На что похожа любовь?

Хоть каплю жалости храня,

Вы не оставите меня[2].

— Там «пишу», — поправил он.

— Что?

— «Я к вам пишу — чего же боле?». Но твой вариант мне нравится больше.

— Знаешь, я больше не хочу макиато, — заявила, отодвигая от себя напиток и даже не притрагиваясь к десерту.

Он посмотрел на стол, а потом на меня:

— А чего хочешь?

— Целоваться, — произнесла одними губами, беззвучно, как будто нас могли услышать и осудить за это.

Но он понял. Засмеялся, но как-то по-доброму. Попросил официантку упаковать нам еду с собой и помог мне надеть пуховик. Всё это, до самого выхода из кафе, мы делали молча. А на пороге, вжав голову в плечи от холодного зимнего ветра, остановились.

— И куда мы идем?

— Целоваться, — заявил он то ли в шутку, то ли всерьез.

— А конкретнее? — поинтересовалась настойчивее.

— Конечно же, в самое романтичное место Москвы — в Планетарий.

— Там же дети, нас выгонят, — засмеялась я.

— Спорим, не выгонят? — и он переплел наши пальцы, вселяя в меня уверенность.

Выгонят или нет мне было уже всё равно. Главное, вместе.

Хотя, стоит признаться, правила хорошего тона мы всё же соблюдали и смущать никого не стали. Я знала, что наши поцелуи еще впереди. Мы поедем вместе в метро, а потом я, возможно, приглашу его на чашечку чая. И мы включим какой-нибудь фильм, ведь завтра выходной и не нужно никуда спешить.

А пока смотрела на звездное небо, ощущала в своей его руку и вдруг поняла, что впервые в жизни осознала, на что в действительности похожа любовь. На звездное небо внутри тебя. Когда не важно, что вокруг — бури, метель или шторм — потому что ты носишь в себе это звездное небо, и знаешь, что оно безгранично.

Я осторожно повернула голову влево и посмотрела на Элика. И он, то ли заметив, то ли почувствовав, сделал то же — посмотрел на меня. А потом поцеловал в уголок губ — быстро и невесомо. Но и этого прикосновения хватило, чтобы моих звезд внутри стало больше.

Покидая планетарий, я чувствовала себя опьяненной. Такое чувство, когда хочется творить какие-нибудь милые глупости, обниматься и улыбаться во весь рот, не в силах объяснить внятно повод.

— Как хорошо, — выдохнула, замирая на пороге и глядя в темнеющее небо, чей мрак разбивал свет столичных прожекторов.

Элик взглянул на меня с легкой усмешкой на губах:

— И что, мы теперь никогда не будем ругаться?

— Почему? Будем, конечно, — пожала плечами я, начиная шагать по дорожке к выходу с территории.

— Не только так, чтобы не расставаться навсегда, — выдвинул предложение Элик.

Я взглянула на него и кивнула, закусив на мгновение губу, чтобы он не заметил, как сильно мне хочется улыбаться.

— Это правило мне очень нравится.

— Скрепим поцелуем? — предложил он, останавливаясь и не сводя с меня глаз.

— И это нравится тоже, — ответила я, приникая в его объятия.

[1] Эдуард Асадов

[2] Александр Пушкин

Глава 21

Рита

«У тебя же есть свой юрист», — с этими словами Денис попросил переслать ему договор на организацию выставки и, спустя пару часов, ответил, что особых угроз он не видит. Разве что, конечно, никто не дает гарантию на окупаемость вложенных средств. Но кто не рискует, как говорится… Да и какой у меня был выход? Заниматься тем, что я не люблю, чтобы не умереть с голоду в столице? Придется рискнуть.

Сама не ожидала, что этот процесс — подготовки, отбора картин, присутствия на оформлении выставки — меня так захватит. И в очередной раз я убедилась: да, это мое — моя стихия!

Когда мы встретились с Денисом в кафе (я как раз пришла с будущей выставки, которая начинала обретать черты законченности, получив удовольствие не только от процесса, но и от общения с единомышленницами), он улыбнулся, как-то таинственно на меня глядя.

— Что? — уточнила я, силясь разобраться в причинах.

— Ты выглядишь счастливой.

— Есть такое, — ответила, смущенно хмурясь.

— Знаешь, я очень за тебя рад, правда. И, помяни мое слово, твои картины будут расхватывать как горячие пирожки. Я с первого взгляда это понял.

— Поэтому и подошел?

— Не только поэтому, — засмеялся он.

И хорошо, что не стал продолжать. Мне, конечно, хотелось слышать, как сильно я ему нравлюсь, но, с другой стороны, я боялась смутиться настолько, что не в силах буду сказать в ответ что-нибудь вразумительное.

— Я хотел спросить, какие планы у тебя на Новый год?

— Наверное, поеду к маме, — пожала плечами.

Если честно, пока не думала, хотя до каникул оставалось меньше двух недель. Ну, у кого-то каникулы, а у меня хоть сейчас садись в поезд и поезжай. До выставки, которая откроется в середине января, меня, по сути, ничто не держит на месте. Разве что Денис, с которым я ни за что не расстанусь надолго.

— Может, вместе отметим? — предложил он просто, но сердце забилось в два раза быстрее, и ответ был готов сорваться в ту же секунду.

Однако я всё-таки уточнила:

— Вместе? Вдвоем?

— С моими друзьями. Ну, с некоторыми ты знакома. А потом поедем к родителям. Я всегда первое января провожу с ними — это традиция, — он засмеялся, видимо, вспоминая установленный между ними уговор.

— С родителями, — повторила я автоматически.

— Они хорошие люди. И уже тебя любят. Мама давно просит познакомить с тобой.

— Она знает?

Денис удивился:

— Конечно, знает. Я не могу не рассказывать о тебе, потому что с тех пор, как мы встретились на Патриарших, ты занимаешь очень много места в моих мыслях и в сердце.

От его теплой улыбки и такого естественного изумления стало уютно и хорошо.

— Ну ладно, — ответила наконец. — А что подарить?

— Угадай.

— Я не знаю.

— Подари что-нибудь из своих картин. Что не жалко. Маме будет приятно.

— Мне не жалко, — ответила чуть невпопад. — Поможешь выбрать?

— Конечно, — улыбнулся он, обрадованный таким доверием.

Телефон зазвонил и я, покосившись на экран, увидела имя Жанны. Прежде, чем я успела сказать что-то в трубку — только лишь приняла вызов — она восторженно прокричала:

— Ритка, танцуй! Выставка еще не открылась, а одну из твоих картин уже покупают!

— Покупают?

— Ну да! Меценат, который дал нам помещение, пришел посмотреть ход работ и зацепился взглядом за твою работу. Спросил, сколько стоит — хотя для него это, пожалуй, сущая формальность. Я взяла на себя наглость и сказала сама, — и Жанна озвучила сумму, от которой мои глаза округлились. Я думала, она сейчас скажет, что он передумал, но девушка, как ни в чем ни бывало, продолжала: — И он ее выкупил. Так что переведу тебе сейчас или могу учесть в счет аренды, идет?