Муж мой - враг мой

— Неудобным?!.. неудобным?!!!

Кажется, подбор слова впечатлил герцога особенно сильно, потому что он повторил его и в третий раз:

— Неудобным, Бес его раздери! Тэя Нисайем, вы хоть понимаете, что вы едва не погибли по дороге? Ваша камеристка серьезно ранена, часть сопровождающего вас отряда погибла, вы сами остались живы просто чудом и находчивостью капитана! А сейчас вы находитесь в осажденном гарнизоне в разгар боевых действий!

Гарнизон был с герцогским гневом солидарен, и громко бабахнул в подтверждение то ли пушками, то ли залпом заклинаний, от чего я против воли втянула голову в плечи.

— Передо мной сейчас стоит задача удержать малую волну, а я должен думать о том, как сделать так, чтобы ваша хорошенькая, но пустая головушка осталась на плечах при всем остальном теле! Вы хоть понимаете, что будет в случае вашей гибели?

Он подошел вплотную и, ухватив меня за подбородок, жестко вздернул его вверх, заставляя меня смотреть ему в глаза.

Признаться, над этим вопросом я не размышляла. Гибель как-то совершенно не входила в мои планы…

— Будет война, — припечатал тэйр Алиссандр. — Потому что ни король, ни Аласс мне этого не простят. А я не буду вымаливать прощение за то, что у одной девицы не хватило ума сидеть спокойно дома.

Я сама не поняла, почему у меня задрожали губы. Вот только была спокойна и уверена в своих решениях и действиях, а тут вдруг…

Не дождется. Не буду я при нем рыдать.

— Можно я сяду?

— Что? — недоуменно переспросил герцог.

— Вы можете продолжать читать мне нотации, я вас очень внимательно слушаю и все принимаю к сведению, честное слово. Но можно я буду делать это сидя? У меня болит нога.

То, что сорвалось с губ моего супруга дальше, я предпочла не услышать. В самом деле, не мог же благородный тэйр позволить себе такие слова? По крайней мере в присутствии не менее благородной тэи (которая их, конечно же, совершенно и знать не знает!).

Он подхватил меня подмышки, как ребенка и сделав два шага опустил на оказавшуюся поблизости кровать, застеленную шкурами. А потом сам опустился на колени.

— Какая? — последовал короткий вопрос.

— Правая, — машинально ответила я, еще не до конца понимая, что герцог собирается делать.

А тот ловко расшнуровал и стянул ботинок. Я морщилась, но терпела, и громко ойкнула только когда мужские руки бесцеремонно скользнули под юбку. Даже попыталась от неожиданности прижать ткань, не пропуская к самому сокровенному, что впрочем не произвело на герцога никакого впечатления, и тут же залилась краской, когда он на ощупь потянул завязку чулка.

Тонкий шелк, безобразно порванный в одном месте, сполз вниз, обнажая ногу, и тут же воспаленной кожи коснулись сухие горячие пальцы.

Я покраснела еще сильнее, хотя, казалось бы, куда еще!

— Просто ушиб, — супруг мое смущение игнорировал. — Обойдемся без целителя.

Кожу легонько закололо. Я закусила губу, наблюдая, как мужские пальцы управляют тонкими потоками магии, снимают отек, ускоряют восстановление тканей. Тэйр Алиссандр был таким же светлокожим, как и я, но почему-то на фоне моей ноги его руки казались смуглыми. Загар?..

Боль прошла, а герцог продолжал держать мою щиколотку, и глядя на меня снизу вверх спросил:

— Еще где-то болит?

Я отрицательно помотала головой. Ну разве что бок чуть-чуть, но там точно ничего страшнее синяка, не надо меня осматривать!

— Хорошо, — тэйр Алиссандр таки выпустил мою ногу и поднялся сам, вновь возвышаясь надо мной. Я торопливо одернула юбку и поджала пальцы. — У вас холодные ноги. Ложитесь-ка в постель. Я прикажу Белсу принести вам ужин и что-нибудь горячее. Ваша камеристка по понятным причинам не может присутствовать, других женщин, которых я мог бы к вам приставить в гарнизоне нет. Вы в состоянии раздеться сами, или вам помочь?

— Спасибо, ваша светлость, я справлюсь, — с достоинством отозвалась я.

— Отдыхайте, тэя, — в голосе герцога улеглись и ярость, и раздражение, и теперь он был сух и озабочен. — И ради всего святого не выходите без меня из этой комнаты. Помните, что вы в зоне военных действий, и это приказ.

— В окошко смотреть можно? — уточнила я, всем видом изображая смирение и демонстрируя, что и чихнуть без дозволения не смею.

— Можно, — великодушно дозволил супруг и вышел.

Когда Белс, камердинер его сиятельства, постучал в дверь, я уже обжилась и обогрелась в постели под мягкими шкурами. Он поставил поднос, куда было сказано, поинтересовался, не нужно ли ее светлости герцогине что-либо еще и был отпущен. Я дождалась, пока дверь закроется, и выбралась из своего кокона. В нижней сорочке (ночная канула в зубастых пастях, пусть подавятся!) было прохладно, ушибленная нога не болела, но чувствовалась слегка онемевшей — последствия заклинания. Но я все равно не стала требовать еду в постель, а прошла до стола.

На подносе оказалась большая кружка с горячим чаем, хлеб, сыр и мясная каша. Судя по всему, в гарнизоне герцог питался практически наравне со своими солдатами.

В освобожденный от оков корсета живот каша упала приятной тяжестью, от горячего чая разморило, а шум снаружи уже не казался таким оглушительным. Я подошла к окну (мне разрешили!), узкому и высокому, больше похожему на бойницу, и попыталась вглядеться в освещенную магическими огнями темноту.

Люди сновали, кричали, что-то делали, периодически грохотало. Один раз я заметила Алиссандра, судя по всему, отдающего приказы, потому что люди, стоящие вокруг него по очереди убегали в разные направления. А потом кто-то подскочил, что-то сообщил, и его светлость, помрачнев лицом, исчез из поля моего зрения.

Я вздохнула, прикрыв глаза торопливо прочитала молитву Матери-Искуснице и Отцу-Защитнику, поразмыслив, попросила и Беса не пакостничать чересчур и отправилась в постель.

Уснуть под канонаду не получалось долго, но я все же провалилась в зыбкий сон, наполненный какими-то странными видениями — будто я это не я, а зыбкая тень за чьими-то плечами, и меня окружает странный темный мир, который то и дело высвечивается разноцветными вспышками, но тут же снова гаснет. И я нашептываю то, что шепчет мне этот мир…

Потом сон померк, а потом я резко проснулась от слабого шороха.

Сквозь сомкнутые ресницы пробивался очень слабый свет. А еще было очень тихо. Так тихо, что отчетливо было слышно малейшее движение.

Я приоткрыла глаза.

В комнате было темно, если не считать слабого светлячка над герцогским плечом. Еще глубокая ночь или ранее-ранее утро. Но так тихо. Атака волны захлебнулась?

Герцог стоял ко мне спиной и раздевался. Что-то было в его движениях не совсем правильное, но только когда он стягивал рубашку я поняла, что — он берег правую руку. Я пригляделась — видимых повреждений не было, но что-то явно причиняло дискомфорт. Тоже ушиб? Самого себя лечить тяжело и сложно, но почему к целителю не обратился?..

Взгляд еще раз пробежался по руке, вверх и вниз, а потом по спине с темной впадиной позвоночника, по широким плечам, и снова стек вниз — герцог расстегивал брюки.

Я разглядывала мужа с каким-то жадным любопытством, но когда он повернулся, торопливо сомкнула ресницы, прикидываясь крепко спящей.

Ровное дыхание. Ме-едленное… тише сердце, не стучи.

Пробивающийся сквозь ресницы свет погас, несколько мягких, едва слышных шагов, и я, не удержавшись, вздрогнула и задержала дыхание, когда тяжелое тело опустилось на кровать, рядом со мной.