My Ultimate Summer Playlist

– Нет, так дело не пойдет, – сокрушенно покачала я головой. – Слушай список дел на ближайшие полтора часа. Пункт первый: посмотри на себя в зеркало. Пункт второй: ужаснись от того, что увидел. Пункт третий: приведи себя в чувство, желательно контрастным душем. Пункт пятый: надень джинсы и футболку. Пункт шестой: через полтора часа жду тебя в центре, где ты скажешь.

– На Трафальгарской площади.

– Серьезно, Энди, голуби? Это же так мило, - протянула я.

– Опять сарказм?

– Что ты, какой сарказм? Я в таком восторге и с таким нетерпением жду общения с этими маленькими пернатыми посланцами мира. В общем, твое желание – закон. Через полтора часа на площади, – попрощалась я.

– Да ты у нас стервозная личность, – сообщил парень.

– Спасибо за такую идентификацию, но я вроде как Хелена, так что будем знакомы.

– Шон, – ответил парень и поцеловал мою руку.

– Что ж, для завершения ритуала не хватает только реверанса, – что я со всем изяществом незабытых годов в танцевальной школе и изобразила.

– А как же юбка?

– Она же воображаемая, – возмутилась я его недогадливости. – И на этой прекрасной ноте, не дождавшись твоего друга, смею откланяться. Хочу успеть в магазин до встречи с Энди.

– Вообще-то друг уже здесь, – раздался голос позади. Я обернулась, и голос добавил: – Здравствуйте, Девушка в Воображаемой Юбке. Я – Бенедикт Камбербэтч.

– Так меня еще никто не называл. Я – Хелена. А Вы могли бы и не представляться.

– Мог Бы и Не Представляться – так меня тоже еще никто не называл.

Мы оба рассмеялись.

– Что ж, приятно было познакомиться, но мне пора бежать, – и я развернулась в сторону Pepe Jeans.

– Девушка, Вы немного опоздали, раздача слонов закончилась, но в качестве утешительного приза я могу организовать автограф и фото прямо здесь.

– Спасибо, не балуюсь охотой на трофеи, - сказала я и устремилась по намеченному маршруту, но тут же опомнилась. Опять нагрубила незнакомому человеку. Надо исправлять. – Извините, я иногда слишком резко выражаю свои мысли. Я бы с удовольствием пообщалась с Вами, но меня ждет парень. Друг, – зачем-то поправилась я *Фрейд плачет от умиления, – не замедлил сообщить внутренний голос*, – ему резко нужна реанимация в виде дозы эндорфинов.

– Пока, Шон, приятно было познакомиться. До свидания, мистер Камбербэтч, и спасибо за Тидженса. Я пофеячила, ребята.

Похоже, такого глагола Бенедикт Камбербэтч еще не слыхивал, ибо его выражение лица напомнило мне Шона, когда тот наблюдал и оценивал мои первые приступы безумия. Одной знаменитостью, которая считает меня двинутой, больше. Пора заводить учетную тетрадь.

– И не надо смотреть так, будто Вы уже мысленно выдали заключение о моем психическом здоровье, мистер Камбербэтч.

На сей раз на его лице более сдержанно промелькнуло удивление, и он улыбнулся. Как ми-и-и-ило. *Утри слюни и сопли умиления, а потом шуруй, куда собиралась, - скомандовал внутренний голос*

– Хелена?

– Что? – ответила я, обернувшись к Шону.

– Может, встретимся как-то?

Комментарий к Special offer: Two For One Coupon

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #MUSuP_SpecialOffer

========== No You Girls ==========

Inspired by: Franz Ferdinand – No you Girls

Бенедикт картинно закатил глаза. Был бы он одним из моих друзей, то как бы я ему двинула, но…

– С удовольствием, – улыбнулась я и кинула мстительный многообещающий взгляд на Камбербэтча.

– Когда?

– Да хоть сегодня, – рассмеялась я, – если, конечно, не боишься полететь вниз головой в кроличью нору.

Шон посмотрел на Бенедикта, тот вздохнул и пожал плечами, а ля куда я от тебя денусь. И компания помощи Эндрю возросла до трех человек.

– Тогда быстро за кенгурушкой и детскими шортами с высокой талией, а потом на Трафальгар, – воодушевленно пропела я в предчувствии веселого вечера.

– А ты в них влезешь, деточка? – осведомился Камбербэтч.

Вместо ответа я послала еще один испепеляющий взгляд. Прихватила нужные вещи и скрылась в раздевалке. Через мгновение появилась, одетая в шорты, которые не сидели, а висели на мне, и для пущей наглядности оттянула их «талию»:

– Уместнее будет, не выпадешь ли, – усмехнулась я.

– Тоже мне Дюймовочка, – фыркнул Камбербэтч.

– Что ростом давишь, да?

Мы продолжали препираться даже через дверь в примерочную. Шон, видимо, пребывал в полнейшем шоке, потому скромно помалкивал. А я что? А мне вообще палец в рот не клади, тем более когда оскорбляют мои 163-сантиметровые чувства.

***

К назначенному времени мы были на площади. Я сразу увидела Энди и приложила палец к губам, призывая своих спутников соблюдать тишину. Подкралась к парню и взъерошила ему волосы:

– Когда я говорила привести себя в порядок, не имела в виду делать из себя ботана, – поздоровалась я и поцеловала его в макушку, а потом продолжила наводить художественный беспорядок и добавила: - А я группу поддержки привела.

Энди оторвался от книжки и посмотрел на эту саму группу:

– Это ты специально, чтоб у меня не было никаких шансов по пьяни с кем-то замутить? Ты – настоящий друг, Хеллс!

– Что ты, горе мое луковое, разве это конкуренция? Он со мной, – сказала я, беря Шона под руку.

Энди с непреходящим удивлением кивнул в сторону Бенедикта.

– А этот тоже, – не растерялась я, схватив и его за рукав. – Может, я жутко любвеобильная.

Чем заработала еще один взгляд от актера, говорящий о моей психической нестабильности. Я представила их и, пока новосколоченный мужской коллектив принюхивался, вырвала чтиво из рук Энди.

– Эндрю, ты серьезно? Англичане, вы все тронутые? Кто же читает такую ванильную ересь, да еще и в твоем состоянии. Я забираю это, дружок, до полного выздоровления.

Но коварный план не удался, так как англичане, интересующиеся, какая-такая книга делает их тронутыми, решили подключиться к игре. Я была окончательно раздавлена авторитетом (читай, ростом) и со вздохом поражения опустилась на лавочку, пока они изучали содержимое книги.

– Чем тебе Шекспир не угодил? – спросил Шон.

– Лично – ничем. Своим творчеством тоже особо не завинил. Я обожаю его исторические драмы, комедии, но это, – я презрительно покосилась на томик «Сонетов».

– Девушка, фанатеющая от «Диснея», не верит в чистую и настоящую любовь? – удивился Бенедикт.