На осколках разбитых надежд

Белокурый статный ариец. Голубовато-серая форма. Высокая тулья фуражки. Белый абрис черного креста под воротом рубашки. Точно такой же крест на груди среди прочих наград и значков. На него оборачивались, с ним раскланивались немцы и восхищенно улыбались немки на площади. Он был их герой нации.

Именно в это мгновение Лена узнала его. Это Рихард фон Ренбек принимал награду из рук Гитлера на кадрах кинохроники, которые она видела в Минске. Летчик, которому вручали крест за то, что выделился своими достижениями среди прочих убийц. Первый среди прочих.

Эти короткие мгновения сыграли свою роль. Рихард успел приблизиться к ней настолько, чтобы в несколько шагов нагнать ее в попытке бегства, схватить за локоть и резко развернуть к себе лицом.

— Не дергайся! — хлестнул он зло словами. — Замри на месте и молчи!

То ли из чувства противоречия, то ли просто от злости, но Лена попыталась вырваться. Пальцы на ее локте сжались еще сильнее. Вторая рука легла на затылок и прижала голову к груди. Лена дернула головой, пробуя сбросить эту широкую ладонь, но в итоге оцарапала щеку о края награды на его мундире.

— Хватит, я сказал! — приказал Рихард. Тон его голоса изменился, когда он обратился к кому-то невидимому для Лены, по-прежнему крепко прижатой лицом к его груди. Стал иронично-насмешливым, не таким резким и злым. — Ох, уж эти женщины! Я не успел встретить на станции, вот она и разозлилась.

— Могу ли я увидеть документы, господин обер-лейтенант? — услышала Лена мужской голос и почувствовала, как напрягся Рихард, словно животное, подобравшееся для прыжка.

— Ты шутишь, Вальтер? Ты же меня знаешь, — произнес в ответ он, и Лена не могла не отметить поразительный контраст расслабленности голоса и напряжения тела. — Мы вместе воровали яблоки в саду у старого Шваббе.

— Произошел побег заключенных, господин обер-лейтенант, — ответили ему подобострастно, подсказывая Лене, что и в этом разговоре Рихард занимает позиции главного. — Они работали тут недалеко, строили шоссе в окрестностях Веймара. Сейчас усиление, сами понимаете. Нужно быть настороже.

— Брось, Вальтер! Разве она похожа на беглого русского заключенного? — со смешком произнес Рихард. Затем отстранил от себя Лену на расстояние вытянутой руки и заглянул ей в глаза, мягко улыбаясь. — Милая, садись в авто. Я буду через пару минут. И прошу, не надо дуться, я постараюсь загладить свой промах вечером, договорились?

Его пальцы ослабили хватку, а потом снова сжали, словно говоря, попробуй только не подчиниться сейчас. И в то же время взгляд светился такой нежностью, что Лена на несколько секунд даже обманулась. Не успела потому отстраниться, когда он вдруг привлек ее к себе. Она даже испугаться не успела, как Рихард коснулся губами ее лба, а потом скользнул к щеке, обжег своим горячим дыханием кожу. От этого прикосновения у Лены что-то дрогнуло внутри. Как трескается лед по весне на реке.

— Иди, милая, — мягко произнес Рихард и чуть подтолкнул ее в сторону своего автомобиля, припаркованного у въезда на площадь, чтобы она не задерживалась возле полицейских. И как только она прежде не заметила эту черную махину?

Пока Лена на негнущихся ногах шла к автомобилю, в голове у нее метались перепуганными птицами десятки мыслей. Может сорваться с места и побежать? Попытаться скрыться на одной из этих боковых узких улочек? Может, повезет? Но нет, Рихард смотрел ей вслед, она чувствовала это кожей. Да и скорее всего убежать далеко не получится. В городе не только полно полицейских и эсэсовцев, как она заметила, пока предатель-бауэр вез ее к станции, но и гитлерюгендцев. Да и случайные прохожие, как Лена подозревала, с готовностью помогут им поймать беглянку. Оставалось только подчиниться приказу Рихарда и надеяться, что она найдет способ ускользнуть от него после того, как он распрощается с полицейскими.

У Рихарда это заняло пять минут. Он что-то сказал им, они вместе рассмеялись его шутке. Потом он предложил полицейским сигареты из своего портсигара, и те с удовольствием взяли несколько штук на двоих. А затем быстрым почти неуловимым движением передал одному из полицейских свернутую банкноту, делая вид, что пожимает его ладонь на прощание. Вот и все. И больше ни у кого не было вопросов насчет документов.

— Я сказал тебе сесть в машину, — обратился к ней Рихард, когда подошел к припаркованному автомобилю. — Если ты думаешь, что можешь убежать, забудь. С детства ненавидел игры в прятки и догонялки. А сейчас ненавижу вдвойне. Потому не испытывай терпение — сядь в машину. Сейчас же.

Он даже не повысил голос, но в его тоне прозвучала такая сталь, что Лена решила не перечить. Открыла дверь и скользнула на переднее сиденье, стараясь не думать о том, что ее ждет. Главное сейчас усыпить бдительность и дождаться удобного момента.

В салоне пахло кожей, сигаретами и одеколоном Рихарда. Немец бросил небрежно фуражку на заднее сиденье, прежде чем занять место водителя, и досадливо поморщился, когда при этом Лена отодвинулась, как можно дальше от него, скользнув по сидению. Он резко нагнулся к ней, и она вжалась в спинку, испугавшись этого движения и неожиданной близости в темном пространстве. Рихарду стоило повернуть голову, и их носы бы точно соприкоснулись. Но он только щелкнул кнопкой замка на двери и выпрямился.

— Чтобы не соблазняла мысль выпрыгнуть на ходу, — пояснил Рихард, заводя мотор, и Лена с досадой подумала, как это ей не пришло в голову самой. Хотя и бесполезная мысль была бы все равно, как выяснилось.

— Где другие? — спросил Рихард, прикурив сигарету и откинув лоток пепельницы на панели, отделанной деревом. — Послушай меня внимательно сейчас, я повторять не буду. Если не ответишь, то поедем сразу в Розенбург. Дядя волнуется только о тебе, ему нет дела до других. Чтобы ты знала — их все равно найдут. Я вернусь и подам в розыск, чтобы у нас не было проблем с гестапо и арбайтсамтом. Их найдут, и я даже не представляю, что могут сделать с ними солдаты ил полицейские сейчас. Они все на взводе — ты же слышала, сбежали русские из лагеря. Но это для начала. А потом их отправят в пересылочный пункт арбайтсамта, и повезет, если получат распределение на фабрику или завод. Потому что ни один немец не возьмет их в дом теперь. Итак, где они?

Лена задумалась над тем, как ей следует поступить сейчас. Привести ли его к месту, где ждали ее возвращения Янина и Катя? Или оставить подругам шанс на свободу? Как следует поступить, зная о том, что немец только что рассказал ей? А может, он обманул ее? Просто чтобы она испугалась и сдала ему остальных.

— Ладно, как знаешь, — произнес Рихард, и автомобиль двинулся с места. Лена тут же положила ладонь на его руку на руле, боясь, что опоздала, и он не переменит решение.

— Я покажу тебе, где они. Это в пятнадцати километрах от города. Там, где подобрал меня бауэр, чтобы привезти сюда.

В конце концов, они будут вместе в Розенбурге. Вряд ли фон Ренбек намерен разлучить девушек. А это значит, что можно будет обдумать потом другой побег, в этот раз предусмотрев большинство нюансов, о которых не знали прежде.

На протяжении всего пути до рощицы, где Лена рассталась с девушками, Рихард не обращал на нее никакого внимания. Словно ее и не было рядом. Он покрутил ручку на панели, и салон наполнил мужской голос, поющий какую-то фривольную песенку о любви. Лена чуть не подпрыгнула от неожиданности при этом — никогда прежде она не видела, чтобы в машине было радио. Да и вообще весь автомобиль выглядел совершенно иначе, чем служебный Соболева-старшего. Лене невольно пришла мысль в голову, если немцы не знали недостатка, судя по их внешнему виду и домам в городе, зачем они вообще напали на ее страну, захватив до этого почти всю Европу?