Мы сделаны из звёзд

— Ну, там слишком дорогие сигареты, самые лучшие таксисты, десятибальные пробки триста шестьдесят пять дней в году и не такой уж вкусный кофе.

— И это все? — она приподняла одну бровь.

— Я был в Нью-Йорке не ради Нью-Йорка. Я был там ради тебя, Ли.

Я сплел наши пальцы, мирно лежащие на краю кровати.

Вторая моя рука легла ей на затылок. Она прикрыла глаза, уткнувшись своим лбом в мой так, что наши носы чуть соприкасались.

— А что ты расскажешь? Какого тебе было...здесь?

— Никак. — нахмурилась она, часто моргая. — Помню только темноту. И время. Секунды ползли медленно, а я никак не могла из них выпутаться. Первое, что мне удалось распознать — это твой голос. И как ты держал меня за руку. — она крепче сжала мою ладонь. — И я схватилась за это, как за спасательный трос. Я знаю, что ты все это время винил в произошедшем себя, но в итоге, посмотри, как все обернулось. Ты стал тем, кто вытащил меня. — она улыбнулась, мягко проведя кончиками пальцев по моей щеке.

— Нет, — покачал головой я.

— Что?

Она снова умудрилась поразить меня. В этой невероятной, запутанной истории, где я был всего лишь случайным, неприметным прохожим, она сделала из меня супергероя, предотвратившего стихийное бедствие, а сама ушла в тень, словно ни капли не сражалась.

— Я тот, кто тебя сюда загнал, Ли. Я все вечно только порчу, а ты заметаешь за мной следы. Это ты спасла меня. И ты делала это больше десяти лет. Я этого даже не заслужил.

— Опять ты за свое. — нахмурилась она, вытянув свою руку из-под моей. — У тебя этот вид. Как у Мао Цзэдуна перед тем, как повести повстанцев в гору.

Она глубоко вздохнула, сцепив руки замком на задней стороне шеи.

— Многое изменилось, пока тебя не было.

— Все изменилось, Кайл. — поправила она меня. — И это меня охренеть как пугает. Как будто смотрю ремейк какого-то фильма вместо оригинала.

— Ремейки не всегда так уж плохи.

— Скажи это режиссеру последнего «Терминатора». — закатила глаза она.

Из приоткрытого окна в палату проникал теплый весенний ветерок, но Ли дрожала так, словно мы застряли посреди Антарктического ледяного щита. Я проводил руками вверх-вниз по ее предплечьям, чтобы успокоить, но она продолжала учащенно дышать, избегая моего взгляда.

Она была права, все изменилось. Как бы близко друг к другу мы не пододвигались, мы все равно ощущали, как натыкались на внезапно выросшую между нами плотную стену из сплава всех тех слов, которых у нас с Ли так и не хватило смелости друг другу сказать.

— Ты ведь уже знаешь, да? — спросил я, отцепляя ее руки от тонкой бледной шеи. — Ты всегда знала.

— О чем? — напряглась она.

Я люблю тебя. Ялюблютебя.

— Я гей. Дейзи разве тебе не сказала?

Ли усмехнулась.

— Сказала, вообще-то. Еще года три назад.

— Тем лучше, — кивнул я. – И есть еще кое-что.

Я растопырил пальцы на руке Ли и прижал их к своей груди, где гулко билось сошедшее с ума сердце.

— Что ты делаешь?

— А на что это похоже? — я говорил, прикрыв глаза.

— На диагностирование твоей аритмии? — предположила она. — У тебя какие-то серьезные проблемы с сердцем.

— Оно твое. — улыбнулся я.

— Да что ты? — она иронично изогнула бровь.

— Именно так. Все мое гейское, патологически больное сердце. Полностью твое.

— И что мне с ним делать? — озадачилась она. — Ждать следующей аварии, когда потребуется пересадка?

— Делай, что хочешь, правда. — я пожал плечами.

— Могу продать на ebay? — поинтересовалась она.

— Законсервировать, продублировать в 3D принтере или выложить на Фейсбук, — кивнул я. — Все, что угодно.

— Непродуманный шаг, Кайли. — Ли грустно улыбнулась, понимая, что я имею в виду. — Ты об этом пожалеешь.

Эти тоскливые нотки в ее голосе убили улыбку, которую я очень любил.

— Я знаю, о чем ты думаешь: «Она чуть не отбросила коньки, наверно, я люблю ее досмерти, блаблабла». Я не хочу твоей жалости, Кайл. Не хочу, чтобы ты мучался сейчас от чувства вины.

— Не пори чушь, Ли!

— Это ты не пори чушь! — вскинулась она, толкая меня в грудь. — Думаешь, мне все это нравится? Как ты сидишь тут, смотришь на меня влюбленными глазками и заставляешь думать, что все это правда. Мне не нужно твое сердце, идиотина, лучше верни мне мое! Синяки у меня сойдут, и кости срастутся, и твои муки совести тоже испарятся. А я так и останусь чертовой влюбленной идиоткой, потому что извини, Кайл, но я не могу каждый раз бросаться под машину, чтобы тебя пропирало на сантименты!

Слезы брызнули у нее из глаз и мокрыми дорожками начали стекать по ее лицу.

— Ты просто дура, Ли! — заявил я, перехватывая ее руки, молотящие воздух. — Невозможная, непроходимая тупица! Только ты могла подумать, что кто-то любит тебя из жалости, а не потому что ты — это ты. Ты — причина, по которой я все еще жив, ты сражалась за меня, когда все было потеряно, ты держала меня на плаву и не давала мне превратиться в законченную скотину. Так что не смей говорить мне, что мои чувства — это продукт угрызений совести, иначе я надеру тебе задницу. Серьезно. И мне плевать, сколько швов у тебя разойдется!

Это было не то романтичное признание, на которое я рассчитывал. Но у нас с Ли всегда все идет не по сценарию.

Мы просидели в тишине несколько минут, глубоко дыша от ярости и не смотря друг другу в глаза. Наши согнутые колени соприкасались, я все еще держал запястья Ли в своих руках.

— А где все? — глухо спросила Ли, намекая на долгое отсутствие наших друзей.

Я прислушался к внезапной возне и шепоткам за дверью.