упал на землю. Пацан отбросил ногой булаву и наклонился к нему. Последней мыслью Драйва было то, что пацан отличается от него только одним – цветом глаз. Один глаз у парня зелёный, а один – карий.

После гибели вожака, диггеры запаниковали. Вопя, они стали пробиваться к выходу. Они разбежались и вернулись в свои племена. После Драйва не было диггера, который бы смог их объединить. Они всё больше дичали, разучались говорить, скатились к полигамии и каннибализму. В остальной части Муоса их называли тёмными или дикими диггерами.

Сын Марго Денис возглавил диггерские бригады – так теперь назывались восточные поселения Муоса. Его называли Бригадиром бригадиров. Они, в отличии от одноименных дикарей, поддерживали осторожные отношения с другими государствами Муоса, где их называли светлыми диггерами. У светлых диггеров формировалась своеобразная культура, обычаи и традиции.

8.2.

Светлана и Глина прошли мимо восточного кордона Немига-Холл. Охранники – бывшие рабы – были уже не прикованными. Пройдя мост, Светлана посмотрела в яму. В воде, вверх лицом, плавал тот самый прыщавый юнец-американец, который с ней не так давно заигрывал. Глазницы без глаз смотрели в потолок. Революция в Америке, как и любая другая революция, собирала богатую жатву смертей.

Светлана едва поспевала за здоровенными шагами Глины. Тот по-прежнему с ней не разговаривал, если не считать грубых высказываний: «Тебя долго ждать?», «Ты что заснула?».

Они прошли мимо одного из боковых ответвлений туннеля. Светлане стало тревожно, но Глине она ничего не сказала, чтобы не нарываться на очередную грубость. Впереди включился фонарь:

– Гоу сюда, май фрэдс. Сюда идите, я сказал! Оружие бросить.

Глина схватил Светлану за руку, больно сдавив её, развернул её и потащил за собой, убегая в сторону Немига-Холл. Сзади насмешливо с американским акцентом орали:

– Опа-опа-опа… ай да хорошо бегут.. ха-ха-ха…

Глина смекнул, что впереди будет засада. Он шепнул Светлане: «пригнись и прикрывай», сунул ей свой арбалет, выхватил из ножен меч, выключил фонарь и, пригнувшись, побежал дальше, в направлении предполагаемой засады. Засада вышла из бокового тоннеля. Они слышали, что к ним кто-то бежит, но в темноте не видели – кто. Щёлкнули арбалеты. Стреляли наугад и поэтому не попали. Кто-то из них включил фонарь и тут же выстрелил арбалет Светланы, направленный чуть выше источника света. Державший фонарь вскрикнул. Фонарь выпал из рук, покатился по полу туннеля и остановился так, что теперь освещал участников засады. Кроме корчившегося на земле, оставалось трое, двое из них – в американской военной форме. Светлана выстрелила ещё раз, уже с арбалета Глины. Второй американец упал замертво со стрелой в груди. В это время к растерянным арбалетчикам, подбежал Глина и сделал два смертельных взмаха своим мечём. Путь назад был свободен.

Светлану схватили те, кто был в дальней засаде. Стреляя, она выпустила из виду, что сзади тоже есть враги. Услышав заминку, они бросились на выручку своим и напали на оставшуюся без прикрытия Светлану. Ей заломали руки, приставили к шее стрелу взведенного арбалета и направили фонарь в лицо. Тот же американский акцент:

– Эй ты, бульбаш. Кидай меч, иди сюда, говорить будем. Не придёшь – твою гёрл убивать будем.

– А мне она – похрен! Оставьте её себе или закопайте. Она не моя и мне не нужна. А меч я не брошу. По-ка-а-а!!

Послышались шаги убегающего человека.

Американцы дёрнулись бежать, но потом передумали – вспомнили, как только что этот офицер из Центра прирезал их товарищей.

Светлана, скрипя зубами, прошептала: «Сволочь!». Один из американцев подтвердил:

– Точно сволочь. Плохой френд у тебя. Сказал тебя закапывать. Значит будем закапывать – очень хорошо подсказал. Но сначала будешь нам говорить, кто такая, откуда такая.

– Я торговка из Центра.

– Врёшь. Не из Центра ты. Если из Центра- были б у тебя нашивки с цифрами. Ты не американка – их всех знаю. Ты не раба – нет клейма. Ты не диггерка – диггеры по большим туннелям не ходят и по двое не ходят и не одеваются так. Остаётся одно – ты есть партизанка. И стрелять хорошо умеешь, как партизанка. Ты со своим плохим другом наших людей убивала. Это есть плохо. Ещё хуже, что ты идёшь из Немига-Холл, а там американцев, наших беленьких братьев, убивают. И стало это после того, как туда отряд непонятных солдат с какой-то бабой пошёл. И я думаю, что ты – эта баба есть. И наверно хочешь наше Мавританское королевство захватить. И король наш любимый убить. Но мы будет тебя долго пытать. Ты нам расскажешь всю правда, а потом тебя закопаем, как твой плохой друг просил.