Мутные воды Рубикона

– Это тебе за мою жену, мразь, - сказал голос из-за спины.

Финч резко обернулся. Перед ним стоял тот самый раб в зеленом свитере, о котором говорил Майро. Тот потянул нож на себя. Но прежде чем лезвие вышло из тела, вокруг шеи раба обернулся кожаный ремешок плетки. Финч повалил его на пол. Нож выпал. Исход поединка был предопределен.

Прежде чем наклониться над истекающим кровью товарищем, Финч посмотрел вниз на палубу. Если кто-то залез в командный пункт и перепрограммировал передатчик, то с секунды на секунду здесь должны были появиться еще две сотни взбунтовавшихся рабов. Финч перегнулся через поручень ограждения. Люди внизу продолжали таскать трубы для весел в трюм, где гудел генератор, и сверкали огни электросварки. Тут до Финча дошло. Он перевернул мертвеца на спину. Индикатор не горел. Шлем не работал. Эта бутафория была нужна убийце, чтобы поближе подобраться к Майро.

Игорь (4)

Узкие колеса детской коляски зарывались в песок, стоило Игорю сбиться на шаг в сторону. И все равно, спасибо Дилле. Тащить двадцать килограммов груза на себе (из Дениса был плохой помощник) было бы куда тяжелей, чем держаться середины заметенной песком автодороги. Две трети пути было за спиной. Беспощадно палило солнце. Хотелось пить, но они условились экономить воду. Песок был везде: в карманах, в кроссовках и на зубах. Песок облепил вспотевшее тело, и Игорь чувствовал себя котлетой в планировочных сухарях.

– Чем думаешь заняться, когда вернешься домой? – спросил он через плечо спутника.

– Буду дальше гнить на даче и сторожить мойку.

– Да, ладно. Я думаю, ты в театр устроишься. Кутузова играть будешь.

Игорь рассмеялся собственной шутке, но тут же осекся, заметив, что Денис поджал нижнюю губу.

– Что-то мне подсказывает, что к прежней жизни, даже после возвращения домой, мы уже не вернемся, - сказал Игорь, - Мне кажется, я здесь уже не в первый раз. Как будто кое-что я узнаю. Центральную улицу в городе. Квадратные стаканы у Барри. Жест приветствия. И эти голоса по ночам. Здесь они звучат особенно отчетливо и громко.

Ночью он снова видел сон. Вернее слышал.

– Это конец? – спросил испуганный женский голос.

Судя по помехам, звук шел из телефонной трубки.

– Не говори глупостей. Все не так плохо, - ответил мужчина.

Он находился по эту сторону телефонного провода и голос не был искажен.

– Часть ракет, возможно, уничтожат в воздухе. К тому же основной удар придется на побережье. А это далеко от нас.

– Ты можешь что-нибудь сделать? – спросила женщина.

– Я врач, а не бог.

– Значит, все-таки, конец. Ты еще можешь успеть, чтобы встретить его с женой и сыном.

– Это ничего не изменит.

Где-то хлопнула дверь.

– Пойдемте, доктор. Мы опаздываем, - сказал второй мужской голос.

Этот был намного уверенней и тверже, чем первый. Женщина вдруг закричала так, что зазвенело в ушах.

– Что он сказал? Опаздываем? Ты бросаешь нас в огненном аду, а сам улетаешь на поиски лучшей жизни? Ты поддонок, Эмстон. Ты трус и подонок.

Она еще что-то кричала и плакала, но слов было уже не разобрать. Проснувшись, Игорь помнил весь диалог от начала до конца. Более того. Одного из говорящих он узнал.

Дилла (2)

Дилла выложила электрошокер из кармана пальто на тумбочку и стянула с ног сапоги.

Они сидели без дела уже неделю. Динк так и не появился. Сит сообщил Майро, что последний образец отсутствует, и поэтому за результаты он не ручается. Дилла пыталась его убедить, что один случай из двух сотен погоды не делает, но Сит стоял на своем.

– Методику определяла машина мощностью в несколько миллионов таких мозгов как у нас с тобой. Думаю, ей было виднее, нужен этот образец для анализа или нет.

Спорить она не стала, хотя Сит ее не убедил. Да, возможно Электронный Визирь непостижимо гениален и разобраться е его планах невозможно в принципе. Но возможно и другое. Что если ядерная бомбардировка не прошла бесследно для его кремниевого сознания? Кто может поручиться, что машина не свихнулась?

По современным меркам Дилла и Сит жили в роскоши. Двухкомнатная меблированная квартира с кухней. Две аккумуляторные батареи питали светодиодное освещение и музыкальный центр. В углу зала висела полка с фонотекой из трех сотен дисков. Когда-то была еще и плазменная панель, но Сит ее выбросил, сославшись на то, что телеканалы вряд ли скоро возобновят вещание.

Главной изюминкой их жилища было водоснабжение. Емкость с технической водой находилась этажом выше. Раз в три дня рабы-лаборанты отправлялись за водой к морю и к концу дня возвращались в город с полной бочкой воды. На кухне не было ни газовой плиты, ни холодильника. Рацион самых богатых жителей Картенда качественно ничем не отличался от того, чем питались рабы. Все те же банки с тушенкой.

Когда она вошла в квартиру, Сит сидел в задымленной комнате и листал свои записи.

– Открой окно. Задохнуться можно.

– Дорогая, когда ты выйдешь из ванны, воздух здесь будет, как в сосновом бору.

Возвращаясь с работы, Дилла всегда первым делом принимала душ.

– Через полчаса мы идем в клуб, и у нас очень насыщенная развлекательная программа, - услышала она, защелкивая шпингалет ванной комнаты.

Она залезла в ванну и включила душ.

Сит опять забыл бросить смягчитель в бак. Вода была жесткой. Кожа стала сухой и грубой, а волосы превратились в тонкие проволоки. Но как только Дилла вышла из ванны, эти мелочи мгновенно вылетели у нее из головы.

Справа от нее, на журнальном столике лежал активированный шлем-приемник с поблескивающим зеленым маячком на затылке. Сит стоял в трех шагах перед ней и держал в руке электрошокер, направленный в ее сторону. За его спиной, на диване двумя равными рядами лежали десять тюбиков с концентратом.

– Примерь шапочку, Дилла.

– Не дури, Сит.

– Ты знаешь, эта женщина, которую мы видели на той неделе у Барри. Она мне понравилась. И она не дорого стоит. Так что с сегодняшнего дня мы в разводе. Одень шлем.

– Не направляй эту штуку на меня.

– Хорошо, я уберу шокер, но сперва одень шлем.

– Нет. Приготовь еще тридцать шесть тюбиков сверху к тем десяти, что лежат на кровати. Я никогда этого не сделаю.

Барри хотел за кри сорок шесть банок, если на обмен покупатель отдаст раба в хорошем состоянии. Он сам так сказал в прошлую субботу, когда они играли в бридж.

– Одень шлем.

– Да пошел ты.

Она сжала кулаки и шагнула в его сторону. Она была на голову выше его и на сорок лет младше. Сит нажал на скобу шокера, и синяя электрическая дуга жалом впилась ей в шею. Дилла рухнула на пол. Через десять секунд, когда ее лицо распрямилось от боли, на губах появилась и застыла усталая улыбка. Они оба знали, что удар шокера будет для нее смертельным. Кардиостимулятор, заставлявший биться ее слабое сердце на протяжении последних двадцати восьми лет, принял разряд в две тысячи вольт и сгорел.