Мятежные ангелы

За крутым изгибом реки открывается невероятно величественный пейзаж; вдоль воды стоят утесы, изрезанные пещерами, они высоко вздымаются над нашими головами. На камнях высечены изображения богинь. Они поднимаются футов на пятьдесят в высоту, их головы украшают сложные конусообразные прически. Шеи богинь увешаны драгоценностями. Но кроме драгоценностей на них нет ничего, они обнажены и выглядят очень чувственными; они изогнули талии, закинули руки за головы, на их губах блуждают улыбки… Приличия требуют от меня немедленно отвернуться, но я продолжаю осторожно посматривать на прекрасных женщин.

— Ох, боже милостивый! — вскрикивает Энн и опускает голову, уставившись в палубу корабля.

— Что это такое? — спрашивает Фелисити.

Горгона открывает рот:

— Это Пещеры Вздохов. Теперь это место заброшено и превратилось в руины, здесь обитают только хаджины, неприкасаемые.

— Неприкасаемые? — переспрашиваю я.

— Да-а. Вон один из них.

Голова горгоны склоняется вправо. В кустах у берега что-то быстро движется.

— Грязные твари.

— А почему их называют неприкасаемыми? — спрашивает Энн.

— Они всегда такими были. Колдуньи Ордена выслали их в Пещеры Вздохов. И теперь никто не приходит сюда. Это запретное место.

— Ну, это несправедливо, — говорит Энн, повышая голос. — Это совершенно несправедливо!

Бедняжка Энн… Уж она-то знает, что такое быть неприкасаемой.

— А раньше это место как-то использовалось? — спрашиваю я.

— Здесь женщины Ордена встречались со своими любовниками.

— Любовниками? — с любопытством переспрашивает Фелисити.

— Да-а…

Горгона некоторое время молчит, потом добавляет:

— Ракшана.

Я теряюсь, не зная, что сказать и подумать.

— Братья Ракшана и женщины Ордена были любовниками?

Голос горгоны звучит как будто откуда-то издали.

— Когда-то были…

Тут Фелисити вскрикивает:

— Ой, посмотрите туда!

Она показывает в сторону горизонта, где с неба падает густой туман, похожий на золотую пыль, — он скрывает от наших глаз то, что лежит дальше по реке. И при этом ревет, как водопад.

— Мы что, поплывем сквозь это? — встревоженно спрашивает Энн.

Пиппа прижимает ее к себе.

— Не надо так беспокоиться. Все будет прекрасно, я уверена, иначе горгона не повезла бы нас туда. Ведь так, Джемма?

— Да, конечно, — отвечаю я, стараясь не показать, насколько я испугана. Я представления не имею, что с нами будет. — Горгона, на тебя ведь наложены чары, ты не можешь причинить нам вреда?

Но мои слова заглушает рев золотого водопада. Мы садимся на палубу корабля и прижимаемся друг к другу. Энн крепко закрывает глаза. Мы продвигаемся вперед, и я тоже зажмуриваюсь, боясь узнать, что нас ждет, что произойдет дальше. И, ничего не слыша за ревом, терзающим наши уши, мы проплываем сквозь этот влажный занавес — и выскакиваем на другую его сторону, где река вдруг становится похожей на океан, мы не видим берегов, лишь далеко впереди маячит зеленый остров.

— Ох, живы остались! — говорит Энн, одновременно и с удивлением, и с облегчением.

— Энн, — обращается к ней Пиппа, — посмотри-ка… ты теперь золотая девушка!

И это чистая правда. Золотые снежинки покрыли нашу кожу. Фелисити так и эдак поворачивает руку, радостно хохоча при виде того, как они вспыхивают и мерцают.

— Ох, ну мы теперь и красотки, а? И никаких сложностей!

Пиппа тоже смеется.

— Я ведь вам говорила, что бояться нечего.

— Магия здесь очень сильна, — говорит горгона.

Но я не могу понять, то ли это утверждение, то ли предостережение.

— Джемма, а почему мы должны связать эту магию? — спрашивает Пиппа.

— То есть как почему? Потому что она теперь свободна внутри сфер.

— А что, если это вовсе не так ужасно? Почему бы не позволить любому пользоваться ее силой?

Мне не нравится, к чему клонит Пиппа.

— Потому что здешние существа могут воспользоваться магией, чтобы проникнуть в наш мир и устроить там настоящий хаос.

— Но ты ведь не уверена, что обитатели сфер обязательно используют магию столь неразумно? Мы не можем этого знать наверняка.

Пиппа не слышала рассказа горгоны, иначе бы она думала иначе.

— Не можем? Ты помнишь ту тварь, которая захватила дух моей матери?

— Но тот дух был связан с Цирцеей! Может быть, они здесь не все такие? — задумчиво произносит Пиппа.

— А как же я могу выяснить, кто с ней связан, а кто нет, кому можно доверять?

Никто из девушек не знает ответа на этот вопрос. Я качаю головой.

— Нет, это не обсуждается. Чем дольше магия остается на свободе, тем больше опасность, что обитающие здесь духи подвергнутся порче, распаду. Мы должны отыскать Храм и снова связать магию. А потом мы реорганизуем Орден и восстановим равновесие сфер.

Пиппа надувается. Ей повезло, что она остается прекрасной, какую бы гримаску ни состроила.

— Ладно, хорошо. Мы в любом случае почти уже добрались.

ГЛАВА 18

Мы уже рядом с островом. Корабль входит в русло, уходящее в глубь суши, и вокруг нас встают деревья — высокие, толстые, зеленые. Тысячи фонариков висят на ветвях. Мне это напоминает о Дивали, индийском празднике света, в дни которого мы с матушкой допоздна любовались улицами, украшенными свечами и фонарями.

Корабль останавливается у влажного песчаного берега.

— Лес Света, — сообщает горгона. — Будьте осторожны. Говорите о своем деле с Филоном, и только с Филоном!

Крыло-трап опускается, мы ступаем на мягкий ковер травы и песка, но уже через несколько шагов оказываемся среди деревьев, и под нашими ногами — переплетение стеблей, среди которых красуется множество крупных белых лотосов. Деревья настолько высоки, что ветви сливаются в сплошной темно-зеленый потолок. Когда я смотрю вверх, у меня сразу начинает кружиться голова. Огоньки покачиваются и передвигаются с места на место. Один проносится мимо моего лица, я вздрагиваю от неожиданности.

— Что это такое? — шепчет Энн, широко раскрыв глаза.

— Что происходит?

Это говорит Фелисити. Несколько огоньков опустились ей на голову. Над восторженным лицом Фелисити возникает сияющая корона.

Потом огоньки собираются в шар, который плывет перед нами, освещая тропу.

— Похоже, они хотят, чтобы мы шли за ними, — в изумлении произносит Пиппа.

Свечение немножко усиливается, как будто шар понял слова Фелисити и зовет нас в лес. Воздух насыщен запахами земли. Стволы деревьев покрывает мох, похожий на пушистый зеленый мех. Оглянувшись назад, я уже не вижу горгону. Лес как будто поглотил нас. Мне хочется побежать обратно, особенно когда я слышу негромкий стук копыт, все ближе и ближе. Шар света взрывается, сияющие крошки беспорядочно разлетаются в стороны и тают в лесном сумраке.