Чтение онлайн

ЖАНРЫ

МЖ-2. Роман о чиновничьем беспределе

Колышевский Алексей

Шрифт:

Тут же и вздумали учинить «проект» (это самое главное слово в творческой среде) и принялись немедленно обсуждать его участников и кого в какого зверя следует раскрасить. Только и слышались жеманные голоса:

– Лена Ленина – бурундук! Полоски ей очень к спине!

– Робски Оксаночка – лисичка! Ей очень пойдет черный носик!

– А Юленька?!

– Беретта?

– Нет, блядь, Лощинина! Конечно, Беретта!

– Хи-хи! Да, да! Ведь она вылитый скунс!

– Семенович – рысь, – предложил кто-то.

– Какая рысь?! Где вы видели рысь с такими сиськами?!

– Ах, все равно! Без Семенович нигде не обходится,

а сиськи чем-нибудь прикроем.

– Чем вы прикроете ТАКИЕ сиськи?!

– Деревом! Пусть рысь как бы крадется по дереву.

– Антончик Комолов, дикобраз!

– Ой, он лапа, он мне так нравится! Правда, пусть будет дикобраз.

– А Лешечка Митрофанов? Ведь он толстый и в очках. Пусть будет сова!

– Браво! Браво!

В разгар обсуждения быстрый глаз фотографа уловил колебание драпированной тканевой перегородки. Он быстро подскочил и раздвинул щель, за которой изнывали Ровшан и Джумшут.

– А вы кто еще такие?! – резким подозрительным голосом, в котором чувствовался страх, вскричал Ромео.

– Мы эта, насяльника, рабочие мы, – вкрадчиво и не без оттенка жеманности ответил далеко не глупый Джумшут, который с самого начала понял, что за общество они с Ровшаном наблюдают.

– Ах вот как?! Что же вы тут делали?! – не снижая накала подозрительности, продолжал спрашивать фотограф, а друзья его с брезгливым любопытством рассматривали злодейскую парочку.

– Ласкались, насяльника, – сказал еще более неглупый Ровшан.

От этого откровения все присутствующие пришли в бурный восторг. Ромео Ола вывел Ровшана и Джумшута на середину павильона и попросил, чтобы включили софиты. В их свете он вертел злодеев так и сяк и постоянно восклицал «перфе» и «манифик», так как был большой любитель, возбуждаясь, вставлять в речь разные французские словечки.

– Нет, вы только посмотрите, как много в них звериного! Это же просто очаровательно! Это дети дикой приг’оды, ее необузданных стг’астей, – с не пойми откуда взявшимся грассированием восклицал Ромео Ола, – ведь из них получатся прекрасные… Эй, как вас там зовут?

– Ровшан и Джумшут.

– А что, если я предложу вам участие в моем проекте? Это, между прочим, большая честь, за которую любая Божена Фонланска порвет на фашистские знаки свою силиконовую задницу! Вот ты, – он бесцермонно ткнул пальцем в грудь Ровшана, отчего тот едва заметно напрягся и в глазах его промелькнула молниеносная искра, которую Ола, к несчастью, не заметил, – будешь орангутаном. Я в этой роли видел Валуева, но ты просто прирожденный орангутан! А ты, – приложив палец к губам и изогнувшись, Ола оценивающе посмотрел на Джумшута, – ты будешь зебра, к тебе полоски очень эффектно пойдут.

– Но маэстро, маэстро! Зебру лучше дать Ксении Собчак, у нее абсолютно лошадиный типаж! – перебил мэтра кто-то, держа в руках «Красную книгу». – А этот пусть будет павианом!

– Ну что, как вас там, вы согласны? Я вам дам по сто долларов, – капризно и требовательно вопросил Ромео Ола.

– Ксений Сабчах зебра, – с совершенно пустой интонацией вымолвил Джумшут, – а мы обезьяны.

Он поглядел на Ровшана, потом на безобидную кучку гомосексуалистов, потом снова на Ровшана и ответил:

– Мы сейчас придем, насяльника, только посоветуемся мало-мало.

Ромео Ола в нетерпении всплеснул руками:

– Ах, ну давайте быстрее! Чего тут советоваться!

И уже не обращая внимания на тех, кого он с легкостью

записал в приматы, мэтр повернулся к своим гостям и вновь началось:

– Ани Лорак – дымчатый леопард!

– Гениально!

– Куклачев – камышовый кот. Он эякулирует от счастья!

И все в таком же духе. Тем временем оставленные вниманием патрициев Ровшан и Джумшут проскользнули в тот павильон, где лежали их инструменты, и молча вооружившись стамесками, вернулись обратно к любителям розового шампанского. Спустя несколько минут все розовое в мастерской Ромео Ола стало красным.

4

И вот только тогда, обобрав трупы своих жертв и устроив по обыкновению пожар, после столь массового убийства наследив так, что дальше некуда, и вновь посетив наутро Сбербанк, двое разбойников решились бежать. Земля горела у них под ногами, они разделились, условившись встретиться перед самой казахской границей в Троицке, куда надумали добраться на разных электричках, автобусах, попутных грузовиках: сперва до Челябинска, а уж оттуда к месту встречи. Этот путь занял у них несколько дней. За это время меры по их розыску значительно усилились, а в печать, к великому неудовольствию Масионжика, стали просачиваться намеки о национальном происхождении убийц фотографа сотоварищи. В то время как Ровшан и Джумшут мерили версты на подвернувшемся им попутном транспорте, в Москве был создан целый штаб по их розыску и поимке.

Собственно, штабов было два. Один постоянно функционировал в кабинете Коваленко, другой был более мобилен, и члены его в составе Сеченова, Кленовского и меня собирались в разных местах Москвы на короткие «летучки». Телефонной связи, даже самой надежной, не доверялся никто. Масионжик часами пропадал в ГУВД, мы же постепенно переместились в берлогу к Верещу, которого веселило наше общество, а генерал Петя, так тот просто приводил его уже одним своим появлением в состояние щенячьего восторга.

– Ну, хули гриба отвесил? – неизменно приветствовал Вереща генерал Петя, намекая на постоянно отвисшую, слюнявую нижнюю губу моего неадекватного приятеля. – Это смоленское выражение, – как-то пояснил нам с Герой Сеченов.

– Ы-ы-ы, – хохотал Верещ, – а знаете, Петр, у нас тут чувак один, торчок, пошел к другим торчкам на день рожденья и решил у них дома в раковину поссать. Знаете, что они с ним сделали?

– Боюсь и предположить, – вежливо отвечал генерал Петя.

– Они накурили его кошку, и та ночью его задрала на хрен. А еще, один чувак пришел домой с работы пораньше, когда его теща на кухне жарила котлеты, а сам сел за комп и стал дрочить на порнуху с трансами, и тут она неожиданно вошла. Пришлось ему трахнуть свою тещу, а когда они трахались, пришла домой его жена и увидела, чем занимается ее мама с ее мужем. Она взяла утюг и всех убила. Сейчас вроде в бегах, – пытался острить Верещ и сам смеялся над своими тупыми историями.

Потом мы незаметно оттесняли его в коридор, и он уходил гулять на улицу, где охранял наши автомобили, гавкая на прохожих…

– Да, выходит дело, никто тех чурбанов до конца не оценил, – сокрушался генерал Петя, – ведь это ж подумать, столько педерастов знаменитых замочили?! Вдвоем! Стамесками!

После допроса посредника Резвана генерал Петя был озлоблен, казалось, на весь мир, а правая рука его подозрительно опухла, и на фалангах пальцев виднелись будто бы следы от чьих-то зубов.

Поделиться с друзьями: