«Муромцы» в бою. Подвиги русских авиаторов

горизонтального полета, и скорость, конечно, увеличивалась).

Шаров тоже хвалил корабль и говорил, что корабль стал приятнее в управлении. Получив новые

корабли, командиры их перелетели в Зегевольд и продолжали прежнюю боевую деятельность, нападая на

различные объекты Рижского направления, где встречались с увеличивающейся активностью немецких

истребителей.

В одном из первых боевых полетов нового корабля «Илья Муромец-4» вдруг командир корабля

заметил взрыв бомбы на земле, когда корабль еще находился над своей территорией. Он вызвал Барбовича для

объяснения, но тот сам, не понимая, в чем дело, и что произошло, и почему сорвалась бомба, пошел к

бомбовому люку, а там его встретил механик Солнцев и показал ему ветрянку, вывинтившуюся из бомбы.

Солнцев объяснил, что он, проверяя положение бомб, под одной из них нашел валяющуюся ветрянку,

посмотрел, а в бомбе ветрянки нет, т.е. бомба стала опасной и в случае небольшого толчка могла разорваться и

уничтожить корабль со всем экипажем. Учитывая грозившую опасность, он осторожно снял бомбу с крючка

бомбовой кассеты и опустил ее в бомбовый люк, невзирая на местность, над которой они пролетали. За такое

внимательное отношение механику Солнцеву была объявлена благодарность в приказе по отряду.

В начале сентября 2-й отряд получил предписание Начальника Эскадры заканчивать операции на

Северо-Запад- ном фронте и перебазировать весь отряд в Винницу для осмотра и ремонта кораблей, после

которого отряд будет переведен на Галицинский фронт, в связи с подготовкой к решительному наступлению

наших войск под командованием генерала Брусилова. Это грандиозное наступление предполагалось начать

весной 1917 г. Для этого подготавливались войска, обильно снабженные артиллерией всех калибров,

пулеметными ротами, и были приготовлены к действию химические команды. В процессе подготовки

Брусилов уделял большое внимание тяжелой авиации, требуя от Ставки возможно большего числа кораблей,

действующих в армиях.

Начальник Эскадры решил собрать все, что мы имеем на Галицинском и Румынском фронтах, —

отряды: 1-й боевой отряд, которым командовал ст. лейтенант Лавров, 2-й боевой отряд — капитан Панкратьев,

3-й боевой отряд — подполковник Башко и вновь сформированный 4-й боевой отряд под командой штабс-

капитана Нижевского. Для этих отрядов были намечены аэродромы: для 1-го боевого отряда—в местечке

Микулинце (в районе г.Тарнополя). Для 2-го боевого отряда — в местечке Ягельница. Для 3-го боевого отряда

— аэродром в Колодзиевке и для 4-го отряда — в р-не г. Болград в местечке Болгарийка. По мере готовности

кораблей отряды должны были перелетать на эти аэродромы и общее количество кораблей довести до 12.

10 января 1917 г. поручик Алехнович при посадке после своего тренировочного полета разбил

корабль типа «Е», к счастью, без человеческих жертв и увечий, но это была большая потеря для Эскадры, т. к.

таких кораблей было всего два и в скором времени ожидать поступления новых кораблей с завода не

приходилось. После этой аварии Алехнович был командирован в Петроград для участия в работах завода.

В начале января с завода начали поступать новые корабли типа «Г-бис», на которых были

установлены по два мотора «Рено» и два «Сенбима», при этом завод сообщал, что в ближайшем будущем

«Сенбимы» могут быть заменены «Руссобалтами» или «Аргусами» своего производства.

По-видимому, Ставка основательно нажала на снабжающие органы, т.к. в Эскадру стали поступать

новые моторы «Сенбим» в 160 л.с., имеющие значительные преимущества перед существующими. Они

отличались от старых наличием двойного зажигания и свечей в цилиндрах, благодаря чему главный

недостаток прежних «Сенбимов» в 150 л.с. — замасливание свечей — в новых моторах отсутствовал.

Революция

27 февраля 1917 г. из Ставки была получена телеграмма об отречении царя и просьба сохранять

спокойствие и порядок до соответствующих распоряжений.

Среди офицерского состава наблюдалась некоторая растерянность, т.к. до этого времени все офицеры

были воспитаны на лозунге «За веру, царя и Отечество». Вера осталась только в обрядностях. Царь был

дискредитирован слабостью своей власти и полным разложением двора (Распутин). Оставалось только

Отечество, за которое, в сущности, стоило воевать. Поэтому часть офицеров твердо решила остаться на своих

постах и защищать русский народ и свою Родину. Другая часть офицеров хотя и продолжала работать, но

чувствовалось, что растерянность их продолжается и они не видят перед собой никаких перспектив.

Узнав о телеграмме из Ставки, я немедленно отправился в моторную мастерскую, приказал построить

всю свою команду и, поздравив их, объявил об отречении царя и о том, что с сегодняшнего дня мы стали

свободными. Это накладывает на нас совершенно определенные обязанности сохранять спокойствие и

порядок. Команда кричала: «Ура!», и тут было решено, что будем по-прежнему продолжать работу. Эта весть

разнеслась по всей Эскадре и вызвала ликование. Дня три или четыре бурно праздновали это событие, а затем

принялись за работу.

Интересно заметить, что спешно и инкогнито из Эскадры уехали помощник Начальника Эскадры

генерал-майор Войнилович-Няньковский, который не славился хорошей репутацией среди солдат и, боясь

каких-либо эксцессов, под видом командировки выехал в неизвестном направлении. Ему последовал

подполковник Генерального штаба Витковский, который с семьей на следующий день после отречения царя

выехал в Москву, тоже в «командировку». Остальные продолжали работать.

В ночь с 5 на 6 марта в главном складе Эскадры возник пожар. Все старания его потушить ни к чему

не привели. Пожар разгорался все больше и больше. Солдаты, особенно мотористы, и многие офицеры

старались спасти наиболее ценное имущество — винты и оружие. Люди бросались в горящие помещения и