На мягких лапах

Ответила на его вопрос видимая двуногая:

– Я в таком же недоумении.

– Да это очень простое имя!– обижено заявила монашка. – Вот, например, у автора "Прогресс Колодейзмининна" имя и фамилия, если посчитать, состоит из тридцати шести букв! Имя этого автора считаться самым длинным на Северном континенте.

– Автора чего?– пораженно спросила Ивильмира.

– "Прогресса Колодейзмининна",– в непонимании повторила девушка без лишнего труда.

– Чего-чего?

– "Прогресса Колодейзмининна",– растерявшись, вновь повторила Лида, понизив голос.

– Мне только от названия уже плохо становиться,– призналась женщина, театрально схватившись за сердце.

– Кстати, это очень интересная книга. Она рассказывает о...

– Мы пришли!– радостно оборвала ее валькирия, вздохнув с облегчением.

Среди деревьев виднелся высокий забор и открытые настежь ворота.

– Наконец-то!– не менее радостно воскликнул Дэрек.

– Профаны!– обижено заявила Лида, на что женщина горда ответила:

– Чем и горжусь!– А потом она нахмурилась и спросила: – А это, кстати, кто?

***

Пока мои двуногие искали подходящую для прикрытия одежду, я дремала под пышным кустом сирени, которая, к сожалению, уже отцвела.

Солнце уже в одном прыжке было от горизонта, а ясное небо стало менять цвет, словно кролик во время смены времен. Легкий ветерок, словно с неохотой касался моей шерсти, а потом и вовсе исчез.

Несмотря на дремоту, слух улавливал разные звуки: спор двух женщин из-за поломанных цветов, счастливый лай собаки, треск доски и проклятье в ее адрес, свист кинутых в дерево ножей, а еще много-много разных шагов и голосов. Нос тоже не желал отдыхать, улавливая запахи проходящих двуногих и четерехлапых.

Хоть деревня и была небольшая, но животных тут было много, особенно собак. Мой приход, конечно же, не остался без внимания, особенно со стороны одного местного кошачьего фаворита - как он себя величает.

– Ах, моя прелесть, ты вернулась?
– Я даже глаза не успела открыть, как перед ними всплыл образ пушистого рыжего кота с шикарными усами и разноцветными глазами.
– Нет, ничего не говори, я знаю: ты так по мне скучала, что не в силах была больше терпеть, и вернулась ко мне. Ах, как я тебя понимаю. Я считал дни до нашей встречи.

– И сколько насчитал?
– с усмешкой спросила я.

Кот не растерялся, а тут же гордо ответил:

– Сто семьдесят пять!

Я недоверчиво дернула хвостом и удивленно протянула:

– Да неужели?

– Поверь, - он прижал лапу к груди и поводил мордой из стороны в сторону, - я сам в удивление, как я смог все эти дни прожить без взгляда на твои прекрасные глаза.

Кота звали Франц, а его слуга-хозяйка была дочкой главы деревни. Говорят, что девушка, до того как вышла замуж и уехала отсюда, читала коту любовные романы, от чего Франц слегка сошел с ума и стал считать себя за одного мужского персонажа книги "Вечность Любви" по имени "Дэрек". Кстати, как много в последнее время развелось Дэреков, просто, напасть какая-то!

– Я мучился все эти дни, и лишь мысль о том, что в скором времени мое одиночество закончиться, и я вновь смогу ощутить сладость твоих поцелуев давали мне силу переживать каждый день.

– Идиот, - устало пробормотала я.

– Ты права, я - идиот! Идиот, который каждый день просыпается с твоим именем на устах и засыпает с ним же, - с жаром согласился кот, а потом попытался схватить мою лапу и поцеловать. Вот только наши лапы и тем более морды не подходили для подобных нежностей, от чего он бросил попытку мучить мою лапу и удвоил натиск на уши: - Моим мученья не было конца, пока сегодня я не увидел твой прекрасный лик...

Я молчаливо все слушала, понимая, что, во-первых, с ним невозможно было говорить не о чем, кроме него самого, а во-вторых, попытка от него убежать тщетна. Пока не выговориться о себе любимом, найдет везде, мстительно увеличив длину собственных фанфар.

– Эль, ты только глянь!– раздался радостный голос Лиды.

Девушка подбежала к нам и почему-то начала кружиться, словно собачонка в попытке догнать собственный хвост, а потом она остановилась и требовательно спросила:

– И как тебе?

С монашкой мы как то незаметно стали вновь разговаривать, а она вновь играть с Мелкой. Хотя другого от двуногих, с их постоянно меняющемся настроением, и не следовало ожидать.

– Что именно?
– в непонимании спросила я.

– Платье!– пояснила она с нажимом и вновь покрутилась на месте. – Как оно тебе? Правда, красивое?

На ней было одето желтое, расшитое синим вьюнком платье с короткими рукавами и белым абажуром, и пахло оно довольно приятно.

– Красивое, - согласилась я, не желая ее обидеть, - и пахнет вкусно.

– Нам ведь в общине запрещено носить облагающие платья, притом такого вызывающего цвета и с таким глубоким декольте, – пояснила она радостно, проводя по юбки руками. – Я впервые надеваю такую красоту! А брату, представляешь, волосы отрезали и бороду приклеили, а Ива будет беременной.
– Она вдруг посмотрела на слегка обидевшегося рыжего кота, из-за того что эстафету балабола у него нагло вытащили из лап, и заверещала: – Ой, а кто эта лапочка?

– Франц, - с неохотой представила я, наблюдая, как она принялась его гладить.

– Такой пушистый, такой красивый, ну прелесть просто,– сюсюкала девушка, гладя его под подбородком и по усам. – А глазки, какие необычные. Разноцветные.

– Ты поменяла слугу?
– с одобрением спросил у меня Франц.
– Давно пора, а то та прежняя была лентяйкой и меня ни разу не погладила.
– Кот перевернулся на спину и приказал: - Слуга моей прелестницы, почеши мне живот.