Мы, Николай II

— Но как похитители узнали, что мы планируем остановиться именно в «Европейской»? — искренне удивился Рокфеллер-старший.

— Я почти уверен, что в Вашем ближайшем окружении действует лазутчик. И пришло время назвать вероятного заказчика. С высокой долей вероятности это Дюпоны. В пользу этого предположения слишком много фактов. Но, признаться, меня больше интересует судьба выкупа в 50 миллионов рублей, которые я заплатил за Ваши жизни, чем конкретная фамилия заказчика.

— Дюпоны. Проклятые кузены Юджин и Альфред. Это точно они. Чего стоит сам взрыв — крупнейшие в Мире производители тринитротолуола, чтобы отвести от себя подозрения пользуются средневековым методом, параллельно бросая тень на Ротшильдов, известных иллюминатов и поклонников всего магического.

— У вас с сыном будет время всё обдумать и нанести ответный удар. Месть, как известно, блюдо, которое лучше всего подавать холодным. Кстати, раз наш разговор пошёл начистоту, я хочу прямо спросить — почему при нашей первой встрече Вы так внимательно разглядывали выражение лица своего сына, когда речь пошла о покушениях на меня?

— Дело в том, — неожиданно заговорил младший Рокфеллер, — что я неоднократно предлагал своему отцу устранить Вас с нашего пути, особенно после внезапного оживления деятельности в этом году. Активное развитие России без нашего финансового участия однозначно неприемлемо для нашей семьи. Нет, конечно, не убить. Это наделало бы слишком много шума и ещё неизвестно, что ждать от Вашего брата, если бы он занял вакантное место. Испугать, притормозить, временно вывести из строя, сорвать планы. Отец категорически отверг эту идею, он вообще сторонник торга и договорённостей. Именно поэтому, глядя мне в глаза, отец и пытался понять — моих ли рук дело все Ваши неприятности?

— Да, у нас потом состоялся очень серьёзный разговор, — вновь взял инициативу в свои руки Рокфеллер-отец. — Я сказал — надо договариваться. Запугать можно мелкого торговца, но не императора огромной и сильной страны. В итоге я заставил сына поклясться, что дальше прожектов он не пойдёт. И знаете — я верю его слову, за все годы нашего общения он ни разу не дал повода в нём сомневаться.

— Да, это так. Я дал честное слово, что мои планы остались лишь планами в моей голове, — подтвердил младший Рокфеллер. — Тем более теперь нам придётся вплотную заняться нашими отношениями с Дюпонами.

— Пётр Аркадьевич, — обратился я к Столыпину. — Я прошу Вас резюмировать картину произошедшего.

— Как я понимаю, свою подрывную деятельность в России Дюпоны начали примерно год назад. Каким-то образом им становится известно о Вице-директоре Семякине и его слабости к деньгам, и они с потрохами перекупают его. Кстати, напомню — то, что он человек Ротшильда — не более, чем наше предположение, вполне возможно он им никогда и не был.

— Попробую смоделировать ситуацию дальше. Дюпоны выходят через своих доверенных людей на Семякина, который нанимает Карповича, Азефа и братьев Савинковых по заданию Дюпонов, для того, чтобы создать видимость покушений. Им была поставлена цель — легко ранить Вас, вывести из строя, но не убивать. Этим же занимался и Дмитрий Белов в Нижнем Новгороде. Ещё тогда меня смутили и выбор яда, и его доза. Задача явно была иной — подозрения в покушениях должны были пасть на любого из «большой тройки» — Нобелей, Ротшильдов, Рокфеллеров. Ваша ссора с каждым из этих кланов давала Дюпонам лазейку к бизнесу в России. Факты устранения исполнителей свидетельствуют о том, что игра велась по-крупному. Параллельно с этим, Дюпонами могли ставиться и иные цели — дестабилизировать ситуацию в России, затормозить Ваши реформы, окружить, так сказать, красными флажками, подставить и, хотя бы на время, подвинуть конкурентов. Да Бог знает, что ещё! Возможно они даже рассчитывали таким образом сблизиться с Вами, разыграв в дальнейшем роль друзей и защитников.

— Чем больше противоречий между сильнейшими кланами планеты, тем быстрее начнётся большая Мировая война. А это порох, тринитротолуол, динамит, которые так быстро и ловко превращаются в золото, что этому процессу позавидовал бы любой средневековый алхимик, — дал свой комментарий Рокфеллер-отец.

— Пётр Аркадьевич, а если допустить, что Бейкер не переходил на сторону Дюпонов, а играл в свою игру? Всё-таки он всем в этой жизни обязан Ротшильдам.

— Скорее всего так и было, ничего не подозревающий Бейкер активно предпринимает меры, о которых нам потом честно рассказал. Он, будучи в курсе планируемого теракта, со слов Азефа и Савинкова, неожиданно проболтавшихся ему уж не знаю из каких соображений достаёт по своим каналам немного взрывчатки, чтобы в случае опасности, активировать небольшое взрывное устройство и отвлечь внимание террористов. Узнавший о подобной подготовке Семякин не противостоит действиях английского разведчика, а усиливает их, незаметно для Бейкера добавляя дополнительные динамитные шашки за считанные часы до трагедии. Он даёт возможность Бейкеру в нужный момент привести бомбу в действие, ибо это и в его интересах, хотя и прямо противоположных. По задумке Дюпонов и Семякина мощный взрыв должен был посеять панику в огромной толпе, заставить массу людей в ужасе бежать, создавая давку. В условиях суеты и паники, он, единственный предвидевший происходящие события, прицельно стреляет по террористам, чтобы они в будущем не стали свидетелями обвинения против него. Также с помощью Дробышева он уничтожает опасного Карповича.

— Но неужели Бейкер не замечает несоответствие количества взрывчатки и силу взрыва?

— Замечает, о чём и сообщает Ротшильду, но что он может сделать один в такой ситуации, когда британская разведка, по сути, заняла нейтральную позицию.

— Я извиняюсь, что вмешиваюсь, — щёки на волевом лице младшего Рокфеллера немного порозовели. — Но получается, что Дюпоны по сути, реализовали на практике те действия, о которых в своё время размышлял и я.

Все Вы друг друга стоите — мелькнуло в моей голове. Волки, а скорее даже нет — львы или тигры, играющие или сражающиеся друг с другом (это скорее всего зависит от степени сытости) и пожирающие всех прочих вокруг. Вслух этого, я, понятное дело, не произношу.

— После трёх нападений, Дюпоны приходят к выводу, что с Вас пока достаточно, тем более вполне вероятны и какие-то их закулисные переговоры с Ротшильдом, о которых мы скорее всего никогда не узнаем. После Вашего положительного решения по иудейскому вопросу, Ротшильд похоже берёт Вас под свою опеку и всячески оберегает. Но тут в Петербург начинают собираться Рокфеллер с сыном, насчёт которых никаких обещаний Дюпоны не давали, а потому начинается дурацкая операция, связанная с их похищением, — продолжал Столыпин. — Дюпоны, получив информацию от своего агента, вновь подтягивают Семякина, а он, в свою очередь, доверенных Белова и Дробышева. К счастью для всех присутствующих всё окончилось вполне благополучно.

— Безусловно, мы искренне благодарны, хотя стоимость нашего вхождения на розничный рынок керосина, судя по всему, почти удвоилась, учитывая стоимость заплаченного за нас выкупа, — расстроено произнёс Рокфеллер.

— Ничего отец. Это не беда, а финансовые потери. Главное, что мы живы и здоровы. Спасибо, господи, что взял деньгами! — изрёк Рокфеллер-младший.

— Господа, Вы довольно быстро окупите потери, и я помогу вам в этом при условии, что мы будем общаться с открытыми забралами, не уподобляясь Дюпонам. В знак своих добрых намерений я освобождаю вас от компенсации выплаты, в конце концов эти печальные события произошли не по вашей воле, да и мы, как принимающая сторона, не обеспечили полную безопасность.

Витте недовольно крякнул, Столыпин искоса глянул на меня с непонятной полуулыбкой, глаза обоих Рокфеллеров засветились от радости.

Мы крепко пожали друг другу руки, и Рокфеллеры покинули мой кабинет. Им действительно стоило отдохнуть и привести себя в порядок. А наш разговор с Витте и Столыпиным продолжился.

— А где же, позвольте поинтересоваться, находится в данный момент наш продажный, но очень деятельный Вице-директор?

— Он в срочном порядке решил ретироваться. И едет в мягком вагоне из Петербурга в Варшаву, где его скорее всего ожидают солидный банковский счёт и билет до Парижа. Но, так сказать, есть нюанс — в трёх остальных купе этого роскошного вагона вместе с ним едет дюжина моих доверенных лиц. Какие будут распоряжения, Ваше Величество?

— Пётр Аркадьевич, я Вас очень прошу подыскать этому пронырливому господину камеру поменьше и посырее, в Петропавловской или Шлиссельбургской крепости, на Ваш вкус. Господ Белова и Дробышева следует объявить во Всероссийский розыск, я человек любопытный и хотел бы разузнать подробности, хотя вероятность увидеть их живыми у нас крайне мала. Кстати, Сергей Юльевич, какая сумма в счёт погашения нашего внешнего долга пришла от Ротшильда на данный момент?

— Весьма незначительная, Николай Александрович. Порядка 5 миллионов рублей.

— Я попрошу Вас из неё оплатить ремонт невинно пострадавшей гостиницы «Европейской» и выплатить компенсации родне Карповича, Азефа и братьев Савинковых, если таковая, конечно, имеются. Меня хотели сделать кровавым, но мне больше нравится другое прилагательное — великодушный. За Бейкером, Пётр Аркадьевич, прошу установить постоянную слежку, а Ротшильдов необходимо, Сергей Юльевич, предельно плавно отодвинуть от российского золота и ценных бумаг. Кстати, давно хотел обсудить с Вами меры по увеличению российской золотодобычи.