Мужчина моей судьбы

Напольные вазы с пышными букетами… Гирлянды из живых цветов, с вплетенными в них магическими светильниками... Платья дам и парадные костюмы мужчин, богато украшенные узорами из цветов и листьев…. Шпалерные розы, увивающие перила и колонны длинных балконов… Букеты и бутоньерки, что слуги раздавали при входе…

Море цветов.

Я блаженно прикрыла веки, вбирая в себя тонкий аромат, которым был буквально напоен воздух в зале. Как хорошо!

Внезапно сердце пропустило удар, замерло, а потом забилось часто-часто. В груди разлилось тепло, и я распахнула глаза, уже понимая, кого сейчас увижу.

Он шел прямо ко мне, легко рассекая толпу, ни на кого не обращая внимания, и придворные безропотно расступались, чтобы снова сомкнуться за его спиной. Казалось, в центре зала медленно раскрывается пестрый праздничный занавес. Темно-синяя, почти черная маска закрывала лицо, магический полог мешал разглядеть фигуру, но я узнала его сразу же — между нами словно натянулась незримая, очень крепкая нить.

Саллер…

Рэму оставалось до ниши, в которой мы прятались, всего несколько шагов, когда на его пути возникла девушка в нежно-розовой дымке и платье такого же цвета, дополненном украшениями из живых цветов.

— Спасибо за подарок, милорд. Он очень… мил, — пропела она голосом Эмины и коснулась единственной драгоценности на своем наряде — приколотой к корсажу серебряной броши в виде нежного букета из сапфиров и бриллиантов.

— Ваше высочество…

Герцог остановился, вежливо склонился к ее руке.

— Простите, не понимаю, о чем вы, — произнес он, выпрямляясь.

— Ну как же… — растерялась принцесса. — Слуга принес. Сказал, от вас… Для бала… Чтобы вы издали узнали меня…

— Я ничего не посылал, а вас и Кемрана я и так узнаю, в любом случае, — в тоне Саллера зазвучало беспокойство. — Почему меня не вызвали? Надеюсь, принц исследовал эту вещь, прежде, чем позволил вам ее надеть?

— Д-да, — невнятно пробормотала южанка. — Наши безопасники все тщательно проверили. На брошь не наложено никаких заклинаний, она чистая. И… — голос девушки стал еще тише. — Я думала, это от вас, потому и не разрешила вызывать… — она запнулась. — Наверное, от какого-нибудь поклонника. Какая дерзость выдавать себя за вас. И глупость… Вы же обязательно найдете безумца.

Принцесса сделала шаг в сторону и с досадой затеребила украшение, пытаясь его отстегнуть. Теперь она стояла как раз напротив ниши, в которой мы сидели, боком к нам.

Петька, как зачарованный, поднялся, наклоняясь в ее сторону…

Эмина вздрогнула, видимо, уловив его движение, обернулась, вскинула подбородок…

Сапфиры в брошке и на поясе брата вдруг приглушенно сверкнули — тускло, еле заметно, но пугающе одновременно — и я похолодела от неприятного предчувствия.

Быстро посмотрела на герцога — заметил ли он странное свечение и то, как отреагировали друг на друга эти явно парные украшения? Но Рэм как раз в это время отвлекся на подошедшего слугу. Жаль, ненадолго. Несколько тихих слов, легкий кивок, небрежный жест, завершающий разговор, и Саллер снова развернулся к нам.

Поспешно шагнула вперед, загораживая собой «мужа».

— Милорд…

Получила в ответ чуть хрипловатое: «Здравствуйте, графиня», улыбнулась своим воспоминаниям — мы уже виделись сегодня, только никому об этом знать не обязательно — и обратилась к принцессе:

— Добрый день, ваше высочество…

Никакой реакции. Девушка будто не слышала меня, соляным столбом застыв на месте.

— Ваше высочество…

Молчание.

Оглянулась на Петьку, опасаясь увидеть такое же неподвижное изваяние, но братец приятно удивил. Вышел из-за моей спины, склонился в легком поклоне.

— Кузен… Принцесса Эмина…

Последние два слова он произнес с заметной запинкой и как-то очень интимно — по крайней мере, мне так показалось. Они словно пробудили южанку из зачарованного сна.

— Что?.. — тряхнула она головой. — Ах да… Конечно… Простите… Я… Голова немного закружилась.

— Что случилось, Эмина? — герцог встревожено дотронулся до ее локтя. — Вам плохо? Сейчас позову лекаря.

— Нет-нет, — запротестовала девушка. — Мне уже лучше. В зале немного душно, только и всего… И цветы так сильно пахнут. — Роэм, пожалуйста, отведите меня к брату, он где-то здесь, неподалеку. В золотой маске и… Впрочем, вы наверняка знаете…

Душно? Сильно пахнут? Мне, наоборот, показалось, что в комнате прохладно, да и стояли мы возле открытого балкона. А аромат цветов был тонким и совсем ненавязчивым. Впрочем, принцессе виднее.

— Знаю, — коротко согласился Саллер и подал южанке руку, на которую она тут же поспешно оперлась.

На Петьку Эмина больше не обращала внимания, да и он, казалось, потерял к ней всякий интерес. Снова отступил в нишу, предоставляя мне право самой общаться с герцогом и сигилльской гостьей. Сапфиры, вспыхнув один раз, сразу же погасли и теперь никак себя не проявляли. Да и загорались ли они вообще? Может, это всего лишь отблески светильников в камнях, а я приняла их за колдовские огни? Расстроилась, запаниковала… Вон и герцог не заметил ничего подозрительного, и придворные спокойно проходят мимо, и братец с жемчужиной ведут себя абсолютно адекватно. Не падают навзничь, не рвут друг друга на куски, сгорая от ненависти, не клянутся в симпатии или вечной любви и не спешат на глазах у всех бросаться друг другу в объятия.

Рэм с принцессой отошли, и я тут вцепилась в «мужа», утягивая его за собой на диван.

— Как ты?

— Замечательно, — пожал плечами Петька

— Ничего странного не чувствуешь? Голова не кружится?

— С чего это ты вдруг забеспокоилась? Или считаешь, нас с Эминой астральными близнецами? — хмыкнул родственник. — Раз у нее кружится, то у меня должна? Все со мной в порядке. Нигде не болит, не ноет, не ломит, не саднит. Даже не чешется. Я бодр, здоров и готов к подвигам.

Вроде, братец такой, как всегда, даже фирменное ехидство при нем. Точно, почудилось...

Я еще несколько минут настороженно изучала «графа Ольеса», а потом вернулся герцог. Подошел, склонил голову, сказал с легкой улыбкой в голосе:

— Позвольте пригласить вас на танец, прекрасная незнакомка.

И все проблемы оказались временно забыты.

Ладонь Рэма коснулась моей, помогая подняться, и в этот момент плавная, тягучая музыка наполнила зал. Она волной ударилась о стены, и горло перехватило спазмом, когда Саллер обнял меня за талию, прижимая к себе бережно, но крепко. Кьетт — самый откровенный и страстный из всех, известных на Риосе танцев.

Нежная и обжигающе горячая одновременно, волнующая и пряная, как запах экзотического цветка, мелодия то затихала, то становилась громче, уносилась под сине-золотые своды и разбивалась там. Рэм вел, мягко, уверенно направляя меня, и мне оставалось только полностью подчиниться, раствориться в нем.

Поворот…

Поддержка…

Еще поворот…

С каждым движением я словно выпадала из реальности и вновь возвращалась с очередным па. Огонь, свет и музыка переплелись, слились в моей душе так, что ни для чего другого больше не осталось места. Исчезло все. Остались только мы, этот ритм и четкие, слаженные удары двух сердец.