Мы те, кто мы есть

под мягкой кожей.

Она замерла, уставившись на него.

– Что ты делаешь?

Почему он всегда чувствовал магическое притяжение к ней, когда смотрел в её

большие карие глаза?

– У тебя развитая мускулатура. Ты занималась?

Он продолжал удерживать свою руку на её плече, чувствуя небольшую дрожь.

Похоже, на место страха пришла нервозность.

– Я-я была в гостях у сестры. В Калифорнии. - Она вырвалась из его хватки и

осмотрела свою руку, будто никогда не видела её раньше.
– У неё огромный сад.

– Сады – отличное место для восстановления.

Она наклонилась к нему, уставившись на него неверящим взглядом.

– С тобой произошло что-то, после чего приходилось восстанавливаться?

Его челюсти напряглись, рот сжался. Но зато он, наконец-таки, вытянул её на

разговор. Отступив, он снова заставил её замолчать.

– Вьетнам.

– Но...
– она прошлась по нему изучающим взглядом. - Разве ты был достаточно

взрослым, чтобы отправиться во Вьетнам?

– Мой кузен, вербовщик, состряпал для меня документы.

Потому что его кузен знал, насколько была тяжелая рука у его отчима. Па был

хорошим человеком, но второй раз Ма сделала не такой удачный выбор.

– Господи Боже.
– Она смотрела на него так, будто видела перед собой высокого

долговязого паренька, которым он тогда был. Смотрела на него с материнской

заботой.
– Это неправильно.

39

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

– Много воды утекло с тех пор.
– По крайней мере, ему исполнилось шестнадцать,

прежде чем их отряд дислоцировали. Тем не менее, следующие два года он провел

будто в аду.
– Америка вывела свои войска, когда мне исполнилось восемнадцать.

– Ты был всего лишь ребенком.

Ее глаза наполнились слезами, вызывая в нем воспоминания о том времени.

– Не-а. Люди не назовут ребенка "сержантом".

Он оставался в армии до тех пор, пока его мать и отчим не погибли в аварии на

лодке.

Чтобы смахнуть слезы Линды, он обхватил её подбородок. Её губы были

мягкими, сладкими. И немного дрожали под его пальцами. Когда она уперлась рукой

ему в грудь, он немедленно её отпустил. Будут и другие возможности.

– Где ты садоводничаешь?

Она говорила с придыханием, и он подавил улыбку.

– У меня несколько акров.
– Хотя его отчим распродал часть отцовской фермы и

сравнял то, что осталось, с землей, Сэм смог все заново отстроить. Выкупил назад все

распроданные площади и даже расширился.
– И огород с овощными культурами.

У неё была небольшая ямочка на правой щеке. Он не замечал этого раньше.

– Ким сказала, что у тебя есть своя земля в собственности, но она не могла точно

сказать: ранчо это или ферма.

Значит, она обсуждала его с другими. Когда его губы изогнулись в улыбке, её

щеки покрылись румянцем.

– Вряд ли это можно назвать ранчо, при наличии лишь нескольких лошадей и

небольшого количества рогатого скота.

Он нахмурил брови, когда показался еще один клочок коричневого дерева из-за

оттирания букв. Выглядело ужасно. Вытащив телефон, он набрал номер Нолана

Кинга.

– Кинг.

– Дэвис. Дом моего друга разрисовали граффити. У тебя есть специальная краска?

Нужно чтобы хватило для фасада.

– В данный момент нет. Она чертовски быстро кончается. Но я уже заказал для

работ в деловой части города. Сможешь взять, сколько тебе надо, когда она придет.

– Так и поступим.
– Захлопнув телефон, он заметил растерянное выражение лица

Линды. – Что такое?

– Почему бы просто не купить такую в магазине красок?

– У них есть только обычная краска для фасадного покрытия. А если

использовать промышленное покрытие Кинга, то краска из аэрозольного баллончика

просто стечет по стене, не оставив даже следа.

– Оу. - Её глаза загорелись, и она ухмыльнулась ему. - Хотелось бы мне

посмотреть на лицо этого болвана, когда это произойдет.

Он рассмеялся, радуясь, что смог поднять ей настроение. По сути, он приходил в

замешательство от того, на что готов был пойти, лишь бы этот блеск не покидал её

глаз.

Но когда он вернул своё внимание к последней букве на стене, его злость снова

дала о себе знать. И, возможно, она не исчезнет до тех пор, пока он не встретиться с

этим ублюдочным художником лицом к лицу.

* * *

Линда бросила взгляд на кухонный стол, за которым сидел Сэм. Большой

настырный садист выполнял свое задание и аккуратными кубиками нарезал овощи.

Должно ли её волновать то, как хорошо он обращается с ножом?

40

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

– Очень хорошо.

Собрав овощи в миску, она сбросила её содержимое в мясной соус, кипящий на

плите.

Его брови приподнялись.

– Да, я знаю, большинство людей не кладет овощи в соус спагетти, но мои дети

были очень привередливыми. Я называю это партизанским питанием.

– Ловко.

Его улыбка была такой же спокойной, как и его голос. Он не растягивал слова,

просто не торопился. И улыбка не задержалась надолго на его лице, но на какой-то

момент она совершенно его преобразила.

Нечестно, что он выглядит таким привлекательным и довольным, сидя на её

кухне. Она снова отвернулась к плите. Промыв лапшу в дуршлаге, Линда начала

готовить лазанью. Эта работа занимала много времени, но ей хотелось занять свои

руки и мысли. Присутствие Сэма в её доме было равноценно приглашению гризли на

обед.

И все же его присутствие здесь обнадеживало. Он знал, кем она была, через что