«Мы с тобой из разных миров...»

Тем удивительней и необычней смотрелась одинокая, закутанная в длинный широкий плащ фигурка, пробирающаяся по размытой дорожке к дому вождя. Тёмный силуэт остановился возле массивной двери, скинул с головы огромный капюшон, высвобождая каштановые локоны, и уверенно толкнул деревянную преграду.

Зеленоглазая женщина переступила низкий порог, впуская в тёплое помещение холодный ветер и противные дождевые капли, и принялась стряхивать с плаща ледяную воду, большая часть которой уже успела накапать на пол.

— Нет, Иккинг! — грозный басистый голос раздался из соседней комнаты, заставив миниатюрную фигурку, всё ещё закутанную в накидку, испуганно вздрогнуть. — Я не желаю их больше видеть на этом острове.

— Отец… — первому вторил второй, более спокойный, голос.

— Завтра же они должны убраться отсюда. До полудня. И это не обсуждается, сын.

На несколько мгновений в доме воцарилась тишина, прерываемая лишь размеренным стуком дождевых капель о деревянную крышу, да воем сильного ветра, что бушевал последние несколько дней.

— Конечно, вождь, — после единственный фразы, произнесённой с раздражением, из комнаты послышались тихие, но быстрые шаги. Вскоре в дверном проёме показалась мужская фигура, облачённая в лётный доспех и дождевую накидку. Шатен, нервы которого были напряжены, как хорошо натянутая тетива, смотрел перед собой невидящим взглядом и мечтал поскорее покинуть отчий дом, дабы немного успокоиться.

— Иккинг… — робкий женский голос на мгновение вывел всадника из раздумий. Он поднял голову и внимательно посмотрел на промокшую до нитки мать. На мгновение на лице юноши проскользнуло удивление, тут же сменившееся безразличием. Конечно, в другой день викинг непременно отчитал бы Валку за то, что она, будучи болезненной, отправилась на улицу в такую непогоду, однако сейчас у него было совершенно иное настроение, а потому тратить время на бессмысленные поучительные разговоры он не собирался.

— Не сейчас, — холодно произнеся резанувшую чуткое материнское сердце фразу, всадник обошёл хрупкую женскую фигурку и направился к выходу из ставшего ненавистным дома.

Иккинг, оказавшись за пределами тёплого помещения, тут же попал в плен бушевавшей непогоды: холодный ветер так и норовил забраться под бреши в лётной броне, а ледяные капли, гонимые сильными потоками воздуха, наотмашь били по лицу. Всадник сильнее закутался в тёплый плащ и накинул на голову капюшон, а после направился в сторону небольшой пристройки, где на время оставил Беззубика.

Оказавшись в импровизированном загоне, пропахшем ароматным сеном, шатен тут же сел рядом со своим драконом, который, почувствовав настроение всадника, принялся обеспокоенно урчать.

— Всё хорошо, братец, — викинг откинулся на бок Ночной Фурии и уставился в потолок. — Наверное…

Рептилия обвила хвостом своего наездника и успокаивающе потёрлась носом о его плечо. Впрочем, Иккинг никак не отреагировал на этот дружеский жест — шатен продолжил сверлить невидящим взглядом потемневшие доски и думать о своём.

— Боги определённо меня ненавидят… — всадник тяжело вздохнул и начал прокручивать в голове события последних недель: от возвращения на Олух до сегодняшнего дня. — Знаешь, брат, если бы у меня хватило смелости убить её тогда, ничего этого не произошло бы.

Фурия вопросительно заурчала и склонила голову на бок, показывая юноше, что готова слушать дальше, однако всадник пока не собирался продолжать свою речь. Викинг лишь молча смотрел в потолок, думая, что же ему делать теперь. Конечно, он мог в очередной раз нарушить приказ отца и дать амазонкам столько времени, сколько им потребуется на сборы. А затем… А затем он что-нибудь придумал бы… Обязательно придумал бы.

— Но зачем мне это? — мучавший юношу последние пару недель вопрос, наконец, сорвался с его губ.

– Что «зачем»?
– со стороны послышался твёрдый, но тихий девичий голос. Викинг резко поднялся с пола и посмотрел на вход в загон - в дверном проёме стояла сокрытая накидкой небольшая фигурка, в которой всадник узнал наездницу Пернатой Фурии. Облегчённо выдохнув, юноша снова опустился на мягкое сено.

– Ты как здесь оказалась?

– Это не драконий загон, а проходной двор, - в голосе амазонки слышалось пренебрежение, смешанное с лёгким раздражением.
– Ты обещал прийти в Зал и помочь доделать карты.
– Девушка вплотную подошла к викингу и посмотрела на него сверху вниз.
– Или ты уже не считаешь нужным соблюдать все пункты нашего договора?

Властность, звучавшая в голосе воительницы, заставила Иккинга нахмуриться. Шатен бросил недовольный взгляд на легко просматривающийся в темноте девичий силуэт и обречённо выдохнул.

– У меня были причины не прийти.

– Какие же?
– амазонка скрестила руки на груди и со злобой уставилась на викинга.

Конечно, она и её сёстры уже давно закончили работу и над картами, и над справочниками, и над таблицами, что, впрочем, неудивительно: записей было не так много, как ожидалось, поэтому эллинки управились буквально за пару часов. Даже без помощи олуховских всадников.

Гречанку сильно обижал тот факт, что сын вождя обманул её и не пришёл в назначенное время в назначенное место. А Астрид, больше всего на свете ценившая людей, держащих своё слово, редко прощала подобные промахи. Вот и сейчас, стоя перед викингом, она ждала достойного объяснения его поступку.

– Хочу напомнить, что я не обязан перед тобой отчитываться, чужеземка - Иккинг, не терпевший командного тона, отмахнулся от блондинки.
– Если ты всего лишь хотела выразить своё недовольство, то я тебя выслушал. Можешь уходить отсюда.

После сказанных шатеном слов в помещении воцарилась гробовая тишина, которую не рисковал нарушать даже Беззубик, по всей видимости, чувствовавший искрящееся в воздухе напряжение.

– Вчера ты мне шептал другие речи, викинг, - Астрид решила первой нарушить молчание: то, как с ней говорил всадник Ночной Фурии, ей категорически не понравилось. И вовсе не потому, что девушка привыкла к иному, более уважительному, отношению к себе.
– Все вы, мужчины, одинаковы.
– Наездница раздражённо взмахнула руками.
– Грубые, бесчувственные, похотливые болваны, однажды решившие, что вы лучше нас, женщин.
– Блондинка повысила голос, отчего лежавший на сене Беззубик неприветливо заворчал.
– Придумали кучу идиотских традиций, чтобы держать баб в узде и проходу им не давать. Боги… правы были наши предки. Во всём правы.

Всадница резко развернулась на пятках и направилась к выходу из тёплого помещения.

– Примерно, то же самое я думаю об амазонках, - тихий обиженный голос послышался из темноты загона. Викинг поднялся с примятой травы и быстро подошёл к Астрид.
– Вы бездумно ведёте войны со всеми, кто не желает жить под вашим покровительством. Не терпите неподчинения. Выжигаете целые селения лишь потому, что люди, живущие там, думают иначе, чем вы. Поэтому…

– … мы сильны, - гречанка перебила викинга и закончила фразу за него.
– И свободны. А вы как были рабами, так рабами и останетесь. Вы, скандинавы, даже меж собой договориться не можете… Отнимаете земли у братьев и сестёр по крови… Вот и дать отпор никому не можете, потому что живёте порознь. А ночами спать не можете - боитесь быть убитыми, если уж не драконами, то такими же как и вы, викингами.