На берегу Севана (др. изд.)

— Должно быть, княжеский, — заметил Грикор.

— Может быть, это меч сельджуков, — сказал Арам Михайлович. — Сельджуки в тринадцатом веке вторгались в Армению.

— Значит, это военный трофей? — спросил Камо.

— Несомненно. Отняли у врага. Должно быть, отравлен, — предположил Грикор. — В те времена сельджуки отравляли концы своих стрел и мечей.

— А что это за металл? — опять спросил Камо. — Он и не заржавел, но и не блестит!

— Это похоже на бронзу. Те, кто нападал на нас, переживали тогда только бронзовый век, а у нас уже была развита культура. Варвары разрушали нашу древнюю культуру… — задумчиво говорил учитель, вертя в руках меч.

Грикор не дослушал объяснений Арама Михайловича. Сделав одну важную находку, он торопился найти еще что-нибудь не менее ценное.

— Здесь и женщины были! — воскликнул он. — Я нашел серьги.

— Серебряные, — сказал учитель, осматривая серьги. — Почему ты думаешь, что женские? Может быть, и мужские — в древние времена армянские князья носили в ушах серьги… Но какая тонкая работа! Видите, в старину в нашей стране, особенно в древнем городе Ване, было распространено ювелирное мастерство.

— Ох, ох, ох! Посмотрите-ка, какой шашлык ели наши предки! Посмотрите: шампуры, камни, угли, зола… А рядом — кости!… — в восторге выкрикивал Грикор, нашедший в одном из углов остатки разваленного очага. — Погодите-ка, я сейчас по костям скажу вам, какое животное попало на шашлык дедам… Ого, смотрите, это ведь бабка дикого козла!… Должно быть, какой-нибудь охотник Асатур тех времен убил,

В это время Камо нашел у одной из стен пещеры большой и тяжелый медный котел и подтащил его поближе к свету.

Будь это золото, а не ржавые, грубые железные и бронзовые пещи, Арам Михайлович не так был бы возбужден. Каждый предмет, казалось, обретал для него дар речи, рассказывал о своем хозяине, который жил, сражался и умер здесь столетия назад…

— Вот поглядите, ребята, это кольчуга, — показал он мальчикам что-то вроде безрукавки, сделанной из железных колец.

— А это что, Арам Михайлович? — спросил Камо, поднимая большой круг, обтянутый кожей, словно верх турецкого барабана. — Неужели это щит?

— Да, это щит. Видите, у него с внутренней стороны есть что-то вроде ручки.

— Стрела не пробивала кожи? — изумился Камо. — Слабое же оружие было в те времена! Сейчас и броня танка в сорок миллиметров снаряда не выдерживает.

— Кожа быка в натянутом виде и сухая очень крепка, — объяснил учитель, — она могла выдерживать стрелы… В конце девятого века, когда арабы окружили остров на Севане, они были вооружены такими щитами. Остров был занят воинами армянского царя Ашота Железного.

— Он так и погиб в осаде? — спросил Грикор.

— Нет, он сделал вылазку и разбил арабов. В вылазке участвовало всего сто воинов… В прежние времена в войнах большую роль играла погода. В тот момент, когда Ашот Железный со своими воинами плыл к берегу, взошло солнце. Оно слепило глаза арабам, и, стреляя по баркам царя, враги делали промахи. Их стрелы падали в воду… Как все хорошо сохранилось!… Пещера открыта солнцу, сухая. Сейчас мы кое-что отправим вниз… Камо, дай веревку. А ты, Грикор, сложи эти вещи в мешок. Остальное мы оставим до приезда ученых.

Пока ребята возились с мешком, осторожно укладывая в него находки, учитель прошел в глубь пещеры. Вскоре оттуда послышался его голос:

— Нашел внутренний ход. Идите сюда!

Камо и Грикор поспешили к учителю. В глубине пещеры открывался узенький проход. Осветив его карманным фонариком, Камо в удивлении заметил:

— Арам Михайлович, а ведь этот ход людьми сделан. Поглядите — на стенках следы какого-то орудия, вроде кирки или лома. Интересно, куда он ведет?

— Нагнитесь, — сказал учитель, — свод здесь очень низкий. Осторожно!

И, согнувшись, Арам Михайлович пошел вперед. За ним последовали мальчики.

Не успев сделать и нескольких шагов, они остановились: ход раздваивался.

— Куда же нам идти? — задумался Арам Михайлович.

— Пойдем наугад — направо, — предложил Камо. Учитель молча повернул направо.

Ход был низкий, и двигаться вперед им приходилось то на четвереньках, то ползком.

Проход мало-помалу светлел. Еще несколько шагов — и они вышли в новую пещеру.

Ребята не смогли сдержать восторженных восклицаний.

На краю пещеры, над пропастью, сидели две громадные птицы. Это были горные орлы — беркуты, самые крупные и сильные в семье орлов. У них были белые перья с темно-бурой «оборкой» на концах крыльев и черной — на хвосте. Мохнатые ноги были словно в штанах, тоже темно-бурых. Услышав приближение людей, орлы, тяжело расправив крылья, поднялись и слетели в ущелье.

В одном из углов пещеры, на выступе стены, лежали охапки хвороста. Из них, вытягивая горбоносые, на мохнатых шеях головы, выглядывали два орленка. Изумление и испуг отражались в их круглых темно-карих глазах.

— Гнездо орла, — прошептал Камо.

— Что же они не улетают? — спросил Грикор.

— Птенцы… Наверно, еще не могут.

— Постели, постели! Целая горка из тюфяков и одеял! — вскрикнул Камо.

Он бросился туда, но учитель удержал его.

— Не трогайте! — взволнованно крикнул он.

Руки у Арама Михайловича дрожали, а глаза горели необычайным блеском: находка, очевидно, была исключительно важной.

— Не трогайте! — повторил он.

В течение нескольких мгновений учитель стоял неподвижно. Казалось, он боялся, что малейшее движение сразу же нарушит порядок, столетия царящий в этой пещере. «Горка» состояла из тюфяков, одеял, пестротканых покрывал, цветастых ковров. На земле перед ней был разостлан большой, толстый войлок, покрытый сверху ковром, а на ковре лежали подушки и мутаки [Мутаки — подушки типа диванных валиков].Века назад на этом ковре сидели, по-восточному поджав ноги и облокотившись на мутаку. На ней сохранилось даже углубление.

Посреди пещеры Арам Михайлович нашел следы очага: в нем остались зола, угли и кусок обгоревшего бревна, конец которого, выступавший из пещеры, и был виден снизу, из ущелья. Потолок и стены пещеры почернели от дыма.

— И здесь шашлык жарили, — мечтательно пробормотал Грикор, разглядывая очаг. — А шашлык запивали вином, да еще, поглядите, из какой кружки… Ну нет, после этого не называйте меня больше обжорой!

И в самом деле, кружкой, вероятно, пользовались великаны — такой она была громадной. Кружка эта была полна пестрых, блестящих бус.