Мы сделаны из звёзд

— А мне понравилась Мелани, — пожал плечами Пит.

— Она чокнутая, — Ли скрестила руки на груди.

— И ноги у нее шикарные, — добавил Дэнни.

— А еще она чокнутая.

— И глаза охренительно голубые, — показал Фиш.

— А я уже говорила, что она чокнутая?

— Для Кайла в самый раз, да, дружище? — Пит похлопал меня по плечу.

— Знаете, что в самый раз для нашего Кайли? Монастырь. — подруга пнула сзади мое водительское сиденье. — Он вчера лизался с Буферами на кухне.

Все устало застонали, закатывая глаза, и только Дэнни, с уважением кивая, протянул вперед ладонь, чтобы дать мне «пять».

Фиш решил не выражаться, а просто залепил мне затрещину.

— Мы не целовались! — запротестовал я.

— Выглядело также тошнотно, как если бы ты целовал ее, — сморщилась Ли.

— Где вообще твое достоинство, чувак? — спросил Пит.

— Пупсик, забудь о достоинстве, мои буфера всегда к твоим услугам! — Ли, изображая Терезу, провела руками по своей груди.

— Твои буфера даже больше, чем мой IQ! — Пит в роли меня положил руки Ли на плечи и посмотрел ей в глаза.

Затем они оба высунули языки и начали изображать лобызания лиц друг друга, издавая при этом противные причмокивающие звуки.

До холма Бригстон мы добрались, когда в небе уже начал появляться намек на вечер. Подниматься в гору из-за крутого склона пришлось медленно, и как только двигатель машины заглох, все выбрались наружу, разминая затекшие части тела.

За что и стоило любить это место, так это за невероятный вид с самой вершины горы, возвышающейся над городом. Мир здесь казался дальше, чем есть на самом деле, и это было потрясающе. Мы всегда любили сидеть прямо над пропастью, смотреть крошечных людей, на машины, на крыши домов, на желтые огоньки, мигающие в окнах. Но больше всего здесь мы любили закаты и рассветы. Этой части горы при рассвете лучи солнца касаются прежде всего, а на закате уходят отсюда в последнюю очередь.

Мы с Питом сидели на промерзлой, еще зеленой траве и курили, смотря вперед, на открывающийся перед нами необыкновенный вид.

Пит выдыхал в воздух колечки дыма, одно за другим. В этом деле он был профессионалом. Время от времени он бросал взгляд на Ли, которая болтала с Дэнни, оперевшись о копот моей машины.

— Я рад, что ты приглядываешь за ней, — Пит стряхнул пепел с конца сигареты в зияющую перед нами пропасть.

— Ты это про Ли? — я прикусил губу, чтобы не рассмеяться. — Тут еще вопрос, кто за кем приглядывает.

Пит поморщился, продолжая смотреть на то, как Ли, посмеиваясь, беззаботно болтает.

— Ли...она сложная. Она так хорошо умеет притворяться, что все хорошо, что уже сама начинает в это верить.

Я всегда завидовал тому, как Питу удается понимать людей. В частности Ли. Он и сам не осознавал, что ему удается пробраться каждому под кожу, пожить там и научиться смотреть на вещи глазами разных людей. Мы все были близки с самого детства, но Пит всегда видел в Ли то, чего не мог заметить я.

Пит любил ее. Да, я тоже любил ее, но Пит любил по-другому, не в романтическом смысле этого слова, но и не в платоническом тоже. Как будто его чувства застряли где-то посередине, не переходя мысленной черты.

— Когда я уезжал, то думал, что с ней будет. Но она попала в хорошие руки. А впрочем, она всегда была твоей девочкой.

— Что это ты имеешь в виду? — я давно докурил свою сигарету, поэтому начал вертеть в руках зажигалку.

— Вы, ребята, всегда держитесь вместе, она тебе доверяет, она показывает гораздо меньше того, что чувствует, но ты и сам знаешь, что она тебя любит.

— Конечно, любит. Так же как Фиша и тебя, и черт, даже Дэнни.

Пит грустно усмехнулся, зажигая еще одну сигарету.

Неопределенные чувства к Ли существовали как будто бы отдельным организмом, но они в итоге были чем-то неизбежным для каждого из нас, и с этим приходилось мириться, хочется того или нет. Последнее время я все чаще ловил себя на мыслях о том, что у Ли очень гладкая кожа, с недавних пор хорошая фигура, длинные блестящие волосы...но тут же обрывал себя, запихивая все это в самый дальний угол подсознания, потому что думать в таком направлении было строго запрещено. Может, если бы все мы не одергивали себя так часто, то закончили бы как Пит, и тогда все для нас с Ли навсегда бы рухнуло.

— Не смотри на меня так, как будто я сейчас пойду вешаться из-за неразделенной любви, — Пит невесело засмеялся. — Я бы никогда не стал встречаться с Ли.

— Почему?

— Я люблю ее слишком сильно и недостаточно сильно одновременно. И это всегда будет так, но в итоге она для меня просто...просто Ли. — Пит сделал последнюю затяжку и выбросил окурок в пропасть.

— Я понимаю.

И тогда до меня дошло, что я на самом деле понимал. Смотря на Ли, на то, как она громко смеется, как теребит козырек своей бейсболки, я понимал, что, как и Пит, люблю ее. Действительно люблю. Просто этим чувствам всегда было суждено родиться и умереть, так никогда и не увидев света. Потому что я дорожил нашей с Ли дружбой даже больше, чем мог себе представить, и не мог позволить себе пойти на такой риск и разрушить все, что мы с ней строили десять лет.

— Мы ей задолжали кучу кружевных лифчиков, ты знаешь? — сказал я.

— И зачем они ей?

— Мы ее их в свое время лишили.

— Чушь собачья. Мне вот все постоянно жалуются на эти лифчики — косточки впиваются и лямки натирают. Мы ее от них спасли, понимаешь?

— И все же, — пожал плечами я.

Ли тем временем бросила на меня свой взгляд, заметив, что я разглядываю ее. Я улыбнулся ей. Она подмигнула мне и тоже кратко улыбнулась в ответ. Я с закрытыми глазами мог воспроизвести у себя в голове эту ее редкую улыбку и каждую преображающуюся черточку лица.

Я не прощу себе, если облажаюсь с Ли. Без нее я просто не выживу. У меня нет возможности отдаться мимолетному зову сердца, поэтому я просто остаюсь верен нашей дружбе.

Время близилось к восьми вечера. За холм в другой части города медленно заходило розоватое солнце и размытыми лучами доставало только до самых высоких крыш города.

— Знаете, ребята, а я, вообще-то люблю Сэинт-Палмер, — вздохнул Пит, наблюдая за закатом.

Мы смотрели на него, как на полоумного.