My December

Он посмотрел на Блейза, по виду которого можно было понять, что ему есть, что спросить. Драко коротко кивнул, переводя взор на идущую девушку.

Пыталась привести себя в порядок. Но патлы были растрепанным, кофта помятой, а она — какой-то выжатой.

Ха. Никто не обращался с тобой так, да? Опустилась с небес на землю один раз в жизни?

Поздравляю с прибытием, тебе тут рады.

Она села примерно так же, как и он, и отъехала слегка в сторону. Мария не смотрела ни на кого, только рассматривала свои кроссовки.

— У вас что-то случилось? — первой подала голос Астория, которая почему-то скрылась за спиной Блейза.

Ага, блядь, случилось. Твоя подруга — сука. Все? Проблема решилась?

Он покосился на опустевший стакан, не отвечая. Мария, видимо, решила принять туже тактику.

Ее сопение прервало всю тишину, которая медным тазом повисла над ними.

— Вы что, блин, издеваетесь? — воскликнул Теодор.

Он отставил свой бокал, подскочив на месте. Маленькие крысиные глазки пылали, а лицо стало багрово-красным. Пэнси вскрикнула, пролив на себя пиво, а Астория сильнее вжалась в руку мулата.

Не адекватный.

— Ты что психуешь? — прохладно поинтересовался Драко, наконец соизволив одарить его взором.

И, как оказалось, он только и ждал этого, высокомерно вздернув подбородок.

— Да что ты себе, сука, позволяешь?

И тут уже пришла очередь Драко подниматься горой над этим мерзким парнем.

И как он посмел так говорить с ним? Что он там сказал?

Сука?

Это Малфой сука?

— Драко, Теодор, — с места позвал их Блейз, постучав кулаком по столу.

Однако никто и ухом не повел.

Если ты хочешь, Нотт, чтобы он убил тебя прямо сейчас, — ты только скажи. Он с радостью размажет твою уродскую голову о соседнюю стену и будет любоваться своим произведением вечно.

— Что он себе позволяет? — звонким голоском вставила Мария. Теодор яростно посмотрел на нее. — На каких правах ты это говоришь? Я что, твоя девушка?

Слизеринец, чуть приоткрыв рот, изумленно покосился на нее. Но постарался оставить на своем лице лютость.

Черт, и это было даже смешно.

Старайся-старайся, ничего не выйдет.

Драко продолжал невозмутимо смотреть в предательские глаза, которые начали бегать по всему кафе, будто пытаясь найти выход.

Вот вам — пожалуйста, идеальный пример слизеринца. Гордость, образованна из ничего, и в любой ситуации отпор назад, чтобы спасти свою шкуру. Даже в такой мелочной.

— Между вами что-то было? — подключилась Пэнси. Обращалась она к Драко.

И какая тебе, в жопу, разница?

Он отвернулся от нее, смотря, как медленно отворяется дверь. Как заходит Гермиона с улыбкой на лице, а за ней — Уизли и Поттер. Как они начинают ржать на все кафе, а затем замирают, заметив, как в центре сидят они, двое из которых стоят и смотрят друг на друга так, будто быки.

Он мельком глянул на Грейнджер, которая медленно теряла радость.

И это нищеброд так веселит тебя? Хм. Миленько.

Она уставилась на него с вопросом в глазах, но он лишь отвел взор, чтобы, не дай Мерлину, кто-то заметил, как он глазеет на нее.

Они прошли за дальний столик, и Драко проводил их печальным взглядом.

Это что, специально? Пришла злить его?

Хотя, вероятно, у нее и в мыслях не было. Потому что ее голову небось забивает этот бомж.

Ну да. Естественно.

— Ясно! — прям над ухом орет Пэнси. Так, что даже Гермиона подскочила на месте.

Она встала со стула, отодвигая его к стене. И, схватив плащ, быстрыми шагами удалилась из “Трех метел”, взмахивая темными волосами.

Ой. Паркинсон. Скатертью дорожка.

— Пэнс! — ошпарено подлетает Астория. Она собирается побежать за подругой, когда рука мулата касается ее запястья, заставляя сесть.

— Брось.

Блейз посмотрел на Драко впервые за время их перепалки с Теодором. И посмотрел так, будто сам не верил, что ничего не могло было быть.

И — черт — почему кто-то должен был этому верить, если они даже не отрицали этого факта?

Что что-то, мать его, произошло.

— Да ничего не было! — на весь зал заорал он.

И — м-да — весьма не вовремя, потому что Теодор, который садился на место, вновь поднялся в полный рост, созерцая на него зло.

И не надоело притворяться королем школы?

— Хм, — едко хмыкнула Мария, закинув ногу на ногу. Она беспристрастно бросила на Гермиону секундный взгляд, будто это ничего не значило, и добавила: — Если для тебя это “ничего не было”, то… — она просто пожала плечами и потянулась к напитку.

И, он мог поклясться, что она сказала это слишком громко, потому… потому что зачем-то посмотрела на Гермиону, зачем-то повысила тон на последней фразе.

Будто эти слова предназначались ей, а не пылающему Теодору.

Драко перевел взгляд на девушку и чуть ли не облегченно выдохнул — она сидела лицом к нему, говоря о чем-то с Уизли. Первый раз он был рад, что она ведет беседу с рыжим.

— То я даже не знаю, что сказать.

В этот раз, Гермиона расслышала. И, оторвав взор от друга, подняла голову на Драко, держа в руках небольших размеров пиво.

И — фак — он готов был убить всех.

И — фак — почему этот Уизли на него смотрит?

И — фак — пусть этот Поттер отвернется.

— А вы чего уставились? — как гром среди ясного неба прозвучал его голос.

И Гермиона, поморгав ресницами, уставилась на Джинни.

Ох. Он только заметил, что тут есть еще одна из многодетной семьи бомжей.

Блейз издал смешок, который отправил в кулак, подставленный к лицу.

Смеешься? Да, есть, над чем.

Нахрен.

Схватив свою куртку, он вылетает на улицу, попутно надевая ее.

Нахрен.

***

Ветер по-зимнему обдувал его лицо. И была вероятность подсушить всю кожу, превращая ее в корочку.

Да ладно, зато вид хороший. Правда из-за разбушевавшейся погоды почти ничего не было видно, кроме бесконечных снежинок и мелкой дорожки внизу.

И было хорошо — стоять самому и думать о своем.

Самому. Без окружения шайки, поддельных друзей. Ты чувствуешь себя свободным, как птица в небесах. Будто весь мир принадлежит тебе, и ничто не может сломать тебе крылья.