«Муромцы» в бою. Подвиги русских авиаторов

некоторой степени объясняется очень медленное наращивание способов противодействия нашим кораблям.

Проводимые боевые действия воздушных кораблей побудили высшее командование пересмотреть

ранее намеченное аннулирование Эскадры. Эскадра была спасена. Вновь были утверждены штаты, но уже не

на 10, а на 20 кораблей, и завод, не работавший в течение 143 дней, получил добавочные заказы.

В течение марта и апреля месяцев железнодорожные станции Восточной Пруссии подвергались

частым нападениям «муромцев», наносящих разрушения постройкам, убивая и калеча войска и станционных

работников. Примеры боевых полетов Горшкова и Бродовича вызвали стремление прочих командиров

включиться в боевую работу, несмотря на то что их корабли были снабжены моторами «Сальмсон» и их

боевая высота не превышали 2200 м. Первыми последователями были поручик Панкратьев, командир «Ильи

Муромца-2», и поручик Шаров, командир «Ильи Муромца-4». Несмотря на недостаточную высоту (2200 м),

корабли выполняли свою боевую работу, бомбардируя ближайшие железнодорожные станции Восточной

Пруссии, и невредимыми возвращались обратно. В общей сложности к концу апреля было четыре боевых

корабля и готовился еще один корабль (поручик Алехнович).При появлении этих кораблей на немецких

железнодорожных станциях возникала паника. Немецкое командование, не учитывая свершившегося факта —

наличия у нас тяжелой бомбардировочной авиации, — крайне медленно организовывало меры

противодействия. Так, например, как Горшков доносил, что только на четвертом его полете было замечено у

станции Вилленберг одно стреляющее по кораблю орудие (по немецким данным, 120-мм гаубица), при этом

снаряды рвались метров на 800 ниже корабля и далеко сзади. Наши артиллеристы понимали, что немцы

упорно считали размах крыла «муромца» не более чем у «Альбатроса», т.е. четырнадцать метров, и их

дальномеры до этой причине давали высоту почти вдвое меньше действительной. В одном из полетов был

обнаружен аэродром у местечка Санники, и в первых родром прилетел «Альбатрос», сбросил три небольшие

бомбы над поселком и, сделав над аэродромом круг, посыпал нас стрелами и улетел. Подобрав несколько

таких стрел, мы их рассмотрели. Это были железные стержни длиной пятнадцать сантиметров, на одну треть

они были цилиндрические, а на две трети были выфрезерованы четверти, что получалось вроде

стабилизатора. На этих гранях было написано по-немецки: «Изобретение французское, а изготовление

немецкое». Про особую пробивную способность этах стрел стали рассказывать небылицы: будто такая стрела,

попавшая во всадника, пробивает насквозь человека и лошадь, но никто этого не видел. У нас же одна стрела

залетела в палатку и вонзилась в верстак, облицованный оцинкованным железом. Железо было пробито, но

стрела торчала, углубившись на три-четыре сантиметра в доску верстака. Все же это оружие казалось нам

весьма неприятным, и одну стрелу отвезли в Варшаву, заказав тысячу таких стрел (без надписей), а вторую

такую же найденную стрелу отправили в ГАУ с просьбой снабдить нас такими стрелами. Вскоре мы получили

варшавский заказ и, выдав на три корабля («Киевский», 2-й и 3-й) по 250 стрел, отвезли их на станции

Вилленберг, Нейденбург и Сольдау. На следующий день капитан Горшков вторично посыпал станцию Сольдау

стрелами, так как там заметил скопление войск.Вскоре получили из Петрограда несколько тысяч стрел разных

образцов. Были просто длинные гвозди, были свинцовые стрелы каплевидной формы со вставленным жестя-

ным стабилизатором, были такие же, как немецкие, и были чугунные шары диаметром три сантиметра —

картечь.К началу марта штаб 1-й армии стал несколько нервничать и настойчиво просил генерала произвести

разведку по всей линии фронта. Они были уверены, что немцы что-то затевают, и, чтобы избежать повторения

Самеоновского поражения, все свои надежды возложили на Эскадру.

Разведывательный полет Горшкова

16 марта в Яблонну прибыл из штаба 1-й армии начальник разведывательного отдела капитан

Генерального штаба Герц и предъявил генералу отношение командующего армией с просьбой произвести

глубокую стратегическую разведку немецких тылов. Для этого командируется капитан Герц.

Генерал вызвал капитана Горшкова и разъяснил задачу.

18 марта «Илья Муромец Киевский» под командой капитана Горшкова при артиллерийском офицере

Наумове, капитане Генштаба Герце, помощнике командира поручике Башко и механике унтер-офицере

Лаврове, имея запас бензина и масла на 6 часов полета и 5 мелких бомб, вылетел из Яблонны в 5 часов утра

по маршруту: Вилленберг — Нейденбург — Страсбург — Торн — Плоцк — Млава — Нейденбург —

Вилленберг — Варшава — Яблонна. В общей сложности этот маршрут был протяжением около 600 верст.

Тщательно осмотрев все интересующие пункты и сделав до 50 фотоснимков, корабль благополучно прилетел

на свой аэродром.

Таких полетов до сих пор авиация не могла предпринимать, раньше — из-за несовершенства

аэропланов, а позднее — из-за противодействия противника (истребительная авиация и зенитная артиллерия).

Эту разведку вели штабс-капитан Наумов и капитан Герц.Обстоятельства этого полета были

исключительно благоприятные: в начале полета Горшков взял высоту 3200 м и совершенно случайно попал в

сильную струю попутного ветра, благодаря чему скорость полета сильно возросла. Долетев до Торна, Горшков

повернул обратно и, чтобы лучше просматривать систему обороны (и не встречая никакого противодействия),

сбавил высоту до 2400—2200 м и снова попал в сильную струю попутного ветра. Благодаря этому путь