На мягких лапах

Я расхохоталась, и хвост, словно приходя от смеха в недовольство, нервно замахал туда-сюда.

– Безликий, не безликий, но сейчас ты говоришь как всякий двуногий. Сплотиться, выступить против, создать королевство. Зачем? Мы живем и наслаждаемся жизнь. Принимает ее или сдаемся, а вы слишком много думаете, отсюда все ваши проблемы.

Кот печально хмыкнул и задумчиво пробормотал:

– В чем-то ты права. Все проблемы от того, что мы слишком много думаем.

Его глаза вдруг блеснули умом, который возрастом превосходил не то, что девять кошачьих жизней, а и несколько долгоживущих двуногих.

***

Я с довольным мурлыканьем лакала козье молоко, рядом с немее радостным звуком пытался лакать Ворон, так звали эту попытку выдать себя за одного из представителей семейства кошачьих. Пытался он без усердия и лишь до того момента, когда уйдет Киан. Потом кот лапой наклонил миску и принялся пить, что получалось у него тоже не слишком успешно, но в целом он остался довольным.

Вечер пах печеным тестом с яблоками, что было удивительно, так как до их созревания было еще далеко.

Заметив, как я удивленно принюхиваюсь, Ворон просветил меня, откуда он взялся:

– Яблоки Киану на прошлой неделе привез один заморский купец, а тот его за них телепортировал в соседнее королевство. Многие к Киану за этим делом приходят, чтоб время сэкономить, и расплачиваются обычно вещами, продуктами, а если приходят женщины то, как и твоя подруга, собой.

Мы тут были уже несколько раз, но я только сейчас узнала, чем Киан стал заниматься после ухода из воровской группы. О его умении телепортировать двуногих я-то знала, но что он стал его продавать - нет.

– Ты поэтому за ним следишь?
– предположила я.

– Это одна из причин, - туманно ответил Ворон, после чего поднялся на лапы и сказал: - Мне пора отчет сдавать, так что прощай. Приятно было с тобой поговорить. Быть может еще и свидимся!
– на ходу кинул безликий и затрусил в сторону забора, смешно виляя хвостом.

Ворон несколько раз попытался запрыгнуть на забор, но получалось у него не очень, потому что до края он не долетал. В страхе, это подобие на кота, выпускало когти и, цепляя за бедный забор, который дрожал, кажется, от смеха, нежели от врезания в него одной когтистой тушки, с противным скрежетом съезжало вниз. На раз шестой Ворон все же на забор запрыгнул, но равновесие не удержал и с возмущенным мяуканьем повалился мордой вниз, благо за другую сторону.

Наблюдая за ним, мы ухахатались. Мы - это я, собаки и подоспевшие к "выступлению" двуногие.

– Это просто какое-то чудо в шерсти, а не кот!
– весело воскликнула Киан, даже не догадываясь, насколько оказался прав, а потом мужчина перевел взгляд на Ивильмиру и уже серьезнее спросил: – Ива, тебя сегодня отправить или завтра с утра?

– Я б с удовольствием осталась не только до утра, но, сам понимаешь, дела,– с наигранной печалью ответила она, пожав плечами.

– Понимаю,– горько усмехнулся мужчина и отвел взгляд. – Без дела ко мне редко кто приходит.

– Ой, Киан, вот давай не будем!– Я удивленно покосилась на подругу, так как видеть ее в подобном расположении духа мне доводилось не часто. – Ты сам решил остепениться, забраться в эту глухомань, разбить огород, да живность всякую разводит. Тебя никто не прогонял, и даже, наоборот, с распростертыми объятьями ждут назад.

– Ива, мне уже шестьдесят пять лет, еще лет десять и начну стареть,– вздохнув, устало ответил мужчина, так и не подняв на женщину взгляд.

На моей памяти, подобные разговоры они устраивали при каждой встрече.

– Ну, так через десять, а не завтра с утра!– повысила голос Ивильмира.

Киан был единственным двуногим, при ком она себя это позволяла.

– Ива, я чистокровный человек, который не живет как валькирии или демоны по триста-четыреста лет.

– Я понимаю, но ведь...

– Кому я буду нужен, через десять лет, – прервал ее двуногий, печально на нее посмотрев, – если не нужен сейчас?

Ивильмира вздрогнула, отвернулась и раздражено проговорила:

– Прошу не начинай опять этот пустой и бессмысленный разговор! Ты ведь знаешь...

– Я все знаю и прекрасно понимаю!– резко сказал Киан, подходя и обнимая женщину со спины. – А вот ты не понимаешь, что ты не меня принять не хочешь, а себя! Я не Юстин...

Женщина резко отпрянула, повернулась и с веселой улыбкой сказала:

– Пожалуй, я отправлюсь сейчас, а то время поджимает, уж извини.

Ну вот, она опять, как та улитка при опасности, спряталась в свою раковину. Она всегда так делала, когда задевали ее воспоминания о том времени, когда она не была знакома со мной, поэтому я тоже мало что знала.

– Ива, не надо, прошу,– обеспокоено пробормотал Киан, пытаясь обнять ее за плечи, но она отстранила его руки и сказала:

– Я пойду, вещи проверю.

Подруга быстро зашагала в сторону коровника, где разместили Фарга.

Киан перевел на меня взгляд, присел рядом на корточки, печально улыбнулся, погладил по голове и пробормотал:

– Ты уж позаботься о ней, потому что ты для нее главное в жизни. Договорились?

Я усмехнулась. Двуногий даже не догадывался, что Ивильмира - это единственное существо в мире, ради которого живу я.

***

Телепортация, как обычно, вызвала гамму чувств, которые заставили вспомнить о своей кровожадной части. Она требовала тотчас вернуться назад и сожрать того двуногого, посмевшего запихнуть миролюбивую часть в этот водоворот. И лишь воспоминания о телепортации, остановили меня от прыжка в исчезающую воронку.

Ивильмира стремглав унеслась в ближайшие кусты и, судя по последующим звукам, преимущество и недостатки телепортации она оценила сильнее, если не сказать глубже всех. Один Фарг отнесся к перемещению спокойно. Толи он уже привык, толи даже удовольствие умудрялся получать.