Mushoku Tensei: Крестьянин с копьем

— Вот как?

— Ага, и лучше не терять время, а то ночь уже скоро, а нормальных мест для стоянки в округе так-то много. Опасных монстров в этой местности быть не должно, но это не повод совсем уж расслабляться…

* * *

После долгого пути пешком, сначала через редкий лес, а затем по бескрайним зелёным равнинам, на которых росли высокие травы и редкие деревья, мы наконец добрались до места, где могли сделать привал. Окрестности постепенно менялись. Мы пересекли одну полосу леса, довольно редкую и светлую, но теперь, перед нами открылся более тёмный и густой лесной массив. Леса здесь становились плотными и сырыми из-за множества мелких ручьёв и болотистых участков. Стволы деревьев здесь были более угрюмые, их листья плотно переплетались, создавая тусклое освещение, а воздух был насыщен запахом влажной земли и мха.

Эта тень и сырость, казалось, скрывали нас от любопытных глаз. С одной стороны, было это даже приятно — меньше опасностей от случайных встреч, с другой — с такой атмосферой лес мог скрывать гораздо более серьёзные угрозы.

Припасов у нас было откровенно немного, но, как утверждала Элинализ, до следующего города нам должно было хватить. Мы сидели у костра, в уютной прогалине, скрытой от главной дороги, но видимой с небольшой поляны, где, несмотря на уединённость, ощущалась некая безопасность. Костёр потрескивал, излучая тепло, которое прогоняло ночную влагу.

На протяжении всего пути нам не встретилось ни одной телеги, направляющейся в порт, только одинокие всадники, да редкие отряды святых рыцарей. Время от времени на дорожке мелькали тени, но нас никто не тревожил. Мы — авантюристы S-ранга — могли бы взять лошадей у гильдии бесплатно, воспользовавшись привилегиями, но из-за моего состояния ещё в столице девушки решили двигаться пешком.

Но если честно, я не жалел ни о чём. Это путешествие было для меня чем-то особенным, ведь я чувствовал себя как никогда живым, как будто вновь обрел свою свободу.

Это был первый путь, который я совершал после того, как покинул родную деревню. Путь от пещер с гоблинами до Милишона, конечно, не считаю, так как он не был полностью осознанным путешествием. Сейчас, будучи частью полноценной группы авантюристов, мы шли на поиски приключений и моей памяти. И в этом, в том, как мы шагали в эту неизвестность, было что-то волнующее. Каждый шаг наполнял меня странным предвкушением, словно за горизонтом скрывалось нечто важное. Возможно, это было воспоминание о том, кто я на самом деле, а может — просто сама суть приключения, этот дух свободы и поиска. Это ощущение возвращало меня к тому дню, когда я сбежал из деревни. Я думал, что такое чувство невозможно испытать дважды. Но жизнь удивительна — оказалось, можно.

Особенно я наслаждался разговорами во время пути.

Это был шанс узнать о мире, о его сущности и жителях. Без пафосных и пустых фраз мудреца и его бреда, который порой казался настолько запутанным, что не знал, что из этого правда, а что — выдумки. Когда я говорил с Гислен, это была, по сути, игра в угадайку, потому что она говорила отрывисто и мало. Но с Элинализ, или как я стал её называть, с Лизой, всё было иначе. Она была не только готова рассказать о мире, но и делала это с каким-то лёгким чувством вины, словно что-то не успела мне объяснить, а теперь пыталась наверстать упущенное.

Её рассказы, несмотря на схожесть с теми, что рассказывал Мудрец, были намного более последовательными и полными. В отличие от него, который когда-то показывал мне карту, рисуя её палкой на земле и поглощая весь разговор в своем бреде, Лиза рассказывала все с такой ясностью, что порой я забывал, что не всё из этого было мне известно. Мудрец был мастером странных и неожиданных извержений сознания, когда фразы не имели никакой логической связи, но при этом они оказывались в какой-то момент удивительно полезными. В отличие от него, Лиза говорила ясно, без суеты, просто и доступно. Её объяснения были не просто логичными, но и наполнены теми деталями, которые мне, как бывшему крестьянскому сыну, было интересно узнать.

Я уже знал о разных странах, расах, что населяли их, и ключевых событиях из истории мира. Но то, что рассказывала Лиза, давало мне гораздо больше картин, гораздо больше жизни. С каждым её рассказом мир становился ярче и более осязаемым.

Однажды, в какой-то момент её рассказа, она затронула тему боевого духа, который мне впервые ещё показал Мудрец. Я до сих пор помнил, как он просто и без усилий разрезал огромный валун тяпкой, и я пытался понять, как так получилось-то. Лиза рассказала, что это был пример боевого духа — искусства использования магической силы, хранящейся в теле, чтобы резко и взрывообразно увеличивать физические возможности. Это своего рода усиление тела с помощью магии, слияние физического и магического потенциала, когда ману можно направить в каждую часть тела, укрепляя её, и в момент сражения почувствовать, как твоё тело становится мощным, как будто каждый удар приобретает невероятную силу.

Гислен в этот момент активно подключилась к разговору, говоря, что я освоил эту технику достаточно хорошо. И хотя она была гораздо сильнее меня в плане опыта и техники, в бою, благодаря боевому духу, я мог некоторое время держаться на равных с ней. Гислен была не просто опытным бойцом — она в свои года уже была Святой Меча, носительницей стиля Бога Меча, учеником самого Гала-Фариона, Бога Меча. Мои же навыки были несколько далеки от её мастерства, и я прекрасно это понимал. Тем не менее, что-то в этом ощущении борьбы на равных с таким мастером заставляло меня гордиться собой. Это был шаг к чему-то большему, что я хотел понять и освоить.

Но была ещё одна вещь, которая всегда оставалась в моей голове — это Лаплас, Демон-Бог, который сыграл катастрофическую роль в истории мира. До этого дня я, благодаря Мудрецу, знал его только, как «какой-то злой типочек». 400 лет назад он возглавил армию демонов и поднялся на вершину власти, намереваясь уничтожить человеческие цивилизации под ноль. Всё это время мира, разрушения и насилия не было просто войной — это было вторжение, которое коснулось всего, что существовало. Лаплас был невероятно мощным, почти неуязвимым, и разрушал всё на своём пути. Но в конце концов группа героев смогла объединиться, чтобы свергнуть его и положить конец его разрушительному правлению.

Интересно, что в этой истории важную роль сыграли супарды — раса демонов, которые служили элитным отрядом Лапласа. Они были вооружены… копьями и использовали их с такой яростью, с таким искусством, что это оружие стало символом разрушения и смерти. И девушки меня сразу предупредили: реакция на копьё у окружающих будет неоднозначной. Своё оружие я выбрал не случайно, но в этом мире оно теперь несло не только боевую ценность, но и определённую символику. Копья супардов использовались, чтобы уничтожать. Их оружие, скорее всего, будет ассоциироваться с чем-то разрушительным, и люди будут подозрительно смотреть на меня.

Девушки говорили, что на Демоническом континенте и в Милисе, которые были сильно затронуты действиями супардов, реакция на копьё будет местами напряжённой. Народы, пережившие нападения, будут видеть в этом оружии угрозу. Но для меня это было второстепенно. Я провёл с копьём слишком много времени, чтобы отказаться от него. Это было моё оружие, моё прошлое и, возможно, моя сила в будущем.

С этими мыслями я сидел у потрескивающего костра, прислонившись спиной к шершавому стволу дерева. Огонь горел ровно, лениво потрескивая, словно оберегая нас от ночного холода. Его тёплый свет мягко освещал наши вещи, разбросанные у лагеря, отбрасывая длинные, колеблющиеся тени на землю. Ночь была тиха, лишь редкий крик ночной птицы разрывал спокойствие. Воздух, наполненный ароматами свежей травы, сырости земли и едва уловимым запахом дыма, будто обволакивал меня, заставляя забыть о тяжёлых размышлениях.