На исходе алого заката

Смотрю на экран и чуть не роняю айфон на пол. Потому что светится надпись Лерой.

Чёёёрт…

Я наблюдаю за тем, как телефон гаснет спустя какое-то время.

Потом приходит смс. «Брукс, ответь. Это срочно»

Отлично! И что мне делать? Может, просто выключить телефон?

Тело начинает бить крупной дрожью, пульс подскочил. Он позвонил уже раз пять. А вдруг что-то случилось?

Становится тревожно и я всё же боязливо скольжу пальцем, принимая вызов. Ой, сто процентов виновато виски…

— Брукс, какого дьявола ты не отвечаешь? — недовольно возмущается он.

Я слышу его голос и моментально деревенею. Впадаю в оцепенение.

— Алё?

Давай, отомри, Роуз.

— Ты там совсем в ауте что ли?

Раз. Два. Три.

— Картер, он сейчас не может поговорить с тобой… — всё же на одном дыхании произношу я и закусываю до боли ноготь.

В трубке тишина…

— Проснётся — наберёт тебя.

И надо же голос почти не дрожит. Спасибо всё-таки виски!

Сбрасываю вызов, не сдерживая судорожный вздох облегчения.

Но Картер через минуту набирает снова, и я в шоке смотрю на его фамилию, светящуюся на экране.

Ааааа. Вот же… и что делать?

Не поднимаю. Трижды.

«ТРУБКУ ВОЗЬМИ СУКА!» — приходит после.

— А не пойти ли тебе в далёкое пешее путешествие, Лерой! — раздувая ноздри от гнева, злюсь я и выключаю телефон…

Глава 15 Рид

Преодолевая себя, пытаюсь открыть глаза. Потому что нечто шершавое и мерзкое касается моей щеки.

— Что за…

Растеряно моргаю до тех пор, пока жирная, плюшевая кошачья морда не перестаёт двоиться.

— Да иди ты! — отпихиваю мохнатую дрянь, с завидным упорством меня облизывающую. — Полудурок шерстяной!

— Меееууууу, — утробно издаёт это чудовище.

— Ооо, заткнись дружище… — перекатываясь на спину, прошу его я.

С минуту смотрю в потолок и в задумчивости тру виски.

Кот?

Где я вообще?

В поплывшем кашей мозгу пытаюсь реанимировать то, что происходило и хотя бы приблизительно восстановить цепочку событий.

Вроде после нашего стрёмного разговора с Дженнифер я сразу поехал в зал Джонатана Тёрнера. В тот самый, где прошло моё детство и бурная юность. Даже как-то потеплело на душе, когда увидел неприметные серые стены родной обители. С этим местом у меня связано много классных воспоминаний…

Было довольно рано, а потому, вполне ожидаемо, зал оказался закрыт. И это бесило. Потому что внутри меня раскалённой лавой кипела дикая ярость, выход которой я мог дать только полностью выпотрошив из себя все силы.

Мне нужна была либо груша, либо жертва. И точно не одна.

Просидел минут десять на крыльце, скурив подряд несколько сигарет, способных наполнить лёгкие необходимым на тот момент никотином, и решил попытать счастья: проверить потайное местечко, в котором мы с Лероем раньше прятали запасной ключ.

Был крайне удивлён, обнаружив его там. Картер всё никак не мог запомнить нужный кирпич! Вечно ковырял все подряд… дурень!

Дальше в памяти всплывает только груша и то, как остервенело я молотил по ней голыми кулаками. Джо потом велел купить новую, потому что эту я приговорил уже спустя полчаса.

Безумно рад был видеть нашего старика… Он правда опять начал заводить старые песни о главном. Мол иди по стопам Лероя. В профессиональный спорт дальше. Есть все шансы пододвинуть товарища.

Зачем мне это надо? Хватит нам одного придурка с напрочь отбитой головой.

А ещё звал тренировать школоту по выходным. Я, мельком бросив взгляд на их дюже бесстрашные и самоуверенные физиономии, сделал вывод, что вряд ли из этого выйдет хоть какой-то толк. Я же не сдержусь словесно, дам затрещину или пинок под зад — и всё: в слезах-соплях уползут к мамочке под юбку.

Так… после посещения зала я уехал на побережье. Вечером засел в «Логове». Встретил старых знакомых и понеслась карусель как обычно: алкоголь и разговоры о жизни. Драка ещё была на улице с какими-то ушлёпками, но её подробности ускользают от меня, как песок сквозь пальцы…

Перемотка. Утро и день как в тумане. Помню, что спал в машине в позе буквы «зю», а потом снова пил, сидя на окраине того самого холма, с которого однажды вниз полетел пистолет, чьи пули с моей лёгкой руки проделали пару дыр в чужих коленях.

*****ц. Как будто в другой жизни всё было. И Она в том числе…

В груди под рёбрами снова неприятно саднит. До блевоты… Лучше б я сдох там в этом долбаном Израиле или, на худой конец, остался после Полицейской академии в Нью-Йорке.

«Мне есть кого любить и есть с кем трахаться».

Эти её слова без конца крутились в голове как на репите.

За*бись. Поздравляю.

И тут же роем больной мозг атакуют все её остальные фразы.

«Ненавижу»

«Не трогай меня»

«Я тебе не безвольная кукла»

«То, что было — не вернуть, как сложилось — не исправить».

И что-то там типа «Тебя в моей жизни больше никогда не будет»

«Я люблю его, ясно?»

Ясно, Дженнифер… ясно.

Закрываю глаза и морщусь от ритмичной пульсации в висках. Грёбаная мигрень мать её…

— Меееееууууу, — орёт оно, залезая мне на живот.

— Ну ты совсем попутал, пучеглазый! — озадаченно констатирую я, глядя на то, как эта плюшевая туша бесцеремонно укладывается сверху и начинает тарахтеть, имитируя двигатель старого, подуставшего форда.

Снова осматриваюсь. Я дома у Роуз Онил. Узнаю эти бежевые стены и работы её отца. В голове начинают мелькать картинки вчерашней ночи.

Я устроил себе лихие покатушки до самого Сакраменто. Только поток встречного ветра, моя тачка и дорога… На обратном пути заметил Онил на остановке, премыкающей к загородной трассе. С ней ещё рядом был какой-то смазливый пилот-петушара.

Дальше… она каким-то образом оказалась за рулём моей бэхи. Ехала как пристукнутая. Тряслась, молилась, разговаривала сама с собой, недовольно кряхтела, с опаской глядя во все зеркала и с каждой минутой всё больше покрывалась испариной. Но вроде обошлось без происшествий…