Мы будем жить

====== Глава двадцать шестая. Северус Снейп ======

Жизнь не требует, чтобы ты был последовательным, жестоким, терпеливым, сердитым, рациональным, бездумным, любящим, стремительным. Однако Жизнь требует, чтобы ты осознавал последствия каждого своего выбора (с)

Северус Снейп

После разговора в пустом классе хотелось её ненавидеть. Но оказывается, что ненавидеть Лили Эванс он не мог. Мог только любить ещё больше.

А ещё мог изготовить яд для Поттера. Не простой, а чтобы гриффиндорец корчился на полу, воя от боли и умоляя о смерти. Желание сделать это укреплялось с каждым днем. Когда Поттер, обнимая девушку за талию, заходил в Большой Зал с этим вечным самодовольством на наглой физиономии. Когда целовал её, под общее улюлюканье и аплодисменты. Когда его рука как будто случайно задевала по голой коленке Лили, а порой сползала с пояса чуть ниже – разумеется, снова абсолютно случайно! Но гораздо хуже – это её счастливые глаза, в которых была такая нежность и забота, направленная только на Поттера. На Северуса Лили смотрела виновато и отчаянно, но Снейп отворачивался. Когда она подошла к их парте на зельеварении, юноша молча задвинул соседний стул, давая понять, что не желает находиться рядом с Эванс. Лили вздрогнула и отошла к Поттеру, а тот опасно покосился на Снейпа и потихоньку показал кулак. Это Поттеру нужно бояться, если посмеет обидеть Эванс. Сказав Лили, что не собирается её утешать, Снейп врал. И даже не отрицал это для себя. Собирается. А когда Лили успокоится, он убьет Поттера. *** Их было пятеро. Малфой, братья Паркинсон, Розье и Снейп. Малфой был главным, ведущим в этом отряде. Он принял метку ещё два года назад, остальные в сентябре. Чистой оставалась лишь рука Снейпа. Но только до сегодняшнего вечера. Просто так Лили с ним не будет, даже если бросит Поттера. Чертов Поттер был прав. А что он может ей предложить, кроме своей любви? «Мы будем править миром», – любил повторять Малфой. Да и Северус Тобиас Снейп, тоже будет. Королева уже есть, а значит осталось дело за малым. Он бросит к ногам Лили все. – Мы трангрессируем на Флит-стрит. Сегодня мы заявим о себе открыто. Темный Лорд считает, что Министерство Магии его недооценивает. Нужно это исправить. Никакой жалости, главное убить как можно больше маглов. Действуем минут пятнадцать и исчезаем, могут появиться авроры. Снейп, ты понимаешь, что обратного пути не будет? – Малфой смотрел в упор оценивающим взглядом. – Да, – спокойно ответил Снейп. Он все решил ещё несколько дней назад. Пять человек в черных мантиях и в белых масках, полностью скрывающих лица, с громким хлопком появились посреди улицы, по которой тек народ. Самый высокий из пятерки огляделся и сделал знак, чтобы остальные следовали за ним. В нескольких шагах располагалось небольшое кафе с открытой террасой. Малфой быстро направился туда. – Двое внутрь, двое со мной на улице, – велел Люциус. Розье и старший Паркинсон, достав палочки, решительно пошли в здание. Через пару секунд оттуда раздались пронзительные крики. Маглы в панике выбегали на улицу, бросаясь врассыпную и оглушая все вокруг визгами. Где-то заплакал ребенок. Малфой взмахнул палочкой, очерчивая огромный круг. Стена красного пламени перекрыла убегающим путь. Малфой расхохотался, и в маглов полетел град разноцветных вспышек. Из-за столика, стоящего в углу, выскочили три человека. Хрупкая женщина растерянно и испугано оглядывалась. Два мужчины одновременно закричали: – Протего Максима! – щит отгородил маглов от Пожирателей. – Мракоборцы! – Паркинсон в ужасе подлетел к Снейпу. – Кто-то знал, что мы здесь будем! – Это не мракоборцы, идиот! – рявкнул Малфой. – Вы что не видите – они здесь случайно! Убейте их! Снейп тоже понял, что это рядовые маги, которые с боевыми заклятиями последний раз сталкивались на уроках ЗОТИ. Это было заметно по панике, плескавшейся на лицах, суетливости, слишком порывистым движениям и запаху страха. Люциус был зол – он не ожидал столкновения с волшебниками. Самый старший из магов сцепился с Розье. – Остолбеней! – Малфой швырнул в спину волшебника заклинание. Мужчина упал как подкошенный, следующий взмах палочки Малфоя перерезал ему горло. – Вперед! – Малфой толкнул Снейпа. – Действуй!!! Это заклинание было изобретено год назад. От врагов. Врагами тогда были Поттер и Блэк, именно для них проклятие предназначалось первоначально. Но Снейп так и не решился использовать в школе темную магию прямо под боком у Дамблдора. А уж что директор докопается до истины, если пострадают его золотые мальчики, Северус не сомневался. Сейчас можно посмотреть, каково действие изоберетения. – Сектумсемпра! Проклятие было великолепно. Пытающиеся убежать маглы падали на асфальт, заходясь воплями и пытаясь пережать раны, из которых хлестала кровь. Снейп знал, что кровь нельзя остановить методами, известными целителям или мракоборцам, а значит, каждый из них умрет. Заклятие попало и по высокому мужчине-волшебнику, который прикрывая собой женщину, отбивался от Малфоя. Наверное она была его женой, потому что когда тот упал, женщина пронзительно и отчаянно закричала, упала на колени, пачкая в крови умирающего мантию, лицо и руки. Снейп направился к ней. Женщина медленно поднялась, сжимая в трясущихся руках палочку. Её лицо казалось странно знакомо. Где-то он уже не раз видел хрупкие, необыкновенно тонкие запястья и широко распахнутые серые глаза. Снейп замешкался. Убивать магловских женщин это одно, а это волшебница, возможно даже чистокровная. Надо дать ей время, чтобы она трангрессировала отсюда, незачем так глупо умирать. Снейп открыл рот, чтобы сделать великодушное предложение. Но женщина, с яростью бросилась на него, высоким голосом полным боли закричала: – Авада… Он невербально блокировал заклятие, так же невербально произнес свое, и женщина повисла в воздухе вверх ногами. Малфой и остальные уже закончили с маглами. Наверное, отведенные пятнадцать минут прошли. Все четверо медленно подошли к Снейпу и начали наблюдать за его действиями. Снейп знал, чего от него ждут. Малфой ведь говорил – обратного пути нет. Снейп взвел палочку, направил её на кричащую женщину коротко и холодно произнес: – Авада Кедавра. Женщина упала, раскинув руки по земле. Огромные серые глаза невидяще смотрели в пасмурное ноябрьское небо. И в эту секунду Снейп вспомнил, у кого он уже видел эти глаза. – Мортмордре! – Черная Метка взвилась из палочки Розье и повисла в воздухе. Через два часа точная копия появилась на руке Северуса Снейпа.

====== Глава двадцать семь. Гриффиндорцы ======

Гриффиндорцы Узнала я, как опадают лица, Как из-под век выглядывает страх. Анна Ахматова

Общая гостиная Гриффиндора привычно стояла на ушах. Малышня играла в Плюй-камни и запускала Кусачие тарелки. Четыре пятикурсника громко спорили над шахматной доской. Стайка девчонок обсуждала последний номер «Волшебной моды». Другие девушки, постарше, возбужденно перешептывались, поглядывали на парней, хлопали ресницами и заливисто хохотали, привлекая к себе внимание.

Алиса и Фрэнк читали одно письмо на двоих. Письмо было от мамы Фрэнка. Она сообщала, что его отец, сегодня отправился на встречу с родителями невесты. Нужно было обсудить подробности будущей свадьбы. Фрэнк и Алиса считали, что рано об этом говорить, но вот миссис Лонгботтом любила организовывать мероприятия заранее, чтобы все шло по плану. А вообще они оба слишком хорошо помнили скандал, который закатила миссис Лонгботтом, узнав о решении парочки пожениться. Она вообразила, что Алиса беременна, даже старалась отправить её в Мунго для подтверждения результата, а потом расплакалась и обняла их обоих.

– Надеюсь, твоя мама не заставит меня надевать платье в розочках и отращивать волосы для высокой парадной прически. Все-таки я ей не нравлюсь, – Алиса громко хлопнула пузырем из жвачки. – Ты не можешь не нравится, – рассмеялся Фрэнк, обнимая девушку за плечи.

Римус Люпин грустил, думая об Эмме. Они часто гуляли вместе, много разговаривали, много шутили. Эмма нравилась Римусу. И оставаться друзьями было тяжелее и тяжелее. Но Люпин помнил свое место…

Джеймс и Лили сидели в одном кресле и молчали. Лили склонила голову на плечо парню, а он гладил рыжие волосы и дышал ей в висок. Лили была расстроена из-за Снейпа и старалась скрыть это от Джеймса. Джеймс все равно замечал, но ничего не говорил. Сохатый очень беспокоился о Сириусе, у которого проблемы с братом, пытался решить, как помочь другу, но Блэк наотрез отказывался что-либо обсуждать. Сириус ходил уж очень веселый в последнее время, а это первый признак того, что у Блэка тяжело и темно на душе. Сириус никак не мог найти общего языка с Лили, вернее даже не пытался, не уставая третировать её замечаниями, глупыми придирками и пошлыми шутками. Лили обижалась, но не жаловалась, не хотела ссорить лучших друзей. Джеймс крепче обнял Лили. Когда-то на третьем или четвертом курсе он сказал, что любит Эванс – прокричал на весь класс не смущаясь и не задумываясь. Тогда было так легко. Сейчас очень хотелось сказать снова, но страшно не прочитать того же в зеленых глазах. Джеймс вздохнул и обратил внимание на Лунатика. Лунатик все ещё общался с той девчонкой, у которой на щеках симпатичные ямочки. Джеймс не знал радоваться за Римуса, или опасаться, что милая девочка может причинить боль Люпину.

Питер разговаривал с Мэри Макдональд. Питер находился в прекрасном настроении. Они с Мэри одинаково любили Травологию. Сегодня Мэри и Хвост работали в паре, а потом целый час после урока не расходились. Он не терялся в её присутствии и даже шутил. Мэри смеялась и держала Питера под руку. Макдональд очень хорошая, хоть и маглорожденная. Питеру казалось, что жизнь начинает налаживаться.

Сириус развлекал сразу трех девушек. Они кокетничали, хохотали над всем, что он говорит, постоянно поправляли волосы... Но Сириус даже их имен не мог припомнить. Меган постоянно устраивала дурацкие сцены, и это начало сильно доставать. Секс с ней был хорош, но свое душевное спокойствие Блэк тоже очень ценил. Два дня назад, она сказала ему, что влюблена. Сириус так удивился, что даже сразу не нашелся, что ответить. Он знал семью Меган, семья была из того самого пресловутого первого круга чистокровных. Сириус знал этот мир изнутри и был уверен, что любить в нем не умеют. Он не верил Меган. Наверняка родители ей уже жениха присмотрели. Слизеринка говорила, что любит, но не смотрела на него так, как Эванс смотрит на Джеймса. Когда он видит этих двоих, то кажется самому себе таким фальшивым, что тошно. И больше всего Сириус сейчас хотел уйти куда-нибудь в промозглую осеннюю ночь в полном одиночестве. Но Сириус прищурил синие глаза и ослепительно улыбнулся. Девушки залились краской, каждая думала, что Блэк улыбается именно ей.

Портрет Полной Дамы повернулся, и в гостиную с растерянным видом зашла МакГонагалл. Сириус увидел её первым, он сразу же перестал слушать щебетание шестикурсницы, почувствовав нехорошее. Что декану могло понадобиться здесь, когда до отбоя меньше пятнадцати минут, а они, вроде, не шумят и даже не употребляют ничего запретного. Джеймс оторвался от губ Лили и, глядя поверх её макушки, вопросительно приподнял брови. Сириус покачал головой.

– Добрый вечер! – громко поздоровалась преподавательница. Ее, наконец, заметили все, и гостиная моментально погрузилась в тишину, словно кто-то выключил звуки. Видно не одного Блэка смущал этот ночной визит и печать скорби на обычно бесстрастном лице МакГонагалл. – Мисс Стоун, мистер Лонгботтом, вас ждет профессор Дамблдор. Вам лучше отправиться к нему прямо сейчас. – А в чем дело? – удивленно спросил Фрэнк, поднимаясь и сжимая руку Алисы. – Мы разве… – Потом, Фрэнк,- мягко оборвала парня МакГонагалл. – Поторопитесь. Фрэнк и Алиса, удивленно переглянулись и вышли из гостиной, явно напуганные и весьма озадаченные. – Все остальные спуститесь через двадцать минут в Большой Зал. Сириус нахмурился. На его памяти их ещё ни разу не собирали так поздно в Большом Зале. На языке вертелись сотни вопросов, но все снова начали перешептываться, строя предположения. – Профессор, что-то случилось? – Эванс, на правах старосты, обратилась к декану. – Директор все объяснит, мисс Эванс, – МакГонагалл отвела глаза. Гриффиндорцы стали тянуться к портретному проему, гул голосов рос, кто-то побежал наверх и стал стучаться в спальни. Лили и Люпин окликали первокурсников. – Что могли натворить Стоун и Лонгботтом? К директору так просто не вызывают, – Джеймс нервно потер шею. – Сейчас узнаем, пошли, Эванс сама знает дорогу, – поторопил Поттера Сириус. В Большом Зале уже собрались все четыре факультета. В чем дело не знал никто, поэтому толпа гудела как встревоженный улей – когтевранские мантии мешались с гриффиндорскими, пуффендуйцы вели себя немного тише, слизеринцы как всегда дружно делали вид, словно их ничего не касается. Джеймс нашел Лили, поймал за руку и бесцеремонно подвинул Питера, освобождая девушке место рядом с собой. Шум нарастал и смолк только с появлением за преподавательским столом директора. Дамблдор встал в центре и опустил на нос очки-половинки. – Вы, наверное, удивлены, почему я собрал вас в такой поздний час, – начал Дамблдор. – Повод отнюдь не радостный. Сегодня утром в центре Лондона произошло нападение Пожирателей Смерти на маглов. Восемнадцать маглов убиты. Десятки маглов были свидетелями бойни, сейчас на месте трагедии работает целая бригада стирателей. Министр Магии встретился с правительством маглов, чтобы урегулировать ситуацию. Нарушено не менее семи пунктов Статуса Секретности. По нелепой случайности в центре всего этого оказались родители ваших однокурсников. Героически погибли супруги Стоун и отец мистера Лонгботтома. Волан-де-Морт выступил открыто. Война началась, – Дамблдор закончил, и в зале повисла звенящая тишина. На многих лицах был ужас. За столом Гриффиндора началось тихое, но активное перешептывание, послышались первые всхлипы, кто-то громко выкрикнул: «Сволочи!». Лили прижала дрожащие пальцы к губам. Алиса, Фрэнк… Господи, почему?

Джеймс, Сириус и Люпин сидели напряженные и сосредоточенные. Сириус перевел взгляд на слизеринцев. Зеленый стол, наверное, был самым спокойным и равнодушным. По лицам некоторых старшекурсников скользило что-то вроде усмешки и торжества. Увидев такую ухмылку у Снейпа, Сириус сжал кулаки. Вот же грязный ублюдок!

Джеймс тоже обратил внимание на Нюниуса и непроизвольно оглянулся на Лили. Снейпу прекрасно это было видно со своего места. Лили ответила гриффиндорцу таким же твердым, горящим взглядом. В пересечении их глаз был не гнев, не желание мстить или бороться, что-то гораздо большее и важное. Сейчас Снейп окончательно понял: Лили ушла, причем ушла навсегда. И Поттер лучше даст отрезать себе голову, чем обидит её. Потому что Поттер смотрит на Лили так же, как смотрит на неё сам Снейп. Дамблдор уже давно закончил, но никто не расходился. Все сидели за столами как приклеенные и молчали. Каждый, слушая эту тишину, понимал: теперь все будет иначе. – Почему, Джеймс? – тихо прошептала Лили. – Почему так несправедливо? Я знала родителей Алисы. Они были замечательными людьми: добрыми, смелыми, честными... И совсем молодыми, активными, много путешествовали, любили походы, собирались строить новый дом... Стоуны очень любили друг друга. Боже, бедная Алиса! – в горле сжался комок.

Джеймс молча и до боли стиснул её пальцы. Он не был лично знаком с четой Стоун. Но помнил мать Алисы. Она всегда приходила на перрон провожать дочь в Хогвартс. Тонкая, почти прозрачная женщина с задорными глазами и немного хитрой улыбкой. Какой нужно быть сволочью, чтобы выпустить Аваду в такого человека?!

Возвращались все в такой же тишине. В гостиной одиноко сидел Фрэнк и невидящими глазами смотрел на огонь. Ученики медленно расходились по комнатам не смея приблизиться к нему. Когда остались только Мародеры и Эванс, Джеймс сделал вдох и собрался с мыслями. Кому-то все равно нужно было начать. Он сел рядом с Фрэнком и положил руку ему на плечо. – Фрэнк, я не знаю, что говорят в таких случаях… Держись! Ты сильный. Ты сможешь. Ты сейчас нужен своей маме, очень нужен Алисе, понимаешь? Фрэнк встал, словно и не слышал Поттера. Он пересек гостиную, немного постоял с опущенными плечами и серым лицом и с остервенением начал швырять вещи, забытые учениками. Летели пергаменты, мантии, перья, шахматные фигурки и учебники. После того, как Лонгботтом перевернул стол, Сириус и Джеймс подскочили к юноше и схватили за руки, пытаясь удержать. Лили, спотыкаясь, взбежала вверх по лестнице. С порога в её объятия бросилась рыдающая Алиса. Подруга плакала навзрыд, вздрагивая и причитая. Обнявшись, девушки опустились на пол, прямо на пороге. – За что, за что… мамочка, папа, – Алису трясло каждым кусочком тела. Она была ледяной и абсолютно белой. – Алисочка, моя хорошая, тихо, тихо, – Лили изо всех сил пыталась не сорваться. – Сейчас, подожди, – Лили торопливо вытащила из тумбочки успокаивающее зелье. – Вот, возьми, выпей, пей! – она почти силой влила зелье Стоун в рот. – Вот, молодец. А сейчас пошли, нужно лечь, нельзя сидеть на холодном, – она приподняла Алису и подвела к кровати, накрывая одеялом. Сама легла рядом, крепко обняла, гладя по голове. Алиса под действием зелья начала успокаиваться, её уже не била нервная дрожь. – Вот так, нужно поспать, – она поцеловала девушку в лоб. – Я буду, здесь рядом. Алиса уснула, даже теперь продолжая иногда тихо всхлипывать и звать маму. В комнату вернулась Мэри. Старясь шуметь как можно меньше, однокурсница тоже легла в свою постель.

А Лили так и просидела всю ночь без сна. За семнадцать лет она ни разу не сталкивалась со смертью. А сейчас знала, что это только начало. Скольких ещё им придется похоронить в этой войне?

====== Глава двадцать восемь. Джеймс Поттер ======

Джеймс Поттер

Мы только что виделись, но тебя уже не хватает. И даже когда мы видимся — тебя все равно не хватает. Всегда не хватает.

Джеймс стоял у окна и читал письмо от мамы. За окном было белым-бело, шел крупный снег.

«Джейми, милый!

Как у тебя дела? У нас все хорошо. Папа сейчас много работает, постоянно приходит поздно, очень устает. Потом ещё до полуночи сидит в своем кабинете. Я очень переживаю и заставляю его секретаршу следить за тем, чтобы он не забывал обедать.

Джеймс, я очень рада за тебя и Лили. Мы с папой уверены, что она замечательная девушка и очень хотим с ней познакомиться. Так что ждем вас на Рождественские каникулы. И Сириус пусть приезжает, мы всегда рады видеть его. Кстати, ты не знаешь, что можно ему подарить?

Сынок, сейчас столько всего происходит. Будь, пожалуйста, осторожнее! Газеты каждый день сообщают страшные новости, а еще ходит столько кошмарных слухов о нападениях и убийствах, все вокруг как на иголках – беспокоятся за своих близких. Я так рада, что ты сейчас в Хогвартсе, а значит в безопасности! Не ищи неприятностей! И не устраивай дуэлей, не связывайся с дурными компаниями, если куда-то идешь, непременно бери с собой Сириуса – только не вздумайте безобразничать! Лучше лишний раз учебник открой – последний год, пора подумать об аттестате... Вообще ты молодец, письма от МакГонагалл стали приходить гораздо реже. Папа считает – тебя подменили. А я думаю, что это влияние Лили. Если это правда, то она мне уже нравится. Не обижай её, ладно?