На мягких лапах

– Слава Гере, я это пережил!

– Что приехали?– с явным недовольством спросила Лида.
– А я как раз вспомнила...

– Приехали!– жестко перебил ее жрец, после чего спрыгнул с козлов, подошел к двери и постучал железным кольцом (к моему удивлению и недовольству его сжимал в своем рту ирусан) по дереву, от чего громкий стук разбудил местных собак и они принялись облаивать нас со всех сторон.

Казалось, стук разбудил даже небо, которое решило выказать свое недовольство в обрушившемся на наши головы холодном дожде.

– Да мать вашу!– воскликнул мужчина и из-за злости решил долбануть ногой не открывающую дверь.

Он замахнулся, но дверь как раз перед его летящей ступней открылась. Жрец не удержался равновесие и полетел следом за ногой вперед, мордой в образовавшуюся у каменной ступеньке лужу. Шлепнулся он знатно, брызги долетели даже до отскочившей женщины, которая и открыла дверь. Обведя настороженным взглядом нас, валявшегося у ее ног мужчину и свою забрызганную юбку платья, она презрительно и зло сказала:

– Милостыню не даем!

– Монахиня Олим,– прошипел поднимающейся на ноги жрец,– Вы сейчас сами пойдете милостыню себе на жизнь просить. Поняли?– в голосе отчетливо слышалась угроза.

Его легко можно понять и посочувствовать. Всю дорогу слушаться бабский треп, потом хлынувший, как раз у конечной цели дождь, да еще и дверь открылась в самый неподходящий момент. Видно кто-то заразился ивильмирыным "везенье". Хотя, как уже не раз было сказано: умеют двуногие друг у друга набираться, особенно плохого.

– Главный мастер Эвэнс?!
– Дэрека признали, поэтому попытались на лице отобразить всемирный ужас. – Это... это Вы?!

Изобразила женщина ужас очень натурально. Мне, например, стало ее жаль.

– Нет, это подштанники короля Череда!
– воскликнул обозленный мужчина, убирая со щеки лист, который до этого спокойно себе плавал в луже, пока ее не замутила морда одного двуногого. – Вы нас впустите или нет?!

– Ой, – пискнула монашка и отскочила от прохода. – Пожалуйста, пожалуйся, проходите, главный мастер Эвэнс.

– Благодарю,– сказал Дэрек таким тоном, словно ожидал, что монашка сейчас сама в эту лужу на колени упадет и начнет его благодарить за такую оказанную честь, как слово благодарности от главного мастера.

Но падать на колени и благодарить женщина не стала, а подошла к нам и сказала телегу и коней оставить тут, так как их заведут через другие ворота, а потом взволнованно спросила у Ивильмире, как она себя чувствует и может ее лучше в дом будет внести.

– Еще скажи вперед ногами,– усмехнулась "жена" и легко спрыгнула с телеги, чем вызвала у монахини чуть ли не обморок, от чего жрецу пришлось в дом тащить ее держа под локоток. - Ну, хоть не нести пришлось,– здраво рассудила Ивильмира, когда мужчина заявил, чтоб она в этом виде вила себя, как и полагается беременной, а не вору с накладным животом.

Меня на руках несла подругу, Мелкую девушка, поэтому, когда мы вошли в дом, где находились другие староверы, которые попросили отдать "живность", чтоб отнести нас на кухню, то Лида без раздумий отдала мокрую собачонку, а вот женщина отдавать меня не собиралась.

– Извините, но кошатину я не ем,– нагло заявила она, прижимая меня сильнее к груди.

Просящие смутились и, перебивая друг друга, стали уверять, что они о подобном и не думали, но если женщине в ее положении подобное захочется, то они тут же с радостью это приготовят. Оказалось, что они приняли ее за жену Дэрека, поэтому и ластились, словно собачонка к хозяйской ноге. Когда жрец объяснила, что она не его жена, и не беременна, и не человек вовсе, то на Ивильмиру стали смотреть с недовольство и презрением, чем вызвали у женщины лишь радостные улыбки. Она, так же как я, не любила, когда к ее персоне было повышенное внимание. Меня она, кстати, так и не отдала, а забрала с собой в отведенную ей и жрецу комнату, где вытерлась (предварительно выгнав Дэрека за дверь), переоделась и завалилась спать, прижимая меня к своему уже плоскому животу.

...Вдруг сон развил скрип половицы, а потом аккуратные шаги.

Я вначале напряглась, но не почувствовав чужих запахов успокоилась.

Подойдя к кровати, мужчина, которой уже почти месяц делил каждую комнату с сопящей женщиной, некоторое время просто стоял, а потом я услышала еле слышное шуршание одежды. Приоткрыв глаза, я увидела, что он нежно гладит Ивильмиру по щеке тыльной стороной ладони.

– Эльдар,– вдруг прохрипела женщина.

Дэрек вздрогнул, резко отпрянул и быстро вернулся в свою кровать.

До утра наш сон никто больше не тревожил.

***

– В Венеции нам придется задержаться,– заявил утром Дэрек, после того как монахиня принесла завтрак и вышла.

– Почему?– спросила Ивильмира и зевнула.

– У меня тут несколько неотложных дел возникло,– хмуро пояснил он. – Да и погода не радует.

За ночь дождь не только не утих, но еще и усилился.

– Только не это,– простонала женщина, стукаясь лбом об стол. – Опять целый день туда-сюда ходить, слушая нудны доклады, я не выдержу!

– А тебя никто не заставлял воровать с нашего храма свиток! – вдруг заявил жрец.

Ивильмира подняла голову, удивленно на него посмотрела. Если он думал, что этим обвинением он заставит ее постыдиться, то он еще плохо ее знает, так как валькирия ответила, к моему удивлению спокойным, а не насмешливым голосом:

– А тебя никто не заставлял его рвать.

– Если бы ты его не решила украсть,– со злостью и презрением продолжал Дэрек, – то я бы его не разорвал!

– Брат, какая муха тебя укусила? – обеспокоено спросила его сестра, как обычно с не пониманием переводя взгляд с одного проклятого на другую.

– Просто меня задолбал ее скулеж!– воскликнул Дэрек и вскочил с места. – Как будто мне нравиться, что за мной постоянно ходит воровка со слабостью на передок!