Мятежные ангелы

Потом он открывает окно. В библиотеку врывается холодный воздух, и я покрываюсь гусиной кожей. За окном никого не видно.

— Я должна присоединиться к дамам. Бабушка будет беспокоиться обо мне.

Поспешно выбегая из библиотеки, я чуть не налетаю на горничную, которая продолжает чистить каминную решетку, не поднимая глаз.

Когда мы наконец прощаемся с хозяевами, время перевалило далеко за полночь, и вокруг царит ночь, полная звезд и надежд. Прошедший вечер был наполнен множеством слишком разных вещей. Было хорошее — Саймон. Его семья. Теплота, с которой они меня приняли. Прекрасное состояние отца. Потом еще — грустная перспектива встречи с Нелл Хокинс в госпитале в Бетлеме; возможно, в ее руках ключ к поискам Храма и Цирцеи… И было нечто весьма странное — камни, ударившие в оконное стекло.

Картик, ожидающий нас у кареты, выглядит возбужденным.

— Хорошо провели вечер, мисс?

— Да, вечер был приятным, благодарю вас.

— Я заметил, — бормочет он, помогая мне сесть в карету и с излишней резкостью трогая коней с места.

Что это с ним?

Когда мои родные улеглись в постели, я накидываю пальто и бегу через холодный двор к конюшням. Картик сидит там, читая вслух «Одиссею» и прихлебывая горячий чай. Но он не один. Рядом с ним пристроилась Эмили, она внимательно его слушает.

— Добрый вечер, — говорю я.

— Добрый вечер, — откликается Картик и встает.

Эмили перепугана.

— Ох, мисс, я просто… просто…

— Эмили, мне нужно обсудить с мистером Картиком кое-какие дела, прямо сейчас, если ты ничего не имеешь против.

Эмили стрелой вылетает из конюшни.

— Что ты имел в виду сегодня вечером?

— Я просто спросил, хорошо ли ты провела вечер. С мистером Муддлетоном.

— Миддлтоном, — поправляю я его. — Он джентльмен, тебе это известно.

— А выглядит как какой-нибудь хлыщ.

— Буду благодарна, если ты не станешь его оскорблять. Ты ничего о нем не знаешь.

— Мне не нравится, как он на тебя смотрит. Как будто ты — какое-нибудь сочное яблочко.

— Он ничего подобного не делает. Погоди… а откуда ты знаешь, как он на меня смотрел? Ты что, шпионил за мной?

Раздосадованный Картик утыкает нос в книгу.

— Но он действительно смотрел на тебя именно так. В библиотеке.

— Так это ты бросал камни в окно!

Картик подскакивает на месте, уронив «Одиссею».

— Ты позволила ему дотронуться до твоих волос!

Это правда. И мне не следовало этого делать, если я хочу выглядеть настоящей леди. Я смущена, однако не намерена спускать Картику его дерзость.

— У меня есть что сказать тебе, важное, если только ты готов перестать жалеть себя и прислушаться.

Картик фыркает.

— Я вовсе не жалею себя.

— В таком случае спокойной ночи.

— Погоди!

Картик шагает ко мне. Я нервно сглатываю. Это некрасиво, но так уж получилось.

— Извини. Обещаю, впредь постараюсь вести себя как можно лучше.

Он театрально опускается на колени и склоняет голову; подняв с земли соломинку, он кладет ее себе на шею.

— Умоляю вас, мисс Дойл! Расскажите мне все, или мне придется покончить с собой с помощью вот этого ужасного оружия!

— Ох, да встань же ты! — говорю я, невольно смеясь. — У Тома в Бедламе есть пациентка. Нелл Хокинс. Том говорит, что она страдает галлюцинациями.

— Иначе она и не попала бы в Бедлам.

Картик самодовольно усмехается. Но я не отвечаю на его усмешку, и он с раскаянием произносит:

— Извини. Продолжай, пожалуйста.

— Она утверждает, что состоит в Ордене и что женщина по имени Цирцея охотится за ней. Она говорит, что сошла с ума, пытаясь удержать Цирцею на расстоянии.

Улыбка Картика гаснет.

— Ты должна немедленно встретиться с Нелл Хокинс!

— Да, я уже это устроила. Завтра около полудня я буду читать ей стихи и выясню, что она знает о Храме. А что, он действительно смотрел на меня именно так?

— Как — так?

— Как на сочное яблочко?

— Тебе бы лучше держаться с ним поосторожнее, — говорит Картик.

Да он ревнует! Картик ревнует, а Саймон считает меня… аппетитной? У меня слегка кружится голова. И я растеряна. Но волнение это приятное…

— Я вполне способна позаботиться о себе! — говорю я.

Я резко разворачиваюсь на пятках и налетаю на стену, стукаюсь об нее лбом… наверное, теперь у меня навеки останется шишка на этом месте.

ГЛАВА 22

На следующий день, надев серый фланелевый костюм и фетровую шляпу, я вместе с Томом отправляюсь в Королевский госпиталь в Бетлеме. Здание госпиталя производит впечатление. Его портик украшен шестью белыми колоннами. Купол с окнами накрывает его, как котелок полицейского. Я искренне надеюсь, что Том не слышит биения моего сердца. Если повезет, мисс Хокинс откроет передо мной тайну Храма.

— Ты выглядишь вполне респектабельно, Джемма, если не считать синяка на лбу, — говорит Том, присматриваясь ко мне. — Откуда он взялся?

— Да ерунда, — отвечаю я, надвигая шляпу поглубже на лоб.

— Ну, неважно. Ты все равно будешь самой хорошенькой девушкой в Бедламе, — говорит Том.

Ах, как это приятно слышать — что я выгляжу симпатичнее, чем все здешние лунатики! Впрочем, я это заслужила. Бедняга Том. Он, конечно, хотел сделать мне комплимент. Он вообще стал куда лучше ко мне относиться после того, как заметил, что Саймон мной заинтересовался. Я как будто бы даже стала почти человеком в его глазах. Умереть от восторга!

Я решаю пожалеть брата и ответить без дерзости.

— Спасибо. Я с нетерпением жду встречи с мисс Хокинс.

— Не ожидай слишком многого, Джемма. Ее ум в сильном беспорядке. Иногда она говорит и делает что-нибудь просто возмутительное. Ты не привыкла к подобным вещам. И должна быть к этому готовой, проявить сдержанность.

«Я видывала такое, что ты и вообразить бы не смог, дорогой братец…»

— Да. Спасибо. Я воспользуюсь твоим советом.

Мы идем по длинному коридору; справа от нас — сплошной ряд окон, слева — двери. С потолка свисают корзинки с папоротником, придавая коридору бодрый вид. Я не знаю, чего я ожидала, как представляла себе сумасшедший дом, но такого я уж точно не предвидела. Если бы я не знала, где нахожусь, я могла бы подумать, что очутилась в закрытом лондонском клубе. Мимо проходят сиделки, молча кивая Тому, белые накрахмаленные чепцы обрамляют их лица.