My December

Обхватив рукой небольшую грудь, он чувствует, как твердеет ее сосок. Как выгибается спина, и маленькие мурашки появляются по всему телу.

Ты так и будешь мучать нас обоих, малышка?

Ноющий орган в штанах чуть ли не разрывал их, стучась о закрытую молнию.

Сейчас, приятель. Потерпи. Не нужно раньше времени.

Он целует ее грудь, опускается по коже вниз. Оставляя мокрую дорожку, слыша приглушенные стоны, которые она пытается скрыть.

Два пальца, сильно сжатых, медленно входят в зону комфорта, и крик раздается на весь класс.

Так, что он чуть ли не кончает от одного этого стона. И смотрит, как начинает ускоряться, как движения, до этого равномерные, становятся какими-то странными. Потому что рука уже почти косится в сторону.

И голова разрывается.

— Признай.

Он возбужден сильнее ее, просто наблюдая за тем, как пальцы погружаются в нее. Слушая, как крики вырываются с ее губ.

— Да. Пожалуйста.

— Ты сказала это?

Он резко вытягивает руку, и хриплый визг вылетает из груди.

— Драко!

Его имя звучало как-то не так. Не зло, рассерженно или пугливо. А так нежно, с просьбой.

И за это можно было родину продать.

Его ладони вспотели, а мокрые пальцы стали непослушными. И уходит гребанных пол века, пока он расстегивает свою ширинку, скидывая лишнее.

Ее руки тянуться к нему, и он поддается ее порыву. Она трясется, сгорая от желания продолжить.

И — раз — он, чтобы не причинить боль, вначале медленно проникает в нее. И от этого все эмоции и мысли разбиваются об огромную скалу возбуждения. Такого приятного чувства, что он получил то, чего так хотел.

Он стонет на весь кабинет, но крик Гермионы перекрывает все: тишину, их движения, его звуки.

Это было так, словно произошло впервые. Словно до этого ничего и не было. Словно они увидели друг друга впервые. Почувствовали.

И это было так приятно — быть с ней, с этой грязнокровкой.

Кто бы мог подумать, что ему будет нравится секс с такой, как Грейнджер. С такой простушкой.

И пусть. Но ему было невьебенно-отлично. Как никогда не было ни с кем.

Ее пальцы цепляются в платиновые волосы, а губы начинают дрожать сильнее обычного. Глаза расширяются.

Вот ты и готова, дорогая.

И в следующую секунду, под стон-мычание, он выходит, содрогаясь всем телом. Чувствуя, что еле держится на руках. Что не прочь принять освежающий душ, который смыл бы пот.

И да — ее лицо было полным радости и расслабления.

— Ты, вроде, не хотела признавать, — хмыкнул он.

Она лишь мягко улыбнулась, поднимаясь на локтях.

— У меня есть важные дела, я, пожалуй, пойду. Закончишь дежурство сама?

И она покорно кивает, не в силах даже поднять рубашку с пола. Ей нужно пару минут, чтобы прийти в себя и продолжить обход. В котором даже Ленни не спугнет ее радости.

Веснушки на лице Рона как-то слишком выделялись на фоне бледной кожи и румянца. Зеленые глаза с благоговением смотрели на Гермиону, но где-то глубоко внутри сидела обида.

Да, она извинилась, да, она сказала, что опоздала просто из-за невнимательности. Но было в этом “да” очень много “но”.

Во-первых, верить подруге было нельзя, она еще недавно говорила, что все по-прежнему, а Малфой — злейший враг, но не тут-то было.

Во-вторых, на небрежность и “загруженность” девушка ссылалась весь текущий год, а, на самом деле, пропадала непонятно где. Как и случилось в этот раз, когда она забыла о договоренности встретиться с другом и случайно увидела его сейчас.

В-третьих, их дружба в данный момент находилась в не очень-то ясном положении и могла разрушиться в любую секунду, соответсвенно, доверять друг другу, как в былые времена, они не могли, даже если бы захотели.

Он тяжко вздохнул, украдкой посмотрев на подругу, которая буквально сияла от счастья. И рыжему уже было плевать, почему, и так все понятно.

Они подошли к деревянной двери, ведущей в гостиную Гриффиндора, и, прошептав пароль, зашли в помещение. Девушка ахнула, увидев всевозможные гирлянды, фигурки, украшающие комнату. Как же красиво.

Уизли хмыкнул, отметив про себя, что разы, когда Грейнджер к ним заходила, можно сосчитать на пальцах.

Джинни, сидя в потертом кресле, читала “Ежедневный пророк”, всем своим видом стараясь показать неимоверный интерес, хотя взгляд девушки то и дело натыкался на бледное лицо, обрамленное очками.

— О, какие люди, — искренне улыбнулся Гарри, хотя на дне его глаз можно было заметить едва уловимую тоску. Он так скучал за ней, за тем, какая связь была между ними раньше.

— Привет, — сказала Джинни, переводя взгляд с брата на девушку и обратно. Голос ее казался непривычно холодным и отстраненным. — Вы пока поговорите, мальчики, а нам с Гермионой надо кое-что обсудить.

Брови гриффиндорки подскочили вверх, она что-то невнятно пробурчала, озадачено смотря на подругу. Рыжая тут же вскочила, больно сжав руку старосты. Убедившись, что друзья находятся на безопасном расстоянии, девушка начала:

— И что у вас с Роном? — зло прошипела Джинни, сложив руки на груди.

— Просто гуляли…

— Просто гуляли, значит. На свидании.

— Это вовсе не сви…

Уизли истерически засмеялась, а затем в ее зеленых глазах заиграли бесенята.

Она злилась.

Естественно она злилась, парень все рассказал ей. Рассказал ей про то, что Грейнджер сказала утром. Что-то вроде: “Я ошиблась в своих чувствах к Малфою, ты моя истинная любовь.” И ей ли не знать, что подруге бошку снесло от этого хорька недоделанного. И она любила девушку, любила всем сердцем, но нагло использовать чувства человека, чтобы отомстить Малфою? Нет, такому Джинни больше не позволит случится никогда, не с ее братом.

— То есть, для тебя, когда парень приглашает прогуляться вдвоем, это не свидание, да? — прошипела она, краснея.

Гермиона охнула. И впрямь, надо быть круглой дурой, чтобы не понять, что Рональд приглашал ее именно на свидание. Настоящее свидание.

И от этого стало очень грустно, ведь, действительно, со стороны ее поведение выглядит, как беготня от одного фронта к другому.

Противно, противно от самой себя.

— Ну… не прямо так, но… — язык не слушался, а щеки стали пунцовыми.

— Ты вообще чем, блин, думаешь? — рыжая яростно повела руками. — Он — мой брат, и я никому не позволю его использовать, даже тебе. Мне плевать, что там у тебя с Малфоем, да хоть спите в одной постеле, плевать! Но не впутывай Рона, ясно?!