На пути к войне

Палатон быстро зашагал по проходу между полками, уверенно выбирая путь на поворотах и перекрестках, как будто чувствовал дорогу инстинктивно. Рэнд прибавил шагу, чтобы не отставать. Его нога заныла, напоминая, что к такой быстрой ходьбе он еще не готов. Потирая бедро, он ковылял следом за Палатоном, не рискуя остановиться.

Внезапно Палатон замер перед небольшой затененной нишей.

— Что это? — спросил Рэнд.

— Пламя, вырезанное на камне — стилизованный символ дома. Четвертого Дома.

— Я думал, их всего три.

Несмотря на необходимость срочно искать выход, ниша привлекла внимание Палатона, и он шагнул к ней.

— Так и есть. Мало кто знает, что существовал четвертый Дом, уничтоженный на заре нашей технической цивилизации. Мне говорили об этом, но я не знал, стоит ли верить… а теперь Земной дом дал мне доказательство. Неужели они на что-то надеялись, желая убить меня? Неужели предвидели, что я открою эту тайну? — Оказавшись внутри ниши, заставленной книжными шкафами и столами, Палатон выпрямился, разглядывая символ. — Пламя из пепла… моя мать знала об этом. Во дворцовой галерее висит ее гобелен — когда-нибудь я покажу его тебе, если смогу. Она была настоящей мастерицей и воспроизвела этот символ, никогда не видев его… — Палатон открыл ящик стола и пробежался по папкам, читая надписи на них с такой скоростью, что Рэнд не успевал следить за ним. Здесь был только текст — никаких рисунков.

Палатон закрыл ящик. Обернувшись налево, он открыл другой деревянный стол — простой, но изящный. Палатон провел пальцем по документам внутри одного из ящиков, бегло просматривая их заголовки.

— Смотри, — позвал он Рэнда, — это настолько древние манускрипты, что они могли бы рассыпаться в прах от малейшего прикосновения. Но их сохранили — вместе с остальными. Слушай: «Корень, который дал жизнь всем нам, поразила тяжкая болезнь, и мы должны обрубить его, дабы не дать загнить ветвям».

Рэнд заметил прозрачную пленку, покрывающую каждую страницу.

— Этот Дом был развращенным?

— Так считалось, — Палатон сунул рукопись в стол. — По-видимому, остальные три Дома объединились, чтобы уничтожить четвертый. Но что заставило их так поступить? — он продолжил просматривать папки, заинтересовался еще одной и вытащил ее. Внезапно его бормотание прервалось.

— Что там?

Палатон поднял голову.

— Ничего такого, что я мог бы объяснить тебе, — на его лице отразилась боль, и он закрыл папку. С явной досадой он продолжал: — Некоторые ответы, хотя и не все, вызывают мучительные вопросы. И земляне во многом повинны в этом. Чоя десятилетиями охотились за подобными свидетельствами, разыскивали их и уничтожали все, что только осталось от Огненного дома. Земной дом участвовал в этом, но тайно принимал тех, кого только мог отыскать, пытаясь с их помощью улучшить свой род. Самых чистокровных чоя, которых только можно было найти, они использовали в генетических экспериментах, — Палатон с отвращением сунул папку в ящик. — Я думал, мы уже давно отказались от подобных опытов.

— Может быть, благодаря им вы остались такими, какие есть сейчас? — предположил Рэнд.

— Возможно, — Палатон выпрямился. — Все эти сведения бесценны, но я не могу унести с собой ни малейшей их частицы, — он остановился. Крошечный белый треугольник бумаги виднелся на столе сбоку. Подойдя к столу, Палатон открыл картотеку. Папку, которую он только что держал в руках, просматривали совсем недавно.

Рэнд уловил звук, от которого по его телу побежали мурашки страха. Он резко обернулся, насторожившись.

— Палатон…

— Слышу, — он помедлил. — Это для меня.

— Что?

Палатон взглянул на него с усмешкой.

— Это мой смертный приговор, — аккуратно вырвав лист в одной из папок, он спрятал его под одежду. — Иногда документы могут принести огромную пользу, — он захлопнул папку и положил ее на место. — Подобно любой хорошей философии, они ставят больше вопросов, чем дают ответов. Теперь у меня есть имя, — выпрямившись, он на мгновение задумался, и его глаза озарила какая-то догадка. — Как думаешь, ты сможешь бежать?

Кости Рэнда ныли. Легкие обжигала соль, слабо перемещающаяся в воздухе, но он твердо ответил:

— У меня открылось второе дыхание. Куда бежать?

Палатон указал направление. Рэнд сорвался с места, слыша рядом топот ног чоя. По туннелю загрохотало эхо. Рэнд мельком подумал, что сейчас они несутся, как табун мустангов в прерии. Он сдерживал дыхание, пока они не достигли внезапного расширения туннеля и выхода из него, ослепившего их солнечным светом и оглушительными криками преследователей, только что заметивших их. Палатон, не замедляя бега, свернул в сторону. Им следовало обогнуть гору, и тогда они были бы на свободе. Но эта мысль не пришла к нему. Рэнд пригнул голову и помчался за ним.

Руфин ждала их на трапе, глиссер был готов к вылету. Трап задрожал от их быстрых шагов. Рэнд споткнулся, но Палатон подхватил его и втолкнул внутрь. На взлетную полосу легли лиловые тени.

— Хорошо, что тезару не положено покидать свой глиссер, — заметила Руфин. — Мне пришлось отбиваться от непрошенных гостей. Меня не слишком удивил такой прием, но, похоже, они решили проводить вас прямо в преисподнюю.

Палатон с трудом перевел дыхание.

— Скорее улетай отсюда… пока они не решили… сбить нас.

— Пристегнитесь, — решительно скомандовала Руфин, закрыла люк и поспешила в кабину.

Палатон оглянулся, и увидел, что Рэнд буквально ползет к креслу. Лицо мальчика было серовато-бледным. Палатон помог ему встать.

Глиссер сорвался с места неожиданно. Рэнд повалился в кресло, позволив Палатону пристегнуть его.

— С тобой все в порядке?

Рэнд кивнул, слишком усталый, чтобы говорить.

— Вряд ли такой цвет лица обычен для людей.

Разжав спекшиеся губы, Рэнд заметил:

— Только для мертвых, — и закашлялся.

Разыскав флягу с холодным напитком, Палатон протянул ее Рэнду.

— Знаешь, если для тебя это имеет какое-нибудь значение, я поражен твоей выносливостью.

Рэнд осушил флягу одним глотком.

— Для меня это много значит, — пробормотал он и обмяк в кресле.

Палатон посмотрел в иллюминатор.

— Воображаю, как мы поразили и их: мы обогнули гору быстрее, чем они успели пройти через храм и перехватить нас, — он пошарил рукой под рубашкой, бумага захрустела. — Но вряд ли нам еще когда-нибудь придется так бегать.

— Вот и хорошо, — Рэнд приложил холодную флягу ко лбу, его грудь еще тяжело вздымалась от судорожного дыхания.

Глиссер быстро набрал скорость, оторвался от земли и устремился в небо. Руфин издала вопль явного торжества.

Палатон сухо заметил:

— Похоже, мы наконец-то оторвались от них, — и откинулся на спинку кресла.

Глава 23

На Чаролон надвигался летний вечер — до наступления темноты оставалось еще несколько часов, но сумерки мало-помалу сгущались. Чирек пробирался между подвыпившими простолюдинами по движущейся дорожке. Днем ее не включали — солнечные батареи города уже давно были истощены, отдавая всю энергию на поддержание работы охладительных систем, и ни у кого из нынешних чоя не хватало психических способностей заставить ленту двигаться.