Мы будем жить

Очень скучаем и очень любим тебя.

Мама и папа.

P. S. Одевайся теплее, на улице холодно. И хорошо кушай».

Джеймс улыбнулся и сунул письмо в карман. Теперь нужно сказать Лили. – Джеймс, можно с тобой поговорить? – окликнул его Фрэнк Лонгботтом. – Да, конечно, Фрэнк, – Джеймс с готовностью кивнул. Постепенно Фрэнк и Алиса приходили в себя. Они были друг у друга, и от этого становилось легче. Только вот в глазах Алисы больше не вспыхивали озорные искорки, а глаза Фрэнка стали совсем взрослыми. Да и вообще вся школа пропиталась настороженностью, дурными предчувствиями и тревогой. Особенно остро это чувствовали выпускники – за порогом дежурила война, уже ни у кого не оставалось сомнений, что остаться в стороне не получится. – Ты как-то говорил, что хочешь стать мракоборцем. Я хотел спросить, какие экзамены они требуют? – Фрэнк спрятал руки в карманы. Джеймс понимающе посмотрел на одноклассника. Страшно было смотреть, как умирают мечты. Вот раз и нет мечты Фрэнка о своем баре. А ведь они говорили об этом пару недель назад. Джеймс еще напрашивался на бесплатную выпивку по старой дружбе… – Защиту от Темных Искусств, Трансфигурацию, Зельеварение. И там ещё несколько условий, я могу дать тебе листовку, – Джеймс начал было копаться в сумке, а потом поднял голову. – Фрэнк, ты точно решил? – Да. Ты же понимаешь почему, – Фрэнк посмотрел в окно. – И Алиса тоже. Джеймс протер ладонью чуть мутноватое стекло. Хогвартс был чудесен зимой. Вереница холмов напоминала складки пухового белоснежного одеяла, небрежно брошенного на землю. Облепленные инеем деревья кутались в платки и шали, посапывая под завывание ветра. Озеро уже подернулось тонким серебристым льдом, блестящим, словно начищенное зеркало. Снег валил огромными кружевными хлопьями, не утихая третий день, заметал огород Хагрида и превращал его маленький домик в пряник, посыпанный сахарной пудрой. Вдалеке виднелись фигурки в черных мантиях, которые с хохотом толкали друг друга в сугробы. Старшекурсники с помощью палочек уже воздвигли настоящую ледяную крепость, и сейчас какие-то мелкие пуффендуйцы старались взять её штурмом. Двор звенел от криков и воплей.

Джеймс увидел знакомую шапочку с пушистым помпоном. Лили медленно брела по берегу озера, ловя снежинки на ладошку.

– Красиво, – Фрэнк едва заметно улыбнулся. – Пойду вытащу Алису, она совсем не дышит воздухом. Джеймс пожал ему руку на прощание, а сам, прихватив куртку, направился к Лили. Он подкрался сзади и закрыл горячими ладонями её глаза. – Джим, – уверенно сказала Лили и обернулась, оказавшись в крепких объятиях. – Ты почему одна? Могла мне сказать, что хочешь прогуляться, – немного обиженно сказал Поттер. Лили раскраснелась от ветра, волосы растрепались, даже на ресницах висели снежинки – Джеймс глаз не мог отвести от её лица. – Так странно, – Лили села на ствол поваленного дерева, снимая варежки. – Вот я хожу, сплю, ем, радуюсь... А кто-то в это время умирает от руки этого…. – Лили, – Джеймс ласково накрыл пальцами её губы, не позволяя закончить, – все наладится. Все обязательно наладится. Не нужно думать об этом. Посмотри, как хорошо! – он погладил её по ладони. – Я хотел спросить, ты уже решила, что будешь делать на Рождество? Лили грустно посмотрела вдаль. – Я не знаю. Ужасно соскучилась по дому, но Петунья… Ты ведь помнишь, она не так уж сильно хочет меня видеть на каникулах. Останусь в школе, я никогда прежде здесь праздники не проводила – это даже интересно, наверное, – Лили плохо удавалось скрывать обиду, звенящую в голосе. Джеймс замялся. Написать родителям оказалось гораздо легче, чем спросить у самой Лили. Он все ещё иногда терялся в её присутствии, чувствовал себя глупым и нелепым, неуклюжим, забывал нужные слова… – Я бы хотел пригласить тебя на Рождество к себе домой, – выпалил Джеймс на одном дыхании и замер, ожидая ответа. Эванс улыбнулась все с той же мягкой затаенной грустью. – Я с удовольствием, Джим. Но твои родители… – Мама и папа согласны,- перебил Джеймс, уже представляя, как он и Лили проведут праздничные дни. Только вдвоем. Нет, конечно, мама будет следить в оба, но не по ночам же… Здорово будет прижиматься к ней – теплой и сонной, целовать, забираться под пижаму ладонями, прикасаться везде… Как же давно ему этого хотелось! – Нет, ты не понял, – Лили явно что-то волновало. – А как они отнесутся к тому, что я… маглорожденная? – она покраснела и опустила глаза. Джеймс отпрянул, сунул руки в карманы, напуская на себя озабоченный вид. Нахмурил брови и мрачно посмотрел на Лили: – Об этом я как-то не подумал. Черт, Лили, они у меня классные, но этому вряд ли обрадуются. Древнейший род Поттеров восходит к первым Игнотусам, сама понимаешь, статус и все-такое… Губы Лили задрожали и Джеймс обругал себя идиотом. – Лили! Лили, это шутка, – он снова сжал её в объятиях. – Маме и папе наплевать на все предрассудки! Ты им уже нравишься, вот посмотри, – Джеймс достал письмо и протянул девушке. Лили быстро пробежалась взглядом по строчкам. – Джеймс Поттер, я тебя когда-нибудь убью! – она застучала кулачками по груди Поттера. Джеймс повалил девушку в сугроб, стал закидывать горстями снега, потом упал рядом сам, притянул девушку к себе, согревая холодные губы поцелуем. – Ты такая красивая… – он провел пальцем по скуле Лили. Сияющие зеленые глаза смотрели в самую душу, нежности стало тесно в груди. Слова рвались сами, к тому же это совсем не секрет. Она должна знать. И должна слышать это каждый день. Потому что ничего лучше с ним никогда прежде не случалось. – Лили, я те… Огромный черный пес громко гавкнул, перемахивая через них огромным прыжком. Припадая на живот подполз к Лили, виляя пушистым хвостом и напрашиваясь на ласку. Он поднял переднюю лапу, склонил голову, и Эванс ожидаемо умилилась:

– Какой хороший! – Лили погладила пса по голове, и тот прикрыл глаза от удовольствия. – Ты чей такой лохматый? И такой умный?! Иди ко мне... Не бойся!

– Не трогай, Лили, вдруг у псины блохи, – Джеймс оттолкнул руку Эванс. Пес недовольно покосился на Джеймса, быстро показал острые белые зубы, но потом снова стал изображать комнатную собачонку, укладывая морду к девушке на колени. Рассерженный Джеймс набрал снега и швырнул в морду собаке. – Джеймс, зачем?! – возмутилась Лили, обнимая собаку. – Он тебя обижает, он злой… А ты очень забавный. И красивый! Почему я раньше тебя не видела? – она перебирала густую шерсть, очищая её снега. Бродяга радостно гавкнул, лизнул её ладонь, а потом изловчился, и розовый язык прошелся по губам девушки. Она рассмеялась, а Джеймс с трудом сдержался, чтобы не дать Сириусу хорошего пинка.

– Кого-то он мне напоминает, – Лили с интересом смотрела на собаку.

– Да и мне тоже! – оживился Джеймс. – Одного обнаглевшего кобеля, который постоянно напрашивается, чтобы ему оторвали голову. Ну, или любой другой лишний отросток. Я бы даже сказал отросточек, – насмешливо добавил Поттер и с силой щелкнул пальцами по блестящему черному носу. Пес возмущенно фыркнул, и Лили ещё подозрительнее прищурилась. – Гуляй! Пошел вон! – коротко велел Джеймс, и Бродяга, поджав хвост, поплелся прочь с таким видом, словно на него обрушилась вся мировая тоска. – Зачем ты его обидел?! – Лили недовольно хлопнула Джеймса по плечу. – Не люблю дворняжек, – Джеймс поморщился и вспомнил ещё кое-что. – Кстати, Лили, у Сириуса день рождения через несколько дней. Мы хотим все вместе собраться в Выручай-Комнате. Меган и Эмма придут. – Эмма? Эмма Уэйн с Когтеврана? – Лили вспомнила девушку. – С которой Люпин дружит… Я слышала, он ей очень нравится, но Римус никак не хочет сделать первый шаг. – Он… стесняется, наверное. Считает себя недостойным. Дурак, – Джеймс слепил крепкий снежок и незаметно от Лили запустил прямо в лоб псу, который опять начал подкрадываться. – Так поговорите с Римусом, вы же друзья. – Да говорили мы! – Джеймс поморщился, вспомнив разговор с Лунатиком. Тот как всегда завел старую песню «Я такой лохматый и опасный». – Ну, так ты придешь? Я без тебя никак, – Джеймс заискивающе заглянул в глаза. – Приду, конечно, – Лили кивнула, явно о чем-то задумавшись. – Джим, посмотри вон Алиса и Фрэнк, – она помахала парочке, которая показалась в воротах замка. – Пошли, попробуем их немного отвлечь, а то они как две тени ходят.

====== Глава двадцать девятая. Сириус Блэк ======

Сириус Блэк

Почаще повторяйте себе три фразы:

1. Счастья нет 2. Любовь – сказки 3. И ничего страшного Ф.Бегбедер

Настроение было просто отвратительным. День не задался с самого утра. Сначала Джеймс весь завтрак ворчал по поводу вчерашней шутки. Сохатый грозился найти заклинание, от которого что-нибудь заклинит и Сириус навсегда останется «облезлой дворняжкой». Потом настроение подпортил профессор Моррисон. Он заявил, что Сириус весьма посредственно владеет дуэльным искусством, а значит, ему нужно подумать, не стоит ли сменить будущую профессию? Сириус дерзко ответил, что самому профессору стоит сменить профессию нынешнюю, потому что его преподавательские таланты оставляют желать лучшего. Моррисон, конечно, взбесился, отнял тридцать баллов и назначил отработку. Проведя пару «приятных» часов над строчками, Сириус с мрачнейшим видом плелся по коридору, размышляя о своей несчастной судьбе и мечтая опрокинуть стаканчик горячительного – вдруг полегчает… И тут он встретил Меган, которая пристала с очередным дурацким разговором, а когда Сириус тонко намекнул, что он устал, слизеринка решила устроить скандал.

– Ты совсем не обращаешь на меня внимания! – она топнула ножкой одетой в дорогую лакированную туфельку. – Где ты был весь вечер?

– Я же объясняю в десятый раз, – терпеливо начал Блэк. – На отработке. Моррисон, редкостный гад, заставил меня… – Поэтому от тебя пахнет женскими духами? – Меган сложила руки на груди и воинственно посмотрела на юношу. Вот пристала же, идиотка! Сириус напоминал себе, что кричать на девушку не в правилах джентльмена. Но разумные доводы сегодня были явно в слабой позиции. Меган ему уже успела наскучить, если честно. Фигурка, глазки, короткие платьица – это все, конечно, замечательно, но Сохатый оказался прав – характер у слизеринки далеко не сахар. Да и особой сообразительностью не отличается. – Тебе показалось, солнышко, – сухо отрезал Сириус, начиная раздражаться. – Меган, у меня нет ни малейшего желания сейчас с тобой спорить и что-то доказывать. Я чертовски устал и хочу отдохнуть. – У тебя никогда на меня нет времени.

Она капризно надула губы, поправила белокурый локон, возмущенно ткнула Сириуса пальцем в грудь, а потом отвернулась, явно ожидая извинений. Сириус еще раз окинул внимательным взглядом точеные ножки, часто вздымающуюся грудь, ненадолго задержался на вырезе блузки, усмехнулся и сделал вывод, что нет в этой девчонке ничего такого, чего бы он не нашел в других. К тому же стоит только намекнуть и к нему очередь выстроится, перебирай пока не надоест.

– Да, ты права, – лениво отозвался Сириус. – Действительно, времени не хватает. Слушай, раз тебя все во мне не устраивает… Распрощаемся? Мне было с тобой хорошо, ты красивая, мы хорошо развлекались вместе, но… Не судьба, наверное, – он протянул ладонь, утешающее касаясь её дрогнувшего подбородка. Меган побледнела, затем покраснела, спустя пять секунд заставила себя успокоиться. Глаза нехорошо загорелись. Она, не с меньшей надменностью, чем Сириус до этого, усмехнулась. Царственно вздернула голову и выпалила: – Ты ещё пожалеешь об этом, Блэк, ясно?! Тебе ни до кого нет дела, кроме твоего обожаемого Поттера… Так у брата новая татуировка появится, а ты последним узнаешь! Счастливо оставаться, придурок! – Меган произнесла эту тираду, чеканя каждое слово. Затем развернулась на каблуках и, нарочито громко стуча ими, ушла. Сириус помрачнел. Регулус. На днях он все-таки поймал братца ещё раз. В этот раз ткнул родственничку под нос газетой, в которой сообщалось об убийстве трех маглорожденных. «Ты таким представлял себе новый мир, братишка?», – Сириус не знал, чего он ждал. Наверно, что Регулус бросится к нему с воплями: «Я был не прав». Но Регулус лишь привычно высказался в адрес «недостойных». Упрямый малец, это у него семейное. Правда, вот ум явно по старшинству раздавали, и у Регулуса недостаток. Еще и мать вечно мозги промывает! Очень хотелось кого-нибудь убить. А в идеале Снейпа, который бесил одним только своим видом. Сморчок носатый! Напевая под нос «Авада Кедавра, Авада Кедавра», Сириус нарвался на Эванс, которая, нацепив значок старосты, шла по коридору. Она в последнее время начала жутко раздражать. Во-первых, она постоянно находилась рядом с Сохатым – не было ни единой возможности поговорить с Поттером нормально. Во-вторых, она постоянно пилила всех подряд по поводу учебы, поведения, огневиски, манер и так далее. Сохатому это даже как будто нравилось: он не возмущался, только лез к ней целоваться, а затем спешил сделать то, что ему велено. Нормального парня в размазню превратила! Джеймс того и гляди запишется в клуб любителей библиотеки! Эванс строит его по струнке, а он дурак бесхребетный, рад стараться. Ладно бы Эванс перед ним ноги раздвигала, так ведь нет, строит из себя святую невинность и недотрогу. Скорее всего планирует отдаться только в первую брачную ночь. Стало обидно за друга. Сириус сложил руки на груди и стал внимательно разглядывать девушку. Эванс выдержала ровно десять секунд пристального внимания: – На что уставился? – воинственно спросила она, сразу почуяв неладное. Ладно, Эванс просто попалась под горячую руку. И её невозмутимый гордый вид выводил из себя. Воображает себя принцессой или кем-то вроде этого… – Да вот ищу, на что тут Джеймс клюнул, – язвительно ответил Сириус, продолжая пялиться.

Если бы Эванс сейчас обиделась, Сириус бы успокоился. Но Эванс лишь коротко усмехнулась и пожала плечиками:

– А вот представь себе, клюнул.

Лили вздернула свой веснушчатый нос и попыталась пройти мимо. Но Сириус, как и Джеймс, совершенно не умел останавливаться, даже если осознавал, что перегибает палку.

– Считаешь себя крутой, Эванс, – Сириус перегородил ей дорогу. – Ну, и каково это, быть подругой Джеймса Поттера? Когда на тебя все начинают обращать внимание, тебе перемывают кости, тебе завидуют, а многие не отказались бы занять твое место. Приятно? – Что тебе нужно, Блэк? – Лили вспыхнула, взмахнула рыжими волосами, готовясь к бою. Да, такой палец в рот не клади. Поттер мог выбрать кого-нибудь без закидонов.

– Джим все время твердит, что ты особенная, а я говорю, что ты как все. Вот и пытаюсь разобраться, кто из нас двоих прав, – Сириус улыбнулся.

Так Эванс и надо. А то ходит важная-преважная по школе. Сириусу в голову пришла неожиданная мысль. Он сделал шаг к Лили, девушка поспешно отступила назад. Маневр в ритме танго был исполнен на отлично. Эванс уперлась спиной в стену.

Лили растерянно и отчаянно смотрела на Блэка. Ну что на него нашло? Сириус никогда не отличался особой вежливостью. Но сейчас в его голосе скользила откровенная неприязнь и злость. Он подходил медленно, неторопливо, уперся руками в стену, перекрывая все пути к отступлению. Он был выше больше чем на голову, склонился так низко, что Лили почувствовала его запах – табак, грецкий орех, что-то свежее и стремительное… Мелькнула дурацкая мысль – девчонки не врали, от этих васильково-синих, удивительно ярких глаз, можно впасть в ступор, а больше всего волновали те демоны, которые в них плясали. Лили вжалась в стену, а Блэк потянулся ладонью к её щеке. Прикосновенье обожгло неожиданной нежностью и мягкостью – пальцы Джеймса были грубее. В горле пересохло, Лили жадно глотала воздух, сердце бешено стучало о ребра, стараясь вырваться. Сириус смотрел на её губы, продолжал наклоняться, и она вдруг поняла, что он задумал. В висках застучали протестующие молоточки: «Нет, нет, нет…». Сириус понимал все по-своему. Эванс дрожала, а рот был призывно приоткрыт, на какую-то секунду он и вправду захотел прижаться к пухлым влажным губам, но он не целовался с девушками своих друзей, особенно с девушкой Джима, особенно с Эванс... Сириус обжег дыханием её щеку, а потом прошептал в ухо: – Я так и знал. Как все. Сириус проворно перехватил руку, которая собиралась влепить звонкую пощечину. Легко отвел тонкое запястье в сторону, быстро разжав пальцы, когда Эванс пискнула от боли. Снова внимательно посмотрел в пылающее лицо Лили, на котором выделялись рассерженные зеленые глазища. Нет, девчонка, конечно, хорошенькая и характер-огонь, к тому же рыжая, знал он одну рыжую… Но ведь не терять же от неё рассудок! Окончательно задурить голову Джеймса он ей не позволит. – Остынь, Эванс, – бросил Сириус и пошел прочь, прекрасно понимая, что чуть не нарушил все границы. Зато подтвердилась первоначальная теория. Эванс могла смотреть на Сохатого любым взглядом. Но поцелуй он её сегодня, она бы ответила. Сириус был в этом почти уверен. А значит, хваленная и святая Лили Эванс не так уж идеальна. Скорей бы это дошло до влюбленного по уши Поттера!

====== Глава тридцатая. Римус Люпин ======

Римус Люпин

Взаимопонимание — это не когда понимают слова, а когда понимают паузы.

Стас Янковский Римус устало потер глаза и отложил книгу. За окном уже темнело, он засиделся в библиотеке. Книги Люпин любил с самого раннего детства, до того как его укусил оборотень. Миссис Люпин была полукровкой и всегда приносила в дом магловскую литературу. Так Римус познакомился сначала со сказками про Спящую Красавицу и Золушку, потом с Робином Гудом, позже, повзрослев, с английской, русской и французской классикой. Друзей у мальчика не было, и Римус запирался на чердаке, открывал очередную книгу и забывал обо всем. Там его ждал целый новый мир, в котором можно было придумать себе любую роль. Вот только героем любовного романа себя представить было невозможно. Эмма была самой лучшей девушкой, которую он когда-либо встречал. Но начать отношения – значит начать их со лжи и продолжать с ложью их строить.

Римусу часто приходилось принимать тяжелые решения.

Первым решением было жить. Не свернуться клубком, не выть дни и ночи, а именно жить. Жить после клыков оборотня.

Просыпаться по утрам и радоваться рассвету. Встречать весну и провожать осень. Верить, что когда-нибудь появится добрая фея, взмахнет палочкой и все будет как прежде. Согласиться на письмо Дамблдора. Согласиться с самим собой, что ты ничуть не хуже других, такой же, что для тебя найдется место в огромном мире. И что на этом месте в тебя не будут плевать.