Муравейник3 -Тейя-2-Рой

– Ччто она задумала?
– спросил старшина у Кости, отступая за указанную палками воображаемую линию. Ама лично выстрелила из лука, чтоб отогнать зрителей почти на двести метров от места, где сидели на привязи бывшие соратницы и однополчанки. Амазонок привязали к четырем длинным и не сгоревшим коновязям, сразу за чертой бывшего городского частокола. Каждую отдельно от остальных. Прежде , Амелия выстроила своих бойцов из танов и славов, и произнесла короткую речь.

– Вы сами согласились быть тюремщиками тех, кто сжёг город, лишил вас семей и смысла жить дальше. Но этого мало. Мне нужен один или несколько палачей. Охотники есть?

– Есть, - вначале шагнул вперёд и поднял руку один. Самый высокий и широкоплечий слав с не зажившими резанными ранами на голове и лице. За ним, переглянувшись, шагнули все пятнадцать вместе с безруким, безухим и безносым инвалидом.

– Достать мечи, - команду выполнили все. Оружия в округе было гораздо больше чем людей.
– Опустить вдоль ноги к земле.

– Кто-нибудь убивал в бою или калечил?
– оружие подняли десятеро и инвалид.

– Хорошо, - Амелия сидела на лошади и смотрела на подчиненных сверху-вниз.
– Мечи в ножны. Теперь разберите по три ошейника из этого мешка каждому, - на землю к ногам пеших упал сидор сброшенный вольной Амазонкой.
– Безрукий - командуй! Одеть на каждую пленницу ошейник. Будут упираться не церемониться, но не убивать, и пока , не калечить. Вперёд.

Ни танов, славов не пришлось уговаривать. Амазонок, попытавшихся помешать, беспощадно били руками, ногами, ножнами мечей, плетью. Вой и крик, гневные взгляды и недружественные жесты с угрозами укротили тем, что жестоко избив непокорных поставили всех на колени между четырьмя рядами брёвен. Каждую пленницу привязали так, что руки почти до локтя лежали на лесинах для привязки лошадей.

– Тварь продажная! Мы тебя знаем! Хозяин до тебя доберётся и распнет отдельно тело и отдельно шкуру! Сука! Гнида! Изменщица! Подстилка! Мусор! Дерьмо! Ведьма ...- Амелия дождалась пока славы и таны вдоволь не потешились устанавливая тишину.

– Теперь я скажу, боевые подруги! Вы взяты в плен в бою и сейчас вы мои рабыни! Забыли, что такое ошейник? Или вы не знали? Так напомню. И я через это прошла - теперь, ваша очередь.

– Да пошла ты!
– Плевок ближайшей Амазонки даже не долетел до копыт лошади. В ответ Амелия махнула ближайшему славу. Меч мстителя описал короткую дугу и отсек кисть правой руки , отскочив от крепкого дерева коновязи.

– Ааааааааа!
– кровь брызнула из перебитых сосудов. Любительница плевать на новую хозяйку трясла обрубком и каталась по земле дёргая вторую руку привязанную к параллельной лесине. Рубака-слав довольно и кровожадно смотрел и улыбался. Меч снова поднялся над головой готовый отсечь вторую кисть жертвы.

Амелия кивнула помощнику. Тот живо подбежал и вытащил из костра раскалённый клинок. Подобрался к осуждённой и прижал к земле вместе с палачом. Второй вопль перекрыл первый. В воздухе запахло паленым мясом. Плоть зашипела на прислонённом горячем металле оружия. Тишина, только наказанная стонет, всхлипывает и извивается на земле, прижимая дымящийся обрубок к груди. То что долее произнесла Амелия поняли только Амазонки.

– Если меня ещё кто перебьёт, могу и не дать дожить до "возвращения". И отрублю вторую конечность.
– Пауза молчания ответила Амелии. Глаза амазонок не блистали рабской покорностью.

– Рубите их!
– приказала с высока положения Амелия и далее вжикнули мечи вырываемые из ножен. Удары лезвий о дерево потонули в воплях боли и страха. Славы и таны отсекали правые кисти амазонок, у привязанных к коновязям рук. У всех. И раны прижигали некоторые нежданные истязатели, затем, с явным удовольствием. Запасные мечи снова шурхнули наконечниками в разведённый жар костра. Обезумевшие от никогда не переносимой боли Амы, все же были воинами и поняли... Вероятно повторное наказание.

– На колени - рабы!

– Амелия видимо вложила в рёв зачатки гипноза, ибо рухнули даже таны со славами.
– Людям встать! Остальные! Головы вниз, глаза опустить! Кто я?

– Хххозяйка, хозяин, владыка...- нестройно и негромко послышалось от земли.

– Не слыыышууу!

– Что прикажете хозяин?

– Вы пришлю на чужую землю, убили людей, что здесь жили, увели в плен детей и женщин, покалечили и уничтожили мужчин, сожгли город танов и посёлок славов... И бесславно проиграли битву тридцати погранам. Отныне и пока не искупите злодеяние на которые благословил Большой Зонги - Вы рабы этих славов и танов!
– ткнула рукой в недавних истязателей Амелия и махнула рукой за спину на толпу зрителей.

От людского столпотворения к месту экзекуции бежали обалдевшие от средневековых бесед с пленными - старшина и сержант. Грязнов по рации вызывал фельдшера с внештатным помощником.

– Федя, скажи пусть бинтов и мази от ожогов, чтоб побольше взял!!- Шумел в рацию Виктор Иванович.

Амелия не собиралась останавливаться и продолжала внушать.

– По традициям заселенных земель, законам амазонок и данной мне властью свободной Амы - я Амелия первого взятка : освобождаю вас от службы властителю Черного континента. И обрекаю на рабство, до искупления вины или полного прощения от попранных вами свободных людей материка славов и танов!
– Косте показалось, что голос Амазонки гремел во всех уголках его мозга непререкаемым требованием и приказом. Ещё немного и он сам бы отрубил себе правую кисть и упал на колени для клятвы и Священного обета. Амелия продолжила.

– Клянитесь - рабы!

– Клянёмся , хозяйка!
– безропотно и согласно послышалось от земли.

– Ставить номера!
– номера писали по живому раскалёнными ножами на лбу, обеих щеках и затылке каждой из пленниц по очереди.

– Ты что творишь?
– возмущению в возгласе запыхавшегося Жукова не было предела.
– С ума сошла? Амели?

Амелия не ответила в голос, а перешла на телепатический канал.

– Не смей мешать, Костенька, ты ж слово принародно дал. А иначе с ними никак. И вы, Виктор Иванович, пыл свой приберегите для тех, кого похоронили на горе. Или забыли уже? Постеснялись бы танов и славов.
– пыталась утихомирить обоих гуманистов Амелия.Что, Костя,забыл как меня и твоих будущих детей давили мамонты под щитом?

– А руки то зачем рубить?

– Хотя бы для того, чтоб они надсмотрщиков не перебили ночью, да нас втихую не вырезали. Или вы думаете эти девки хуже меня стрелы руками ловить умеют?

– Это слишком, Амелия.

– А перебить сто тысячный город не слишком?

– Ну, мы же не они, любимая.

– Да. И поэтому только руки и поотсекала. Только чтоб ни одной живой душе - вырастут у них новые. Вы этот процесс регенерацией называете. Если не более трети от веса тела и не жизненно важный орган. Понятно, гуманисты?

– Как отрастут?

– Медленно, через год -полтора примерно.

– Ты врешь, такого не может быть.

– Поэтому и молчите оба. Я просто их ограничила в возможностях. Временно. Да и славы с танами их ещё жалеть будут. Зря я им только кисти решила отрубить. Надо было и уши поотрезать с носами, чтоб дети в городке боялись подходить. И губы заодно.

– А что это за переход ты им обещала?

– Это и есть регенерация. На нее надо время, питание и возможность жить спокойно чем-то полезным занимаясь. Это мы им обеспечим. Ты ведь старшина хотел город каменный строить?