Мутанты

Опять присосался к бутылке. Расхрабрившись под действием алкоголя, открыл дверь и высунул нос из комнаты. Получил такого шалбана по лбу, что полетели искры из глаз, а в голове прояснилось. Владлен закрыл его на ключ. Сергей завалился на кровать и хлебал из бутылки, и в помутневшем разуме рождались фантастические способы убийства Владлена и тетки, пока не отключился.

Марксина проснулась, когда уже было светло. Ощутив легкость необыкновенную, надела халат, подошла к окну и раздвинула шторы: из-за густого тумана ланшафт смотрелся призрачно. соседние коттеджи с редкими деревьями, и солнечное тепло в белесом небе, и автомобили с включенными фарами на дороге, и неизвестная будущность Марксины были туманными.

Выйдя из спальни, посмотрела в холл: на середине стола стоял электрический самовар, около него масленка, пиала с красной икрой, хлебница с нарезанной на ломтики французской булкой, которую выпекла баба Дуся по старинному рецепту. Матрена Иосифовна еле бутерброд с красной икрой и сливочным маслом, запивая чаем из купеческого блюдца, держа его тремя пальцами. Владлен десертным ножом намазывал ломтики булки сливочным маслом и икрой.

Сергей, отходя от вчерашнего, как таракан от дихлофоса, уставившись в одну точку посоловевшими глазами, с бульканьем втягивал в себя заварку из большой кружки со знаком зодиака. В глазах то троилось, то двоилось, а голова раскалывалась на части. Первым увидев жену, не мог понять: две их или три, а, когда сошлись в одну, заорал: "Марксина живая! Я же говорил!". Что говорил, не успел сказать, Владлен дал ему по шее, мол, снова крыша поехала от перепоя. Матрена Ивановна, увидев племянницу, громко вскрикнула и уронила блюдце.

– Что там стоишь? Иди чаевничать, - усмехнувшись, позвал Владлен.

Марксина спустилась в холл и присоединилась к завтраку.

– Это старая жидовка во всем виновата (кто-то же должен быть виноват)! Не умеет живого от мертвого отличить! Ей только аборты делать! Я, старая дура, поверила! А еще гонорар клянчила! Чтоб у нее на заднице чирей вскочил! Чтоб хрена до гробовой доски не видела!
– на чем свет стоит, Матрена Иосифовна поносила несчастную Моисеевну.

Выплеснув досаду, Матрена Иосифовна уехала делать деньги. Сергей захрапел под столом, Марксина ушла отдыхать. Владлен, оставшись один, смеялся над комедией, которую задумал и срежиссировал. А вечером, когда Матрена Иосифовна вернулась с работы, домочадцы, отоспавшись от шебутной ночи, собрались за столом в гостиной, чтобы отметить выздоровление Марксины.

Матрена Иосифовна, на правах главы клана, осушив рюмку водки, двинула речь: "Дети мои, вам повезло в жизни, как редко кому случается. И воспользуйтесь случаем, не побеситесь с жиру, словно совки, которым богатство досталось нахаляву. Научитесь разумно распоряжаться тем, что я нажила трудом праведным и неправедным. Я понимаю вас: из нищеты хочется все сразу, как голодный человек ест, пока не объестся. Из грязи в князи - это шок, а если нет ничего святого - беда. Надеюсь, что гламурная жизнь не вывихнет вам мозги, что преодолеете совковость. Времена настали: либо пан - либо пропал, фортуна наш бог. Запомните раз и навсегда: к богатому, как к красивой бабе, много хитрых и грязных рук тянется, и каждый норовит на член натянуть. Если не будете воровать, тянуть на себя, то у вас получится и будете жить, как у Христа за пазухой. Ты, Сергей, не пей. Водка большую силу имеет: одних обогащает, а других в нищету загоняет. На моем веку от водки много путевых мужиков сгинуло. Сергей, не пей, а то со двора нагоню и на помойке сдохнешь. Завтра начнешь работать экспедитором, начинай с этого. Вникай в дела, чтобы не надували, и запомни: торговля без воровства не бывает. Марксина будет учиться бухгалтерскому делу, чтобы знать, как воруют, и как надувают налоговиков".

Марксина, слушая тетушку, радовалась, что тетушка не нагнала, что улыбнулась фортуна и страх бедности, который в последнее время мучал ее, затаился в глубине сердца. Зато Сергея достали теткины, как он считал, "закидоны", и, держа стакан, полный водки, он с нетерпением ждал, когда она, наконец, заткнется.

Закончив банкет, Матрена Иосифовна отправилась набираться сил на предстоящий суматошный день, а Сергей, допив бутылку с горла, на карачках добрался до спальни и свалился около тахты, потому что не дотянул.

Сергей храпел на паласе, а Марксина, анализируя инцедент с ее бывшими выпускницами, мучалась вопросами: почему старцы держались за власть до последнего дыхания, не выкохали достойную смену, почему прививки против забугорной идеологии, с ее участием, закончились общественным землетрясением, в результате которого между поколениями образовалась пропасть и стена отчуждения, преодолеть которые невозможно. По какой причине компьютерное поколение по рекламной идеологии выбрало пиво, сигареты и прокладки "Оби"? И снова вопрос ребром: быть или не быть? А, чтобы быть, нужно приспособиться, мутировать, а кто не сможет, вымрут как динозавры, освободят пространство и кислород - для кого? Марксина, чтобы состояться в этой жизни, настроилась на мутацию во что бы то ни стало, любой ценой, и под аккомпанемент храпа мужа заснула.

Гламурная жизнь

Первый день гламурной, по понятиям Марксины жизни, для Мудаковых начался с раннего подъема. Когда спустились в холл, Матрена Иосифовна, уже вся при всем, заканчивала завтракать.

– Негоже опаздывать, - журила супругов, - ранняя пташка носок чистит, а поздняя глаза промывает.

После завтрака Сергей с Матреной Иосифовной уехали делать деньги, а Марксина осталась наводить порядок в коттедже. Осмотрела многочисленные комнаты, задумалась, как лучше обустроиться, чтобы угодить тетушке.

Вскоре приехали работяги, нанятые тетушкой помогать племяннице. Марксина, пока непривыкшая командовать мужиками, растерялась, но быстро вошла в курс дела.

Работяги разбили упаковку и разнесли мебель и электронику по комнатам, как указала Марксина. Помня наказ тетушки, не давала водки и не кормила до тех пор, пока они все не сделали. Так незаметно пролетел день. Марксина переживала: понравится или нет тетушке интерьер, ходила по комнатам, передвигала, поправляла. Понимала, что ее благополучие полностью зависит от тетушки и поэтому не хотела снова оказаться на улице, страх бедности терзал душу.

Поздно вечером приехал муж с тетушкой. По их виду поняла, что между ними случился конфликт.

За ужином Матрена Иосифовна развернула газету и, улыбнувшись, начала читать: "разыскиваются родственники Осетровой Матрены Иосифовны для раздела имущества". Затем прочитала некролог о себе.

Марксина, слушая некролог с открытым ртом и поднесенной ложкой, думала: как призрачно счастье, как коварна Фортуна. Настроение у Мудаковых упало ниже абсолютного нуля: не хотелось возвращаться из крутой фазенды в однокомнатную хрущевку, где часто не бывает то воды, то света, и вместо икры и сливочного масла на завтрак приходится есть коммерческий хлеб и запивать его кружкой кипятка, если есть вода в кране.

Марксина, не выдержав "пытку", заплакала, а Матрена Иосифовна продолжала "добивать" наследников. Сергей, набычившись и упершись в стол, злился на Владлена, который помешал ему убить тетку, если бы убил - все было бы окей.

Мы... мы такого объявления не давали, - заикаясь, начала оправдываться Марксина, и, не умея врать, замолчала.

Вони без огня не бывает. Меня уже похоронили и нажитое поделили - значит, долго буду жить и, может быть, всех переживу, - Матрена Иосифовна не стала искать крайнего и виновного, а, плотно поужинав, ушла в свою комнату, которая служила ей и спальней, и кабинетом, и долго не гас свет в ее окне.

Сергей, лежа на тахте, радовался, что тетка не нагнала со двора, зато Марксина, переживая стресс, долго не могла заснуть, а глубокой ночью приняла двойную дозу снотворного и забылась тревожным сном. А утром еле поднялась и чувствовала себя, словно ее всю ночь топтали пьяные мужики. Встревоженная видом племянницы, Матрена Иосифовна после обеда привезла врача, который после осмотра уединился с тетушкой в кабинете и долго с ней беседовал. Марксина "села на лекарства".