На Перекрёстке Судьбы

– Клинок вошёл в клинок, - растерянно ответил Йешуа.

– Ничего себе!
– сказал Антон, видевший своими глазами, как оба кинжала соединились и стали единым целым.
– Вот это спрятали, так спрятали!

Игорь пытался логически объяснить увиденное, но не мог...

– Этот клинок два тысячелетия хранил какую-то тайну, - произнёс он вслух.

– Не волнуйся!
– произнёс Йешуа.
– Он сохранит тайну до конца! Теперь кинжал на своём месте.

– Да, - согласился Игорь.
– Не возразишь.

Йешуа с любопытством посмотрел в глаза Игоря, и неожиданно спросил:

– Ты кто?

– Писатель, - ответил Игорь.

– Ты пророк?
– поинтересовался юноша, вытаскивая пробку из фляги, сделанной из небольшой тыквы и предлагая её пленнику.

– Нет, - ответил Игорь, поспешно утоляя жажду.

– Тогда что и зачем ты пишешь?
– поинтересовался юноша.

Писатель, обезоруженный вопросом подростка, вспомнил, что находится в обществе, где не признавали иных текстов, кроме Торы и Пророков. Игорь Менев понял, что его занятие в глазах Йешуа, видится весьма сомнительным, чем-то вроде шаманства, шарлатанства, колдовства. Следовало объясниться. Он протянул назад флягу с водой, но Йешуа кивком указал на Антона, и Игорь передал воду ему. Затем Йешуа достал из-за пояса ещё одну тыквенную флягу, и произнёс над нею молитву, прежде чем вода коснулась его губ. Пил он для пришельцев необычно, не так, как привыкли пить они, прикасаясь к сосуду губами. Йешуа запрокинул флягу и вода полилась ему в рот. Сделав три глотка, он закрыл тыкву, спрятав за поясом, и дал знак, чтобы Игорь продолжал.

– Я написал книгу-исследование о твоём путешествии по старой дороге Аронидов, - заговорил Игорь, обращаясь к Йешуа.

– Книгу обо мне?.. Зачем? Чем так мог заинтересовать тебя мальчик из прошлого?

– А если я скажу тебе, что не только я один интересуюсь мальчиком из прошлого, что миллионы людей во всём мире знают о тебе...

– Не понял, - недоверчиво сказал Йешуа.
– Почему?

– Потому что в нашем мире для многих ты Бог.

– Что?!! Я бог?

– Да.

Йешуа расхохотался. Смеялся он долго, заливисто, до слёз. Но увидев серьёзные лица Игоря и Антона, осёкся и спросил:

– Но как такое могло случиться? Творец, да будет благословенно Имя Его, Один и Он во всём и Он Бог! А я - человек, сын человеческий... как такое могло случиться?
– повторил он.

– Да так уж вышло, - пробормотал Антон.

– Расскажи!
– потребовал Йешуа.

– А ты уверен, что хочешь всё это услышать?
– спросил Антон.

– Если бы не хотел, не спрашивал бы.

– Тогда слушай!
– взял инициативу в свои руки Игорь, и очень осторожно, стараясь не касаться болезненных моментов, начал рассказ.

– Да, так случилось, что в нашем мире ты - бог. Но только такой бог, какой был удобен тем, кто изгнал тебя из Израиля, а потом создал религию с твоим именем. В религии ты стал сказочным персонажем, пострадавшим за всё человечество. И с помощью этой религии, вот уже две тысячи лет, они успешно сражаются с твоим истинным наследием и твоими последователями. И делают это твоим же именем. В своей религии они лишили тебя всего: личности, характера, семьи. Отняли учителей, друзей, твои привязанности, веру, любовь к женщине и родине. Отняли смех. Исказили твоё личное послание человечеству, а правду держат под замком. Настоящий Йешуа запрещён. Настоящий опасен. В самом Риме было создано и существует целое государство священников, которое ничем другим не занимается, как охранят мир от правды о тебе, потому что эта правда развалит искусственно созданную религию язычников, и погребёт под обломками лжепастырей. Возможно, люди не виноваты, в том, что до сих пор понятия не имеют о тебе, как о человеке, что не знают о твоих многочисленных братьях и сестрах. Их религия говорила им о тебе другие вещи, поэтому тебя мало кто представляет как князя и наследника царского трона. Для них ты никогда не существовал ни как юноша, ни как ученик, ни как мужчина. Они не представляют тебя ни воином, ни царём. И уж совсем мало кто знает о тебе, как о писателе.

– Звучит не очень весело. И, по-моему, ты говоришь о ком-то другом. Ессей не может быть писателем, если он не пророк.

– Очень скоро ты напишешь невероятные по существу и удивительно поэтичные книги, которые даже на расстоянии двух тысяч лет будут очаровывать мир своей красотой и мудростью. Но от миллионов людей, которые верят в твоё имя, эти книги, всё так же, будут сокрыты. И не потому, что никто из исповедующих религию с твоим именем не желает знать о тебе правду, которая много лет скрывалась, а потому что так решили победители: правда не должна касаться религии, в которой ложь объявлена догмой. И уж, поскольку ты спросил меня, для кого я пишу, то сразу и отвечу. Пишу для любопытных и сомневающихся, для фантазёров, которые в сказках ищут смысл, кто любит, и только потому умеет истинно ценить любовь и красоту других. Пишу для тех, кто способен встать под знамёна истинного Света, Любви, Мира, Красоты и Добра. Кто, не дожидаясь великих чудес, сам творит маленькие, повседневные чудеса: растит и воспитывает детей, сеет и убирает хлеб, разбивает виноградники на своей земле и слагает радостные песни, а потом поёт их, и не потому, что так надо, а потому что на душе светло и хочется любить и удивляться жизни. Пишу для таких, как я сам, кто против смерти, кого ещё волнует жизнь, и кто способен удивляться, и удивлять других...

"ТИБЕТСКОЕ ЕВАНГЕЛИЕ"

Наступила долгая тишина... Затем, Йонатан внезапно спросил:

– Скажите, пришельцы, откуда вы узнали о караванном пути?

– Из документов.

– Каких?

– Их у нас называют "Тибетское Евангелие".

– Что это такое?

– Это записи, которые повествуют о нынешнем вашем путешествии к берегам Инда. Описания спутников князя и торговых людей.

При этих словах пришельца, Нафтали поразила икота. Он икнул и опустил глаза. Тень догадки пробежала по лицу Йонатана, и он вопросительно взглянул на Нафтали.

– Так говоришь, сохранились записи спутников?
– спросил он у Игоря.

– Конечно!
– с азартом подтвердил тот, а Йонатан повернулся к растерянному Нафтали, который пытался унять икоту, и потребовал:

– Пергамент! Немедленно покажи пергамент...

Смущённый Нафтали развязал мешок, извлёк из него свиток нового пергамента, а Йонатан взглянул на него и в ярости кинул в кострище:

– Да как ты посмел!
– кричал он, а Игорь кинулся к свитку, и успел выхватить его, спасая от язычков пламени, которые ненасытно потянулись от тлеющих углей - к нему. Игорь обтёр свиток от сажи, и бережно вернул его Нафтали, обращаясь к Йонатану:

– Пергамент не сжигать надо, - сказал он, - а сохранить для истории. Описания, составившие Тибетское собрание - в нашем времени бесценны.

Игорь повернулся к Нафтали, с интересом всматриваясь в того, кто так прекрасно нарушил тайну молчания о путешествии Йешуа в Индию, и улыбнулся совсем неожиданной встрече с автором записей, которые потом войдут в собрание под названием "Тибетское Евангелие".

– Спасибо!
– сказал ему Игорь.
– Без тебя, мы бы не узнали самую красивую и правдивую историю из жизни этого юноши.

– Зачем вы здесь, пришельцы?
– сурово спросил Йонатан. - Чтобы из тайной миссии сделать явное посмешище?

– Мы здесь, потому, что запутались среди фантазий и лжи, а настоящая история, неизвестна никому. Начало индийского похода Йешуа, описанного в Тибетских Евангелиях, начинается здесь, на Перекрёстке Судьбы.

– Очень любопытно!
– воскликнул Йешуа, обращаясь к Нафтали, и тот склонил голову.

– Прости, князь.

– Ладно, прощаю. Раз твои записи, кому-то будут нужны в будущем, пиши.

– Они нужны, князь, - сказал Игорь.
– Они говорят о том, кем ты станешь в тех краях, куда направляешься сегодня, и кем вернёшься на землю Израиля, к своим тридцати годам.

– И кем же я вернусь?
– Искренне поинтересовался Йешуа.

– Тем, кто будет учить людей летать!
– сказал Игорь, и все рассмеялись. Рассмеялся и сам Игорь:

– Сейчас будет ещё смешнее, - сказал он.
– В твоей книге, которую ты написал после возвращения, названной "Евангелие Мира от ессеев", ты объяснишь тайну "священного Дуновения", способного вознести человека выше творения всякого, и делаешь это в высокой степени поэтической форме. В причащении ангелу Воздуха, ты указываешь на двери, за которыми скрыты "тайны Светозарного пространства и бесконечного сада". И ты даёшь их направление - "туда, где правят несчётные звёзды, куда устремлён воздух, выдыхаемый нами".