На моих условиях

– Правда?

Вместо ответа Максим запускает пальцы в мои волосы и сталкивает наши рты. Мой глухой стон, сигнализирующий о полной капитуляции, гаснет где-то в горле. Пальцы рефлекторно сжимаются, комкая хлопчатобумажную ткань рубашки. Грудь наливается тяжестью, которая стремительно спускается к бедрам.

С губ Максима срывается низкий звук, похожий на утробное рычание. Внезапно он подхватывает меня на руки и, не прекращая терзать мои губы, уверенно несет в спальню.

Все происходит настолько естественно, что я, несмотря на всю свою неопытность, не успеваю даже смутиться. Растворяюсь среди поцелуев и прикосновений, теряюсь между нежностью и напором. Жесткость щетины, царапающей кожу, влажные прикосновения языка, скользящего вдоль шеи к груди, жар дыхания, тяжесть тела, лихорадочная порывистость движений. Я даже не представляла, что секс может быть таким - всепоглощающим, требовательным, и в то же время бесконечно чувственным, заслоняющим собой все остальное.

На этот раз боли нет. Инстинктивно я ее жду, но вместо этого на меня обрушивается ураган страсти. Каждое прикосновение опытных рук усиливает лихорадочный ответ тела - оно выгибается, дрожит, подчиняется какому-то естественному ритму, незнакомому мне раньше. Я всхлипываю и задыхаюсь, потрясенная жгучей потребностью организма в разрядке.

– Хочу... Еще, - вырывается из горла вместе с низким стоном.

Запустив пальцы в жесткие волосы Максима на затылке, я притягиваю его лицо и сама нахожу его губы. Мои бедра и плечи вжимаются в матрас, спина выгибается, в попытке теснее прижаться к крепкому мужскому телу. Сердце гулкими толчками разгоняет кровь, отдаваясь монотонным грохотом в ушах, кожа становится влажной.

Я чувствую себя одновременно придавленной и окрыленной силой собственного желания. Пожар внутри становится нестерпимым, тело словно больше мне не принадлежит, а напряжение достигает апогея - и тогда меня как куклу бросает в пропасть, а темнота под закрытыми веками раскрашивается во все оттенки радуги.

После того, как все остается позади, мы долго лежим в тишине, нарушаемой лишь нашим дыханием, которое становится все ровнее и тише. И никто не делает попытки заговорить.

Так вот как это бывает, думаю я, дрейфуя в сонной усталости. Неужели это именно то, о чем пишут в книгах? Взрывной коктейль эмоций - противоречивых, сильных, в чем-то даже пугающих - это то, что испытывают миллионы людей ежедневно, занимаясь любовью? Мне не верится, что все это - не единичное волшебство, а обыденность, к которой со временем привыкаешь. Неужели, это просто физиология и так происходит у всех? Мне не с чем сравнивать, но неужели у Максима с Ликой было так же?

Мысли о Власовой врываются в мой затуманенный разум, омрачая безоблачное удовольствие. Я не хочу о ней думать, но сейчас, когда страсть утихла, никак не получается изгнать ее из своей головы.

– Можно я задам тебе один вопрос?
– спрашиваю я, отчаянно желая избавиться от растущего в груди напряжения.

– Конечно, - лениво отзывается Максим.

– Ты ведь не стал бы меня обманывать, правда?

На мгновение в комнате воцаряется тишина. Очевидно, мой вопрос застает его врасплох. И в этом нет ничего удивительного - вряд ли подобные разговоры типичны в подобной ситуации.

– Ты хочешь спросить о чем-то конкретном?
– он не злится, его голос звучит ровно и мягко, с едва уловимыми нотками любопытства.

Вот он, тот самый шанс, когда я могу спросить напрямую о его связи с Ликой, тем самым расставив все точки на i, но что-то не позволяет мне им воспользоваться. Может быть, я боюсь, что в восприятии Максима физическая близость не дает мне права лезть в его личную жизнь, или что условиями нашей сделки не предусмотрены вопросы о любовницах. Но, наверное, больше всего я боюсь его честности и того, что он скажет, что Лика не ушла из его жизни...

– Ну?
– голос Максима наполнен ожиданием.

На мгновение я ощущаю себя как пловец, потерявший ориентацию в неожиданно нахлынувшей волне: я стремилась оседлать ее, но вместо этого не рассчитала собственные силы и сейчас отчаянно стремлюсь найти выход.

– Я не знаю, - хрипло шепчу я.
– Просто в любой ситуации я предпочту правду, даже если она мне не понравится.

Максим внезапно перекатывается на бок и тянет меня за собой, так что через мгновение моя спина оказывается прижата к матрасу, а он нависает надо мной.

– Значит, правда?
– интересуется он вкрадчиво, изучая мое лицо.

– Да, - я коротко киваю, не позволяя себе струсить.

– Я хочу тебя, как мальчишка в период полового созревания, - говорит он с потрясающим спокойствием, словно обсуждает прогноз погоды.
– И это одновременно ошеломляющее и очень приятное ощущение.

Я краснею. Это не та правда, которую я ждала, но она мне определенно нравится.

– Правда?

– После всего, что было, у тебя разве остались сомнения?

Я вспоминаю его ежедневные звонки, тот неожиданный приезд всего на несколько часов, появление сегодня, хотя вчера по телефону он сам признавался, что работы у него еще минимум на три-четыре дня. Мама всегда говорила, что о чувствах мужчины должны говорить не слова, а поступки, и я вдруг отчетливо понимаю, что все, что делал Максим с самого начала нашего странного брака, не дает мне повода усомниться в его честности.

– Нет, в этом у меня нет сомнений.

– Могу я рассчитывать на взаимность?

Я резко поднимаю глаза, встречаясь с его внимательным взглядом.

– Что?

– На правду, Влада, - серьезно говорит он.

Что-то в выражении его лица заставляет меня насторожиться.

– Д-да.

– Неделю назад после того, как я уехал почему ты ушла?

Задержав дыхание, я отвожу глаза.

– Мне нужно было подумать, - произношу я, ощущая на себе его пронзительный взгляд.

– Это я уже слышал. Еще?

– Я чувствовала растерянность. Наш брак не подразумевал этого, близости... Меня начали одолевать разные мысли.

– Жалеешь, что все изменилось?

– Нет, - говорю без сомнения, поражая своей горячностью не только Максима, но и саму себя.

Его красивое лицо озаряется довольной улыбкой.

– Хорошо.

Наши губы соприкасаются, но прежде, чем углубить поцелуй, Максим отстраняется и твердо говорит:

– Мне не нравится, что ты видишься с Фроловым. Если тебе так необходимо поддерживать с ним общение, пусть это происходит в присутствии третьего лица.

Такого поворота событий я точно не ожидала.

– Какого третьего лица, - сердито спрашиваю я.
– Дуэньи? Он для меня только друг, и...

– Надеюсь, ты меня услышала, - бесцеремонно перебивает Максим.
– Продолжать эту тему мне сейчас вообще не интересно.

Он похищает с моих губ готовый сорваться протест. И когда мои руки обвивают его за шею, а тяжесть его тела пригвождает меня к постели, все остальное перестает иметь какое-либо значение.

Глава 36

– Ты завтра снова уедешь?
– спрашиваю я, не в силах скрыть рвущееся изнутри разочарование.