Мятеж

Я видел лишь интерфейсы, которые мне услужливо транслировал квол, но вокруг моей скорлупки, на которой я так предосудительно покинул комфортный борт «Принсепса», а впоследствии и безопасные пределы «Тсурифы-6», ровным счётом ничего не было.

— Квол, диагностика внешних сенсоров.

— Сенсоры в порядке.

— Почему нет сигнала?

— Сигнал поступает успешно. Не поступает информация.

— Это как?

— Поступающий сигнал не содержит внешней информации, только белый шум на уровне чувствительности систем.

Тут я задумался и крепко.

— Мы в субсвете?

— Капсула успешно покинула топологическое пространство в заданном квадранте. В настоящее время капсула исправна и находится в обычном физическом пространстве, если вам интересно, то за бортом вакуум, параметры фоновой радиации, реликтового излучения, нейтринного и магнитного потока, картина гамма-всплесков и гравитационных волн типична для предполагаемого сектора обратного проецирования.

Но мы между тем ослепли. И на самом деле не знаем, где мы. Одни в черноте пустого пространства.

— Экранирующее молекулярное облако?

— В рентгеновском и радио-диапазоне тоже пусто. Я не вижу Ядра.

Значит, не облако. Чтобы экранировать синхротронный фон галактического Балжа, нужно кое-что посерьёзнее. Нечто вроде… мелькнувший у меня в голове образ гигантской скороварки из титаната диспрозия можно объяснить только моим плачевным неврологическим состоянием.

Значит, всё проще, капсулу некто или нечто накрыло силовым коконом.

И тут я вспомнил тот взгляд, что смотрел на меня из небытия.

— Активировать внешние когерентные излучатели.

— Класс?

— Ультра-люминофор видимого диапазона.

— Выполнено.

Похоже, ты уже давно здесь, затаившийся, неслышимый.

Но вот именно что прятаться ты, похоже, считаешь выше своего достоинства. Скорее я могу интерпретировать твоё поведение как паузу, взятую для размышления. Починить-то ты меня починил, но что со мной делать, ещё не решил.

Не могу тебя в этом укорять, но у нас с тобой одна проблема.

Я смотрел на изображение приближающегося ко мне белоснежного «Лебедя» и вспоминал тот взгляд.

Я искал встречи с Воином, но на этом «Лебеде» его точно нет. На мою капсулу в кромешной тьме наглухо экранированного участка пространства надвигался корабль спасителей.

Любопытные приходили, оставляли вокруг свои артефакты, вроде этих жалких глубинных бомб, некоторые даже пытались выйти на контакт и договориться, а потом снова уходили.

За ними приходили другие, за ними третьи.

А тело ждало и наблюдало.

Просторы субсвета только казались тесными, крошечными и медлительными. На деле эта вязкая неторопливость превращала физику в бесконечный лабиринт, в котором можно навеки заблудиться, даже обладая самой точной картой в мире. Звёздное Скопление Плеяд включало жалкую тысячу звёзд и составляло скромный декапарсек в диаметре, невесть что по галактическим масштабам, но стоило даже в пределах этой горстки светящегося космического песка переместиться на пару световых месяцев в случайном направлении, как ты раз и навсегда гарантированно пропадал из вида для любопытных глаз.

Слишком малы размеры. Слишком велико пространство вокруг.

Тело поступало так неоднократно, и ни разу активность пришельцев извне не потребовала сменить эту немудрящую тактику.

Телу в действительности было всё равно, откуда наблюдать, в его поле зрения успешно попадали сразу несколько секторов Галактики, но дальше были другие, такие же наблюдатели. Почему-то телу не хотелось с ними встречаться. Было ли в этом что-то биологической природы или так тело запрограммировал его неведомый создатель, оставалось тайной для него самого, но одно было известно точно, в случае обнаружения было необходимо, продолжая сбор сведений, переместиться в следующий карман пространства-времени, после чего вновь сосредоточить усилия на основной программе.

Так боролись два инстинкта — любопытство и самосохранение, следование долгу и страх быть узнанным.

Почему к первому нужно стремиться, а второго следует опасаться — тело не знало, а может, попросту забыло за прошедшие миллионы лет, хотя именно запасание знания было его основной задачей. Но не помнило же оно, по какой-то причине, кто и зачем сюда его поместил. Возможно, это были лишние знания, которые отчего-то мешали успешному выполнению основной миссии. Возможно, у тела вообще не было никакого начала, оно существовало здесь задолго до Плеяд с их скромным стомиллионолетним возрастом, а зародилось ещё на самой заре формирования Галактики, когда протопланетные туманности звёзд третьего поколения только начинали свою бурную биографию.

Всё это было неважно, перед тем, как окончательно скрыться в новом своём коконе, тело решило пронаблюдать за теми, кто его обнаружил. Чтобы запомнить и сохранить для вечности. Пока они тоже не ушли, как уходили перед ними другие, как уходили перед ними третьи.

Глава 3 Декогеренция

«Эпиметей» был странным, непривычным местом. Он был далёк как от брутальной неустроенности боевых крафтов, так и от помпезной пустоты грузопассажирских трансгалов Семи Миров. Не была астростанция похожа и на своих гигантских собратьев вроде «Инестрава-Пятого» или той же серии «Тсурифа», которые если и были предназначены для пребывания человеческих существ, то исключительно в виде дежурных вахт сборочных доков, операторов бесконечных пакгаузов и пилотов каботажного флота.

Нет, «Эпиметей» был вполне уютен, хорошо освещён, и даже несмотря на сломанный климатизатор замечательно подходил для расслабленного времяпровождения.

Эй Джи отложил щуп, потёр уставшую ладонь о комбинезон и потянулся к свёртку.

Тут даже было нечто вроде столовой. Небольшой раздатчик, столики подняты из якорей в полу, играет тихая музыка, и никого. Ну, было никого. Когда сбежались сержанты-смертнички в полной амуниции тереть о своих скучных делах, Эй Джи моментально оттуда умотал, только прихватил с собой из раздатчика свежую выпечку. Подумать только, свежую выпечку!

Даже бумажка, в которую та была завёрнута, была приятной на ощупь. Гладкая, промасленная, и шуршит как-то по-домашнему.

Эй Джи нарочно выключил музло, чтобы расслабленно пошуршать.

Хрум-хрум.

И запах такой изнутри исходит, закачаешься. Та дрянь, которой их пичкали что на борту «Джайн Авы», что в гарнизоне, больше походила на плохо проваренный клейстер, да ещё и цвет имела соответствующий — серой слизи. На деле состав у обоих продуктов был примерно одинаковый, но одно дело мутная взвесь, которую через патрубок тебе закачивали прямо в желудок, другое дело вот такая свежая, поспелая булочка с корицей и ещё чем-то смутно знакомым.