Мутанты

А я! А я!
– кричала душа Сергея.

Мотя, а гонорар?
– не дождавшись подношения, напомнила Моисеевна.

А за что? На тебя Серега бензин потратил, - пожадничала лучшая подруга жизни.

Моисеевне ничего не осталось делать, как, недовольно бурча, уйти несолоно хлебавши. Хоть бы чаем напоила.

Сергей - свидетель консультации, понял: осталось ждать пинка под зад и поэтому лихорадочно соображал, как притормозиться.

Нужно отвезти Марксину в реанимацию. Что знает эта глухая тетеря?
– предложил он.

Не скажи. Она не ошиблась. Хоть и очень жадная (можно подумать, что Матрена добрая), но фронт прошла (заочно) и аборты мастак делать. Я верю ей.

Разуверить таких, как Иосифовна, невозможно: если уж блажь вскочит в башку, то и колом не выбить. Сергей зашел в спальню: Марксина лежала на тахте словно живая, и, казалось, откроет глаза и встанет. Сергею почудилось, что у нее дрожат веки, будто силится открыть глаза, но не может. Тогда начал исследовать: приложил ухо к груди вроде послышалось слабое биение сердца и бурчание в животе.

Она в коме!
– закричал он и впервые в жизни заплакал - не потому, что любил жену без ума, а от радости, ибо появилась надежда остаться при богатой тетке, чтобы дождаться случая надеть на нее деревянный бушлат. Пьяные слезы радости Сергея (он уже успел пропустить за воротник) расчувствовали Матрену Иосифовну: сердце, замерзшее от борьбы под солнцем, чуть оттаяло и подумала о себе: когда это случится с ней (в наше время жизнь копейка, а судьба индейка, и каждая минута может быть последней), конкуренты с лицемерным прискорбием похоронят и растащут нажитое воровством, ради которого принесла в жертву Меркурьеву свою жизнь и жизнь своих детей, и никто не придет на провалившуюся могилку с цветами. Глаза повлажнели, и бабьими слезами поддержала Сергея.

Плакала не о племяннице, а о себе, от досады, что ее дело пойдет под хвост чертям и напрасны ее труды и грехи, за которые век не отмолиться.

Сережа, мертвые не воскресают, такого не бывает. Как-нибудь переживем, - поддавшись минутным эмоциям, подала надежду Сергею.

Откровение тетушки вознесло Сергея на седьмое небо, и он, сдерживая захлестнувшую радость, продолжал хлюпать носом.

Господа, прошу к столу, - позвала приживалка баба Дуся.

Баба Дуся - потомственная повариха из поколения, которое и навоевалось, и навкалывалось, и, дотянув до пенсии, не наворовала себе капитальца, потому что не забыла те времена, когда за сто грамм сахара давали десять лет - знала Матрену Иосифовну с той поры, когда она была еще поломойкой. За честность - Иосифовна очень любила честных, хотя не считала их людьми (не от мира сего) и отвела Дусе угол и прибавляла подачку к ее ничтожной пенсии, с условием, чтобы Дуся готовила классические завтраки, обеды и ужины. Баба Дуся и этому была рада, ибо не хотела быть обузой детям, у которых своих проблем по горло. Чтобы не мешать детям жить в тесных хижинах, Дусе пришлось служить Матрене Иосифовне, выбившейся из поломоек в госпожу, до тех пор, пока ноги носят, около плиты, а там что бог даст.

Успокойся, Сережа, пойдем обедать, - расслабилась тетя Мотя.

Сергей понял: свою роль хорошо сыграл. За столом ничего не ел, выпил водки да поковырялся вилкой в тарелке.

Ладно, утро вечера мудренее, - сказала Матрена Иосифовна, давая знать, что все проблемы переносит на завтра, и поднялась в свой кабинет на втором этаже коттеджа.

За столом остался Сергей, вскоре к нему присоединился Владлен. Сергей, воспользовавшись отсутствием тетки, выпил рюмку и набросился на обед. Весь стол был заставлен блюдами, о существовании которых Сергей не мог знать. Тыкая вилкой то в одно, то в другое, громко чавкал.

Сергей, ты как кабан, - подковырнул Владлен, но Сергей не обратил внимания, продолжал пить водку и чавкать.

Когда начавкался, включил видик с порнухой с целью научиться обольщать женщин. Не заметил, что Владлен отошел от стола, поднялся на второй этаж и зашел в спальню жены.

Владлен в полной темноте не видел ее, а, когда адаптировались глаза, разглядел тахту шириною в Черное море и бугорок одеяла, под которым посапывала Марксина.

Вышел из спальни и посмотрел в холл: Сергей продолжал учиться обольщать женщин. Владлен, вернувшись в спальню, снял одеяло с Марксины. Обеими руками провел по плоской, как доска, груди, от сосков до лобка. Марксина инстинктивно прогнулась навстречу ему, Владлен повторил процедуру. Марксина почувствовала сильное биополе и потоки тепла, исходящие от неопознанного объекта. Два горячих пятна, отогревая тело, несколько раз прошлись по ней, задерживаясь на грудях и бедрах. Такого Марксина никогда не испытывала. Затем навалилась теплая тяжесть с ритмичным и мощным биением сердца, и что-то твердое и горячее вошло в ее тело, и тепло от него разошлось по всем клеткам Марксины.

Хо, хо, хо, - услышала Марксина, и от каждого "хо" к ней возвращалась жизнь. От оргазма чуть не потеряла сознание, а когда тяжесть сошла с нее, крепко заснула.

В это время Сергей смотрел боевик.

"А что будет со мной, если Марксина помрет?
– стукнуло ему в захмелевшую голову.
– Выгонит меня тетка или нет?" Экран телевизора подсказал, что делать, для храбрости отхлебнул из бутылки, на кухне нашел топорик для рубки мяса, выйдя из кухни, поднялся по лестнице к комнате тетушки. Потихоньку, нажав дверную ручку, толкнул дверь. Но тетка оказалась бдительной. Тогда, вставив лезвие топорика между косяком и дверью, попытался открыть: не получилось. Еще добавил из бутылки и увидел, что из ночной тьмы появилось расплывчатое пятно, которое, колеблясь и деформируясь, сформировалось в студента Шурика, убитого и закопанного в траншее. Шурик тянул к горлу Сергея длинные, покрытые червями и струпьями, руки - задушить его.

От страха Сергей обмочился. Шурик ухватил Сергея за грудь. Сергей рубанул его топориком по черепу, но удар потонул в студенистой массе. Сергей кромсал Шурика топором, но тому хоть бы что. Вдруг Шурик выдернул топорик из рук Сергея, да так сильно, что заломило плечо. От боли в башке Сергея прояснилось: перед ним вместо Шурика оказался Владлен.

Допился - крыша поехала, топором размахался, - Владлен не дождавшись ответа, провел Сергея в свободную комнату. Слегка бил по щекам и тер уши до тех пор, пока Сергей почти вернулся из запойного состояния.

Ложись и не шарахайся с топором. У меня не заржавеет дать тебе хорошего тычка и рассказать о твоем "выступлении" Матрене Иосифовне. Мне зачтется на плюс, а тебя тетка может выставить, - пригрозил Владлен.

Не подставь меня! Не подставь!
– взмолился Сергей и бухнулся на колени, надеясь разжалобить, чтобы остаться при тетке.

Эх ты, мразь!
– сплюнул Владлен и вышел из комнаты.

"Видел или нет Владлен, как я открывал топориком спальню тетки? Если видел и донесет?
– мучался сомнением Сергей.
– Подкуплю Виктора, чтобы замочил Влада", - нечистый подсказал идею.