My December

Так и случается, когда каблук стучит по лестнице, поднимается в спальню. Когда парень заходит вовнутрь, посмотрев в центр ее вселенной — в глаза. Когда в голове всю дорогу будут мысли о том, что еще, черт возьми, не поздно уйти, но ноги несут. Туда, все выше и выше. С каждой ступенькой ускоряя пульс и сердцебиение. Чуть ли не влетая сюда, к ней.

Она сидит, хрупкая, беспомощная. Худая, осунувшаяся. С опущенными плечами, печальным взглядом и нахмуренными бровями. Вся уставшая, напряженная. С кривой спиной, в которую дул холодный ветер из открытого окна. Казалось, еще раз — и ее снесет с кровати.

Поджав колени под себя, она молча разглядывала черты лица Драко. Идеальные, красивые. Невероятно родные для нее.

Даже сейчас, после всего, что довелось ей слышать, девушка не могла не признаться себе, что глаза его неописуемой глубины. Большие скулы, ровный подбородок и тонкий нос. Слишком идеально для одного человека, что сейчас стоял перед ней.

— Я ждала.

Слова еле вырываются хриплым окликом из ее горла. Моментальная боль скручивает связки, и девушка хмурится, чтобы слезы не потекли с глаз.

Господи, как же она устала. Не был сил ни на что.

Те чудные моменты, когда ее жизнь кончалась, посетили девушку, и та подумала, что это была не самая худшая перспектива — всего лишь умереть. Беззаботно, без мыслей в голове.

— Думала, придешь. Но у тебя, видимо, были дела поважнее.

Кусает пересохшие губы, давясь невидимой болью. Вызванную то ли от избиения Страцкого, то ли от того, что делал с ней слизеринец.

Склонялась она ко второму — впрочем, как это и было в последнее время. Все проблемы появлялись из-за него, однако Гермиона видела и четкое спасение в этом человеке — пусть смутное и еле доступное, но видела. И хотела воспользоваться часом назад, но не предвиденные обстоятельства поменяли это решение.

— Мне было так одиноко.

Тоненьким голоском продолжает она. И продолжает тяжелым взором смотреть в его серые, пустые глаза.

Неужели даже сейчас ему все равно? Просто плевать? Стоит и думает, как бы побыстрее выпроводить гриффиндорку из комнаты?

— С чего тебя волнуют мои дела?

Грубо. Сам прекрасно понимает, но прошлое не вернуть — сказанное не забыть.

Слова быстро проникают в ее разум, прокручиваясь там несколько раз.

Это все, что его интересовало? Почему ее волнуют его дела?

Да уж, куда там? Она же всего-навсего Грейнджер, причина насмешек Слизерина.

— Я же в твои не лезу, — добавил тот.

И сам засомневался в сказанном.

Не лезет? Да будь его воля, он бы следил за каждым шагом этой грязнокровки.

Для чего?

Например, чтобы уберечь от этого урода Страцкого.

От этой мысли Драко перекосило, опустив уголки губ вниз. Насколько же она была жалкой, что даже защитить себя от когтевранца не могла.

Дура безмозглая. Разве непонятно, что от этого человека хорошего не жди и ходить с ним наедине нельзя?

Ей точно непонятно. Вот и ответила.

И спасибо Малфою, что только испугом, а не чем-то большим.

Он аж пошатнулся в сторону. Чем-то большим? Это чем же? Изнасилованием, избиением?

Если бы это случилось, слизеринец точно снес бы этому козлу голову.

— Согласна, — кивнула девушка, взвешивая слова. — Страцкого в счет брать не будем, потому что обычно — тебя это не волнует, я привыкла.

Гермиона, подперевшись руками, встала на ноги, шмыгнув носом. Волосы неопрятно легли на подрагивающие плечи.

Ждет. Каких-то слов, мягкого взгляда. Но не получает ничего, кроме приподнятых бровей и тонкой линии губ. Цвет глаз лишь сильнее тускнеет, превращая серый в темно-мутный. Словно сам черт прогулялся там, оставляя видимый след.

Да сам Малфой был чертом.

Легкое дуновение ветра бьет в колени, и девушка покачивается вбок. Она тяжело вздыхает, ощущая, что пятки отрываются от пола. Руки пытаются нащупать хоть какой-то предмет, за которой можно было бы схватиться.

Он замечает это движение, и, не высовывая рук из карманов, поддается вперед, чтобы подхватить ее. Палочка выпадает из штанов, и парень замирает чуть наклонившись.

Гермиона хватается пальцами за тумбочку и, не теряя равновесия, приподнимается. Становится в полный рост, делаясь выше, чем Драко.

Она заметила этот жест. Он хотел помочь ей? Да неужели?

Девушка хмурится, бросив взгляд назад, на открытое окно. Воздух потоками заходил вовнутрь, забирая с собой весь уют комнаты. Создавая холодную атмосферу, накаляющуюся их словами.

Он резко поднимает древко, сильнее скривив губы. Понадеялся, что она не увидела, как он шагнул к ней.

Интересно, словил бы?

— Не делай из себя мученицу, — выравниваясь в полный рост, возвышаясь тенью над ней.

Пытается перекрыть грубыми словами прошлую минуту. В реальном мире он бы не то, что не стал ей помогать, — он бы еще посмеялся над ее растянувшемся на полу теле. Но сейчас зачем-то сделал это, и сам даже понять не успел, как нога ступила по паркету.

— Не любишь, когда тебя копируют?

Держится, чтобы не фыркнуть. Самовлюбленный кретин. Сам же точно такой же — делай вид, что сильный, а лицо прямо-таки кричит: “Эй все! Мне так плохо. Жду помощи!”.

Она подпирает плечом стену, проведя рукой по ноге. Его взгляд опускает на ладонь, но быстро взлетает на привычное место — к ее лицу.

Зачем все это было сейчас? Выводить его? Эта та цель, которую преследовала девушка, что ли? Да уж, забава на целый день, ничего не скажешь.

— Грейнджер… — протянул тот ядовито. И задумался, чтобы сказать дальше. Но, кроме вздоха, больше ничего и не вырвалось из его уст.

Почему в такой важный момент его мозги вдруг перестали работать? Будто остановились, делая его полным идиотом в ее глазах.

А, хотя, какое ему дело? Пусть и делают, это же просто Грейнджер. Она и так знает, что он — лидер во всем.

Или раньше знала.

Неважно. Главное то, что даже сейчас он остается лучшим.

Наверное.

— Видишь, как получается? Тебе даже сказать мне нечего, — издает смешок она.

Однако на деле ничего ей не смешно. Знает же, что сказала чистую правду — плевать он хотел на нее. Потому что даже найти хоть какое-либо оправдание не желает.

Она срывается с места, вдруг осознав — делать ей больше нечего здесь, говорить не о чем. Тратить время и силы она найдет где. И, чем дальше от него, тем лучше.