Мутное дело

Доран сидел у мольберта и рисовал собор святого Фрауза. Не то что бы юноша (по меркам Северной Империи тридцать лет — ещё самый разгар юношества) испытывал особые чувства к святому Фраузу, сказать честно, он и к церкви Триединого особой симпатии не питал, как и к остальным религиям. Так, кидал иногда монетку-другую Фрее — покровительнице его второй «специальности».

Зато теперь у студента Высокой Академии Изобразительных Искусств был законный повод болтаться на площади Зелёного Плюща несколько дней. И никто бы не заподозрил, что этот рассеянный хрупкий художник с заляпанными краской руками — действующий член столичной гильдии воров. И сейчас он прикрыл глаза, словно пытаясь понять, как лучше перенести на холст прекрасные барельефы собора. Вот только вместо этого он тщательно впитывал магические искажения из здания, справа от себя. Старинный трёхэтажный особняк из красного кирпича, весь увитый бордовым плющом, вызывал желание постоять около него и впитать немного благородной старины. Владелец этого образчика архитектуры был под стать зданию — высокий, статный мужчина в возрасте, всегда с гладко выбритыми щеками и аккуратной стрижкой, он был холодно вежлив и чопорно учтив. Благородный виконт Боркуа торговал специями, а как известно, этот род степенной деятельности не приемлет спешки и неаккуратности.

Доран знал о старике чуть больше остальных — в своих грузах тот отправлял и получал не только специи, поэтому приходилось всегда держать в особняке немалое количество императорских облигаций на предъявителя. Только таким образом можно легко и незаметно проплатить крупную контрабанду, чтобы не таскаться с чемоданом золота.

Конечно, не дело думать, как обнести действующего члена двух теневых гильдий, но как говорится, не пойман — не вор. Иначе зачем переходить на другую сторону от закона, чтобы соблюдать ещё более идиотский свод правил? Таким нехитрым образом вор пытался морально оправдать свои действия.

Мысли никак не мешали продолжать исследование здания, только это уже была не первая и не вторая попытка юноши составить план проникновения внутрь особняка старика Боркуа. У того наверняка всегда в оперативном резерве лежит облигаций на сотню золотых, а то и на две. Вот только намётанный глаз и «аура» вора чувствовали множество изощрённых ловушек, приготовленных специально для таких, как он. Судя по всему, старый не полагался в своей защите только на членство в гильдиях, видимо тоже не верил в честность воров.

Мазок за мазком и день прошел, а плана так и не появилось.

Доран на ходу соскочил со ступеньки пассажирского дилижанса, не дожидаясь следующей остановки.

Район Балоло, восточная часть Арконии. Не шибко люксовое место, но значительно лучше южных кварталов столицы, значительно лучше. Здесь даже по ночам можно гулять. Иногда. И осторожно. Но можно. В общем, приличный район для среднего класса и состоятельных воров, к каковым и относил себя Доран.

Вор специально вышел за шесть кварталов до своего дома: в этом районе проживала Вилия, текущий объект воздыханий Дорана. Объект пока сопротивлялся переходу в более активную фазу, но знаки внимания благосклонно принимал. Заскочив к уже знакомой цветочнице и купив букет ярких полевых цветов, вор заглянул к Вилии. Пару часов нежных разговоров, держания за ручки и нежных, практически детских поцелуев, сгладили досаду юношу на бессмысленно проведённый день, но в очередной раз заставили злиться. Злиться на то, что Вилия так и пресекла его поползновения. Двадцать семь лет, а ломается как целка двенадцатилетняя, и между прочим долгое воздержание крайне плохо сказывается на мужском здоровье. Но злился вор тихо, про себя, сезон ухаживаний длился два месяца, и он был готово потратить на Вилию ещё столько же — очень уж ему нравились шатенки такого плана. Ну и чего греха таить? Вилия ему нравилась как человек, с ней было интересно и комфортно. К юноше даже иногда забегала мысль о детях, ненадолго конечно и очень-очень скромно, но всё же. Вилия работала клерком в одном из человеческих банков и параллельно пыталась учиться магии земли в одной из локальных школ. Без особого успеха, вору казалось, что причина медленного прогресса девушки в том, что обучение магии — навязанное желание со стороны родителей. Их влияние буквально пронизывало всю жизнь Вилии, та всего лишь как год смогла вырваться и начать жить отдельно. Но воли перестать учиться нелюбимой магии девушке не хватало.

Получив крепкий поцелуй (надо сказать, весьма обнадеживающий), вор покинул свою пассию и неспешно двинулся в сторону дома. Район Балоло издавна отличался обильной зеленью, хотя в последнее время местные власти повадились сокращать зелёные насаждения, чтобы впихнуть очередной гетто-шедевр в добрые двадцать-тридцать этажей. Не то что бы вор был противником высотной застройки, те же башни архимагов представляли собой настоящее воплощение изящества и магической мощи, но местные высотки являлись дешёвым жильём, с отвратительным магическим фоном, и рано или поздно это аукнется жителям района.

Добравшись до своего дома, вор бегом вбежал по лестнице на восьмой этаж — в свою маленькую студию-мансарду. Владелец брал за неё почти золотой в месяц, включая коммунальные платежи, что превышало аналогичные предложения в этом районе процентов на пятнадцать, но младшая сестра обожала эту квартиру за отдельный широкий балкон с потрясающим видом на титанические шпили Императорского Дворца. Ничто не загораживало благородный вид, и за радость маленькой принцессы вор прощал владельцу избыточную жадность.

Кроха Нитания часто лежала на шезлонге тёплыми ночами и смотрела на город. Особенно она любила моменты, когда начинались крупные празднества: в эти ночи императорские шпили раскрашивались красочными цветами, во все стороны летели фейерверки из загадочных фигур, а маги-иллюзионисты устраивали потрясающее шоу в небе столицы. В эти моменты сестра позволяла себе мечтать вслух о том, что когда-нибудь они вместе с братом смогут оказаться в том мире роскоши и удовольствий, в мире, где нет бедности, нищеты и горя. Доран в ответ на это лишь молча гладил её по голове. Работа вора-эксперта показала ему изнанку аристократического мира: всё как везде. Алчность и зависть, злоба и ревность, эгоизм и похоть. И чем выше, тем больше.

Сестра, несмотря на почти двадцатилетний возраст, выглядела лет на четырнадцать. Виной тому родовое проклятье на крови, но Доран никогда не рассказывал об этом сестре. Та плохо помнила своё детство до шести лет, те времена, когда они ещё относились к дворянству и жили в достатке в родовом поместье, с любящими родителями…

Как-то неожиданно накатились грустные воспоминания, поэтому немного поколебавшись, вор откупорил бутылочку красного вина и, прихватив бокал, вышел на балкон. Летний зной почти сошёл на нет, уходящее солнце окрашивало шпили дворца и башни архимагов. Доран плеснул себе вина и упал на шезлонг.

Юноша редко вспоминал родителей. Слишком уж эти воспоминания грустны и непонятны. Неясно за что с их родом так поступили? Явно тут не обошлось без родни, вот только с какой стороны? Человеческой по линии матери или эльфийской по линии отца? Дюжину лет назад Доран ещё пытался докопаться до правды, но пронесло, отзывчивые люди доходчиво объяснили, что лучше не стоит, а то и себя сгубишь, да и сестра долго не проживёт. Вор с радостью бы забыл о своём прошлом, но демоново проклятье на сестре буквально по капле вытягивало из неё жизнь, только зелье Лаларуса постепенно излечивало её измученные духовные тела. Зелье Лалуруса — почти сотня полновесных золотых, причина: редкие, дорогие ингредиенты и алхимик рангом не ниже магистра.

Нитания нуждалась в этом эликсире не реже раза в год, причём под конец года к ней приходила глухая мучительная боль. Кроха никогда не жаловалась, но вор об этом знал и пытался добыть средства как можно быстрее, чтобы дать ей лечебный эликсир. Возможно, если бы не это, то Доран никогда бы не встал на стезю воровства.

Юноша отпил вина и грустно улыбнулся своим воспоминаниям. Бытовая пыль и магическая грязь плохо действовали на сестру, поэтому её пришлось отправить жить в небольшой городок в дне пути на запад. И как это бывает — как только квартиру покидает женщина, из квартиры мистическим образом исчезает еда. Пошебуршав на кухне, вор нашёл кусок твёрдого овечьего сыра, но после некоторых колебаний отправил его в мусор. Твердый сорт сыра уже «вызрел» до крепости камня. Маги-целители в столице слишком дороги, чтобы так глупо рисковать своими зубами.

— Что ж. Прогуляюсь до кабана.

«Дикий кабан», таверна и продуктовый магазинчик в одном помещении, располагался буквально в трёхстах метрах. Но Доран решил прогуляться окружным путем — мимо одного примечательного фонтанчика. Правда, примечателен он был только для вора.

Дойдя до старого, потрёпанного временем сооружения, юноша присел на краешек гранитного бассейна и оглянулся. Никто не смотрел. Небрежное движение кистью, и пальцы ощупывают привычную пустоту незаметной щели в кладке. Хотя стоп. Что-то есть. Значит, есть потенциальное дело.