My Ultimate Summer Playlist

Сквозь толпу пробивался Шон, который пытался украсть меня у этого пестрого балагана, но не тут-то было. В антракте поставили музыку, все разбились по кучкам и знакомым. Я разговаривала парнем, который открыл вечер. Крутили старый добрый бибоп, от которого поднимало настроение, срывало крышу и хотелось танцевать на пределе возможностей.

Кто-то, заметив, как я отбиваю ритм ногой, подошел и пригласил меня на танец. Мы веселились. Вдвоем. Даже эта раскрепощенная толпа вокруг приценивалась к нашим действиям. Но на следующей песне к нам присоединилось еще несколько пар, а дальше я смогла вытащить Шона и под конец вечера опять его вымотала. Я тоже устала, поэтому мы не оставались до победного конца и уехали на ночном автобусе. Я убеждала его, что доеду сама, но он решил проявить чудеса галантности и довести до двери. Спорить не было сил, и я опустилась на сидение, упершись лбом в холодное стекло.

– О чем было стихотворение, которое ты читала?

– О пагубной привычке ложится в +2 по Киеву и необходимости вставать по Гринвичу, – сказала я и закрыла глаза.

Ему хватило чувства такта не вытягивать из меня ответ. Мы чинно попрощались у двери, и я поплелась спать. Нет, «поплелась» будет слишком громко, ведь я не хочу разбудить Анну и получить -100 к карме. С моим неопределенным графиком я уже давно переняла бесшумность и виртуозность ниндзя в перемещении по квартире. Это помогало мне незаметно сбегать на ночные прогулки в два или даже в три ночи. И нет, ни одного маньяка за время проживания в Лондоне я не встретила. Только одинокие улицы и фонари.

Шон же по возвращении домой чувствовал повторение предыдущего вечера. Уставший и убитый. Вот тебе и отпуск. Похоже, знакомства с филологами выматывают.

________________________________________

* Автор шалит с текстами «Агаты Кристи».

** Под раздачу попал Стивен Кинг и его одноименный рассказ. Чувство же, выражаемое исключительно французскими словами, дежа вю.

Комментарий к My Generation

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #MUSuP_MyGeneration

========== The Letter ==========

Inspired by: The Box Tops – The Letter

Нет, я не всесильная, не на супербатарейках и не со встроенным запасом энергетика, который вливается внутривенно. Что и почувствовала на следующее утро, которое началось в пол-одиннадцатого. Открытие одного и второго века сопровождались их закрытием, и я поняла, что сегодня меня не вытянет на улицу даже весь пантеон древнескандинавских богов явившийся в центре Лондона.

В итоге день получился продуктивным в плане работы: я доделала то, что думала будет висеть за мной, как неоплатный долг на пороге в вечную жизнь. Трудилась так, что даже перевыполнила норму. Даешь пятилетку за три года!

Представляю, какой чумовой видок приобрела, работая в поте лица, если даже Анна после своих педагогических истязаний частной школы не начала подкалывать меня тунеядством, а побежала за градусником и начала лихорадочно перебирать аптечку.

– Со мной все нормально, Энн. Просто заработалась и потеряла счет времени, – успокаивала я сердобольную подругу. Хотя, что это я в самом деле, Анна и сердобольная? Нет, она просто любит играть во врача. Лечить – ее слабость. Она даже Эндрю в моменты его хворей любит, как никто другой. Подруга разочарованно посмотрела на градусник, по-матерински пригладила мои выбившееся из пучка волосы и сказала:

– На сегодня твоя рабочая смена закончилась, – и прикрыла крышку ноута. Не успела я возмутится, как она покрутила в руках конверт и добавила: – Танцуй!

– Что? Танцевать над счетами? Мы же их оплачивали уже? Спам?

– Не похоже. Адресовано тебе. Танцуй!

Я вяло изобразила пару па, не вставая со стула:

– Довольна?

– Забирай уже свою любовную корреспонденцию.

Я презрительно фыркнула и нагнулась к ящичку с ножами, чтобы было чем вскрыть загадочный конверт. Анна, снедаемая любопытством, все же тактично удалилась в комнату. Знает, что я никуда не денусь с тонущего корабля.

«Х,

я хотел бы просить прощения за мое неподобающее поведение. Не знаю, что заставило меня вести себя, как последний идиот, и знаю, что незнание не освобождает от ответственности. Виноват и, если вспомнить весь вечер, не раз. Мне нет ни оправдания, ни прощения, особенно если взять во внимание то, что я пишу, а не передаю это устно при встрече. И уж тем более не терпят оправдания предложения, изобилующие запятыми, но, похоже, или я разучился писать письма, или складно мыслить.

Так вот, прощения мне нет, и это не обсуждается, но я все же смею надеяться, что мои сумбурные извинения облегчат вину.

Смягчающим (всем сердцем надеюсь, что не отягчающим) обстоятельством должна послужить моя взятка. Да-да, именно взятка. Католической церкви можно раздавать индульгенции за деньги, а феям за подарки нет?

И, конечно же, сгладить сам факт взяточничества должна история об операции по приобретению и передаче Вам этой вещицы. Когда на блошином рынке Вы увидели фотографию с какого-то Гран-при, так искренне обрадовались. Просто. Немного взбалмошно. Давно я не видел, чтобы девушка так радовалась приятным мелочам, не жеманничая, без кокетства. И, когда я искал способ принести извинения, в первую очередь вспомнил именно о ней.

Вам должно польстить, что продавец действительно запомнил Вас и ни в какую не хотел продавать фото другому человеку. Меня же он, то ли к счастью, то ли наоборот, не признал. И пока стоял и объяснял, какое фото мне нужно (ведь я абсолютный ноль в Формуле-1 и забыл имя пилота), какая девушка им интересовалась и почему его покупаю я, а не Вы, использовал на этом упрямом мужчине чуть ли не весь арсенал актерских уловок.

Надеюсь, оно того стоит, и Вы не испепелите меня взглядом при нашей следующей встрече

Б

П.С. Передайте мою благодарность Эндрю за его откровенность».

Даже не знаю, что стало для меня большим сокровищем: фото с Аленом Простом или письмо. Мне было абсолютно все равно, от кого оно. *Бла-бла-бла, – сообщил внутренний голос, будто я его спрашивала.* Это было ПИСЬМО. Настоящее, бумажное. К его написанию приложился не Microsoft Word, а перо, пусть даже ручки. Тут есть человек, его настроение, его желания и намерения, все это живо в почерке, а не в выстроенных вряд печатных буквах, которые можно враз удалить простым сочетанием клавиш. Я все еще пялилась в письмо, не веря своему счастью. Когда ко мне подошла Анна, я и фото не вытянула из конверта. А заметить, что за окном уже потемнело настолько, что разобрать в написанном что-либо было нереально, и подавно было выше моего амебообразного состояния.

Подруга посмотрела на мое придурошно-умиленное и полностью отсутствующее выражение лица, закрыла окно, включила свет и выдернула бумагу из рук, не дожидаясь адекватных объяснений.

– И что ты ему ответишь?

– Что простила, как только поняла, кто это написал, – все еще прибито улыбаясь, ответила я.

– Ага, напиши еще, что теперь это письмо будет жить с нами и спать с тобой в одной постели.

– Грубо, но отрезвляюще. Напишу, что простила, но без лишних сентиментальностей. Только вот куда? В рельсу? Он же даже номера не оставил.