My Ultimate Summer Playlist

– Хорошая попытка, Шерлок, – ответила я, покосившись на свой кулон с Тинкер Белл.

– Сообразительная, – сказал Камбербэтч.

– Лучше не задевай ее, – посоветовал Энди и, обращаясь ко мне, добавил: – Так какие у нас планы, док?

– Сначала напоите меня, ибо засыхаю. Потом стандартно: блошиный рынок с прослушиванием пластинок, перекус и, – сказала я, не отрываясь от своего «Блэкберри», – Franz Ferdinand на десерт. Надеюсь, никто не брезгует шотландским рок-н-роллом?

Пока мы сидели, вокруг собрались голуби-попрошайки. По какой-то неизвестной причине они больше всего любили задевать именно меня. Все то время, пока я «гуглила» концерты на сегодня, они так и норовили задолбать меня до ручки.

Все согласились с предложенным планом действий, поэтому мы встали и собрались в парк за «воды слонам» (читай, лимонадом), процессию задерживал Энди, пакуя в рюкзак книжку и плеер.

– Давай быстрее, – подгоняла его я, – а не то не выдержу.

В ответ он специально замедлил процесс сматывания шнура наушников. Я разозлилась на него, а злость выместила на голубе, кружившем у моих ног. Как же меня бесят эти абсолютно непугливые пернатые задницы! Я на него «шикнула», а он даже на шаг не отлетел и вновь начал ворковать вокруг меня. Ну, я сорвалась и погналась за наглецом, по ходу срывая в воздух других его пернатых собратьев. Так бы я и бегала за ними, но сзади услышала просто-таки хоровой смех. Я развернулась и направилась к «хористам».

– Смешно, да? Ведь ты специально заманил меня сюда? Знал, что сорвусь.

Энди замолчал, Шон посмотрел на него и решил разумно последовать примеру моего друга.

– Не смешно! – повернулась я к Камбербэтчу, который разве что пополам не складывался. – Прекрати! Немедленно!

– А то что?

– А то я прекращу.

– Ну-ну. – Он только пожал плечами.

Я тихонько стала рядом, сделав самое умиротворенное выражение лица, на какое только способна, даже улыбнулась ему, когда он подозрительно покосился на меня. А потом, когда ослабил бдительность, ущипнула его за руку.

– Больно, – смех сменился возмущением.

– Предупреждала же, – ответила я, – и не говорила, как именно прекращу. Но результат достигнут. И, как говорил один мудрый итальянец эпохи Возрождения Николо Макиавелли, цель оправдывает средства. Да, и не смотри на меня так, будто я абзацами Канта цитирую!

– А можешь?

– Я на сумасшедшую похожа?

Он утвердительно кивнул.

– Но не настолько, – частично согласилась я. – А теперь сотри это выражение удивления со своего лица. Мне как-то не по себе, особенно если каждый раз, когда я буду ссылаться на Сартров с Анаксимандрами, ты будешь смотреть на меня, как на блондинку с извилинами. Давай, мы сразу определимся с моим философским IQ, и ты начнешь воспринимать это как должное.

Всю дорогу в парк и на блошиный рынок Шон и Эндрю только презрительно фыркали в наш адрес, а мы с Бенедиктом «болтали» приблизительно в следующем формате: «Аристотель?» - «Политика. Поэтика. О категориях» - «Платон?» - «Государство. Пир» - «Гегель?» - «Философия права. Философия религии» - «Ортега-и-Гассет?» - «Восстание масс. Дегуманизация искусства. Размышления о Дон-Кихоте». Все это напоминало мозговой штурм в форме блиц-опроса, поэтому, когда мы добрались до хронологически последних изыскателей мудрости, почти одновременно выдохнули и, расслабившись, сползли по сидению такси. *еще закурить сигарету, как после секса, не хватало, - подколол меня внутренний голос*

– Это было лучше, чем… – но тут же опомнилась, что отвечаю своему внутреннему голосу вслух, и оборвала фразу.

– Лучше, чем что? – спросил Бенедикт и, напрягшись, повернулся ко мне.

– Чем все светские беседы, в которых я участвовала за последнее время, – почти не соврала я.

– Что-то в этом есть, – согласился он.

– Философия, мистер Камбербэтч, – ответила я.

– Может, перестанешь?

– Что?

– Мистер Камбербэтчать мне? Я же вроде бы пока не премьер-министр, не король-отец и не сильно старый, – последнее было сказано скорее с вопросительной интонацией.

– Извини, просто ты весь такой мистер Бенедикт Тимоти Карлтон Камбербэтч, что у меня язык не поворачивается назвать тебя как-то неофициально. И нет, ты не старый. Как говорил Карлсон в мультфильме, «мужчина в самом расцвете сил». *давай, пофлиртуй с ним, деточка, – едко отозвался внутренний голос*

– Может, для начала попробуешь сократить до Бенедикта, – улыбнулся он.

– Договорились, Бенедикт.

Как только мы смолкли, атмосфера в кэбе пошла на лад. Энди и Шон облегченно вздохнули. Последний даже шепнул мне на ухо что-то по поводу предотвращения Карибского ракетного кризиса. Мы выбрались из авто и побрели по пестрым рядам блошиного рынка. Я попутно рассматривала разнообразные этнические украшения, Энди перебирал кучи тряпок в поисках бандан. Да, в нашей компании не одна я шмоточница. Кто собирает вещи с атрибутикой Формулы-1, а кто банданы.

Шон и Бенедикт уже давно отстали, о чем-то переговаривались и периодически косились на нас с видом недовольных гувернанток, выгуливающих свой детский сад. А мы ведь даже до пластинок не добрались. Вот тогда они точно по-британски невозмутимо состроят мину «мы не с ними» и ретируются восвояси. Плевать, не их же я нанималась развлекать, а разгонять тучи тоски над другом. И, похоже, мне это неплохо удается.

– Лорн*, прости меня и прояви снисходительность, но это же La Bamba, – прокричала я. Энди сразу же понял намек (крик) моей души.

Yo no soy marinero,

Yo no soy marinero, soy capitan

Soy capitan, soy capitan, - кричали мы по очереди строки из заводной испанской песенки, приплясывая в духе «Криминального чтива». «Криминального чтива» в ускоренном темпе и очень пародийного вида.

Когда песня закончилась, мы обнялись, переводя дух, и рассмеялись. Люди, проходившие мимо, смотрели на нас с осуждением, а парень-продавец, крутивший пластинку, добродушно улыбался. Я обернулась в поисках наших компаньонов, не сильно надеясь найти их. Но они стояли в паре шагов от нас, и на минуту мне даже показалось, что я заметила улыбку на лице Бенедикта, но, присмотревшись, опять увидела непроницаемую маску безразличия на его точеном лице *что ты делаешь, дура, он тебя вот уже который час пытается интеллектуально размазать по асфальту, а ты шалеешь от одного вида его непроницаемо-холодных голубых глаз и острых, словно мизерикордия, скул, - сообщил мне внутренний голос и поперхнулся от изобилия эпитетов, обращенных к его сиятельной Камбербичистой особе*. Шон же, не скрывая улыбки, подошел к нам:

– Вы всегда такие?

– Какие? – спросили мы хором.

– С …легкой сумасшедшинкой.

– Ты смотри, как выкрутился, – сказал Энди, глядя на меня, и мы покатились со смеху.

– Видимо, это можно считать утвердительным ответом, – проворчал Шон. И пока он окончательно не обиделся на то, как его обходят вниманием, я, вытирая слезы безудержного веселья, по-дружески потрепала его за рукав:

– Пообщаешься с нами подольше и не к такому привыкнешь, – утешила парня и добавила: - Если не сбежишь, конечно.

Пока мы разбирались с «умопомрачениями» и «привыканиями», к нам подошел Бенедикт. У меня аж мороз по коже прошел. В Нифльхайме* и то теплее. А в кэбе мы вроде бы даже растопили лед. Относительно. Шон почувствовал обострение ситуации и, во избежание Апокалипсиса локальных масштабов, предложил:

– Хелена, хочешь, я тебе покажу кое-что интересное?

– Только не автомобили, друг мой! – иронично заметил Камбербэтч. – Сколько раз тебя учить, что впечатлить девушку можно только настоящими и с узнаваемыми символами на капоте, а не подборкой выцветших фотографий.