Мяч, оставшийся в небе. Автобиографическая проза. Стихи

Принято на свете между всеми На часы глядеть — «Который час?» Жёлудь, жёлудь! Покажи мне время, Навсегда ушедшее от нас. 1 декабря 1997

Святочная фантазия

Пумперникель с Никербокером Засиделися за покером. Из окна у них видна была Крыша противоположная: Тополь, облетевший наголо, Нёс ей снежное пирожное. Пумперникель с Никербокером Ели каперсы с картофелем. В это время хлопья выткали Крышу с дымовыми трубами, Облицованными плитками, Точно пряниками грубыми. Пумперникель с Никербокером Подрались, как шкипер с докером. А в окне у них видна была Та же крыша (в третьем действии), Переписанная набело Первой вьюгой Равноденствия. Никербокер с Пумперникелем, Баламуты превеликие, Успокоились и начали Мыть посуду после ужина. (А за стёклами маячила Кровля с лесенкой завьюженной.) Пумперникель с Никербокером, Добряки голубоокие, Чай допили — к синим сумеркам Под рождественскою ёлкою. …В окна другу машет с улицы Никербокер треуголкою. Никербокер с Пумперникелем Были выполнены грифелем. Крыша — чуть была завьюжена: На ней лесенка студёная Серебрилась, как жемчужина, В виде лесенки рождённая. Пумперникель с Никербокером Завтра встретятся за покером… 28 декабря 1997

Губернаторство Санчо на острове

Эта притча о том, как Простак не побрезговал жутью Ненормальности друга. О том, как лукава Мечта… Эта притча о том, как простилися у перепутья Полоумие и Простота. Эта притча о том, как Простак изловился «на мушку», Как его наградили смешным деревянным конём И столкнули — в доспехах картонных — на остров-игрушку. (И как БЕДНЫЙ ПРОСТАК ЗАМЕЧАТЕЛЬНО ПРАВИЛ НА НЁМ!) Эта притча о том, как доверчив мужик и незлобен, И о том, как другие над ним потешаются всласть. И о том, что никто мужику уступить — не способен Настоящуювласть. Эта притча о том, что — чем злее ылита и прытче, Тем труднее поверить в ылитников «герцогский» род. Эта притча о том, что… сия невесёлая притча До глухих — не дойдёт. Март, октябрь 1997

Родина

Лёд на берёзе подтаял чуток, — Мшистая тень подо льдом. Смотрится в пасмурный снежный поток Наш покосившийся дом. О золотые родные места! В том подмосковном лесу Не в переводе, а прямо с листа Я прочитала весну… Сослана к соснам веленьем судьбы, К листьям берёз молодым, Я полюбила большие дубы, Ветер, фиалки и дым… В сумерках серых опилки красны. Быстро просохшие вдруг, Щепочки светятся… Ветер весны Рвёт медуницу из рук… Вечер. Черёмухи выход немой. В воздухе — с гулом — жуки. Белые платья… Внакид — пиджаки. Смех под гармонь… А зимой — Снег, перевитый на вьюжной юле, Кровь леденящий мороз, Толпы молящихся в солнечной мгле, Бьющих поклоны, берёз; Их ностальгически-нежный хрусталь, Как бы нездешний уже! — Коего, — словно отъехавшей, — жаль Даже оседлой душе… Дней протекал несжимаемый круг. К нам не цеплялись никак От новолуний — опущенность рук, От полнолуний — тоска. Разве бывали «магнитные дни»? Что мне могло помешать Складывать песни? Садиться на пни? Воздухом вольным дышать? Кольцами в омут закат уходил, Месяцем падал на дно… Век (не «магнитный», не «лунный») щадил Старых и малых — равн о. Так отчего же, Безумью под стать, Всё исказилося вдруг? Знать, не положено людям Роптать, Бурю подкармливать, Жар нагнетать, Плакать И рваться за круг. 18, 21 декабря 1997

Такое впечатленье

Такой туман ехидный, Как будто сожгли в нём резину… Такое впечатленье, Что в море подлили бензину, Что жирный блеск бензина Мне радугу скорчил для виду, Что старая дрезина Собой заменила Тавриду. Какое странное море! — Ни белое, ни голубое… Такое впечатленье, Что сдан Севастополь без боя. Неужто лиходеи От праведной кары закляты? Такое впечатленье, Что крепости — ПОДЛОСТЬЮ взяты! О, всякий плен печален, Погибельно рабство любое. Но доблестныхплененье, Но рабство отчаянных— втрое! Решусь ли оглянуться На шум заповедного флага? Такое впечатленье, Что льётся из глаз моих влага, Что в мире Нет одиноче ГЕРОЕВ, СВОБОДЫ ЛИШЁННЫХ. Что нет ничего жесточе Трусов вооружённых! И щиплет глаза от рези, Как будто попал в них и жжёт их Отскол от статуи Фрэзи — Заступницы мореходов… Но тот не взвидит света, Кого униженный проклял. Такое впечатленье, Что там, за моросью блёклой Есть яркое море Грина И Фрэзи Грант на «Бегущей»… Такое впечатленье, Что с нами Бог Всемогущий. 4, 20 октября 1997

Лермонтов

Я русский…

М. Ю. Лермонтов

Шотландской крови в Вас — такая малость (Хоть капля эта дивно-знаменита), Что вряд ли вообще до Вас домчалась, А в жилах Ваших пращуров размыта. Вы русский. Лермы? Но уже на пятой Ступеньке рода (сколь бы ни блестящей) Не остаётся крови привходящей. Вы русский. Чистый. Вылитый. Завзятый. Вы, — сердце обжигающий стихами Родимыми; Вы, — в ком Отчизна дышит, Вы — русский! Даже ежели припишут Русейший гений, выраженный Вами, Не этой вот махине, в Вас осевшей, А капельке, — до Вас не долетевшей. 12 октября 1997