На верхней границе фанерозоя (о нашем поколении исследователей недр)
Шрифт:
НЕ ЗАБЫВАЕМ РОДНУЮ «АЛЬМА-МАТЕРЬ»
Да простят меня латинисты за вольную транскрипцию «Альма-матэр» на русский народный лад.
Действительно, спустя годы, все больше понимаешь, что университет дал нам вторую жизнь и потому недаром еще в далекой древности родилось это сравнение его с матерью.
Немного раньше, повествуя о мурманском периоде своей жизни, я писал, что, став по совместительству преподавать в тамошнем госуниверситете и ощущая большую заинтересованность благодарных слушателей факультета переподготовки, я подумал: «А может быть, это самое полезное, что я сделал в своей жизни?». И когда при встрече декан геологического факультета нашего Московского университета Дмитрий Юрьевич Пущаровский как-то попросил меня организовать учебный курс для студентов старших курсов и магистрантов с примерным названием «Экономическая геология», я, немного подумав, согласился. Я, правда, рассчитывал, что мой коллега по ВНИИГАЗу Павел Никитин, для которого эта область намного ближе, согласится тоже вместе со мной разделить эти хлопоты. Но Павел, ссылаясь на сильную занятость, отказался. Моя занятость тоже превышала все разумные пределы, да и дорога от ВНИИГАЗа до МГУ, мягко говоря, занимает немало времени даже по московским меркам. Однако отказать в этом родной «Альма-матер» было невозможно. Глядя, как многие наши выпускники, ставшие успешными бизнесменами, зачастую по серьезному спонсируют учебный процесс, я рассматривал этот курс как свою собственную форму спонсорской помощи, собираясь в том числе оставлять всю
И хотя наш университет как первое высшее учебное заведение страны находится в привилегированном положении, поскольку имеет специальные дополнительные фонды, проблема комплектования преподавательского состава и здесь стоит очень остро.
Так что каждый на своем уровне должен хоть как-то включиться в решение этой проблемы, и тогда, может быть, постепенно будет что-то меняться к лучшему.
Как я и ожидал, студенты – это совсем не взрослые слушатели, с которыми мне нравилось работать раньше. Реальную заинтересованность проявляет меньшая часть аудитории. Явка на большинство лекций на старших курсах оставляет желать лучшего. Однако средний студент по природе своей старается не делать лишнего. Поскольку он заранее не может знать, что ему в жизни пригодится, необходимо найти какие-то способы, чтобы в интересах того же студента подтолкнуть его к активному включению в учебный процесс. Просто проверять явку на занятия – мера малоэффективная. Большое количество присутствующих незаинтересованных людей будут только мешать занятиям и своим товарищам. Мне своими нехитрыми приемами удалось добиться почти полного «аншлага» на занятиях, и я готов поделиться этим опытом с другими преподавателями.
На моих лекциях должно присутствовать около 100 человек. Я заранее, в самом начале семестра, объявляю о своей системе контроля знаний. Она состоит в следующем. В конце каждой лекции или занятия проводится 15-минутный экспресс-тест из простейших задач или вопросов по материалам, прослушанным в текущей и предыдущей лекции. Любыми конспектами пользоваться можно, но, если ты совсем ничего не знаешь или не слушал, то это не поможет, т. к. время на ответы крайне ограничено. Студенты должны на отдельных листках выполнить тест и тут же сдать мне. В расчет я принимаю только первые 15–20 правильных или лучших работ. Знающие и внимательные на лекции студенты в условиях созданной конкуренции не дают списать правильный ответ товарищу, чтобы самому попасть в это заветное число сдавших первыми. Только потом они начинают помогать им. Те, кто по сумме всех тестов попадут в первые 20–30 % лучших, получат зачет-автомат, если по курсу предусмотрен только зачет. Либо они получают дополнительный балл к экзамену, если по курсу предусмотрен экзамен. Остальные на экзамене или зачете не могут рассчитывать на какое-либо снисхождение. Они должны к ним готовиться серьезно. По моему трехлетнему опыту система работает безотказно, правда, требует дополнительного времени на проверку этих самых тестов. Преподаватели, берите на вооружение!
Кроме преподавания с регулярностью один раз в неделю я примерно раз в квартал появляюсь на своем родном отделении геофизики, поскольку являюсь членом нашего докторского диссертационного совета по специальности «Геофизика и геофизические методы поисков и разведки». Все же, как ни говори, уровень кандидатских, да и докторских диссертаций за последние 15–20 лет снизился заметно. Иногда, правда не часто, в представляемых работах невооруженным глазом видны следы «коммерциализации» процесса защиты диссертаций. Особенно это касается провинциальных диссертационных советов, когда местные начальники, имеющие в своих руках властные и финансовые рычаги, озадачились получением ученой степени, и для них группа специалистов из двух-трех человек под заказ готовит работу за денежное вознаграждение. Хотя даже при существующей системе контроля ВАКа дело это непростое, поскольку диссертант до защиты должен опубликовать несколько научных работ в специально оговоренных изданиях по профилю своего исследования. Тем самым он обязан подтвердить свои притязания, вынеся их на суд широкой научной общественности. То есть, случайный человек при такой системе не должен появиться среди соискателей ученых степеней. Однако находятся способы преодолеть и эти преграды, только требуется больше времени, чтобы за него подготовить и опубликовать эти работы. В итоге происходит катастрофическое обесценивание нынешних ученых степеней. И все больше бездарей появляется среди так называемых ученых. Однажды по электронной почте мой коллега-геофизик и приятель из Кольского научного центра, доктор наук Виктор Глазнев, с горечью говоря об этой ситуации, написал: «С годами все больше убеждаешься, что следует быть более принципиальным. Иначе серость способна породить только черноту («чернуху»), которая потом тебя же попытается и поглотить». Точнее не скажешь. Мы видим на примере нашей многострадальной страны, какая «чернуха» пролезла сейчас практически во все звенья власти и управления и манипулирует нами. А фундаментальная и прикладная наука из-за этой «чернухи» с учеными степенями практически погибла.
Но все же нам ничего не остается, как быть оптимистами. Создается ощущение, хотя пока и не слишком уверенное, что все-таки самая низкая «точка падения» пройдена. И благодаря нашим общим усилиям такие столпы науки и образования, как Московский государственный университет имени Ломоносова, снова постепенно выйдут на передовые мировые рубежи и вытянут за собой, как мощный локомотив, всю нашу науку и передовые технологии. Однако каждый должен бросить свою лопату угля в печку этого паровоза, и только тогда все может стать реальностью. Будем надеяться, что это произойдет.
РАЗБРОСАЛО НАС ПО МИРУ
Пока столько лет бездари управляли государством, лучшие наши выпускники в поисках достойного применения своим знаниям и умениям отправлялись в «дальние страны». А что было им делать, если все это оказалось ненужным в родном отечестве? Идти торговать на рынках и возить «тряпки» из-за рубежа, чтобы, перепродав их, прокормить семью, было унизительно, да и не у каждого хватало коммерческой жилки на это. А тем, кто по случаю оказался близко к общему народному пирогу, «распиливать» его вместе с подозрительными и нечистыми на руку «приватизаторами» не позволяли воспитание и совесть. Мне в некотором смысле повезло, поскольку удалось вполне нормально в материальном плане пережить это время, благодаря расширению сферы своей деятельности. Но это тоже не для каждого. Вот и получилось, что для многих наших выпускников больше работы по специальности нигде и не было, как «за кордоном». В принципе, с нашим хорошим на тот момент образованием вполне можно было устроиться во многих известных зарубежных компаниях, и я на себе это тоже прочувствовал, общаясь с представителями инофирм. Надо было
только немного поднапрячься с усовершенствованием своего английского, но эта задача вполне посильна большинству наших студентов.И очень немало наших образованных соотечественников вообще, а выпускников МГУ в частности выбрали этот путь. Только из наших 40 геофизиков 1978 года выпуска где-то совсем далеко живут и работают Илья Цванкин, Саша Литвин, Наталья Бочарова, Леня Зимаков, Вера Гайдукова и еще несколько человек. Причем только первые двое находятся в «поле видимости»: Илья – профессор Колорадской горной школы в США, а Саша – один из научных топ-менеджеров в Лондонском отделении «Парадайм-геофизикал». С ними, по крайней мере, регулярно видимся и общаемся на международных научных конференциях. Из ребят последующих выпусков, которым мне в свои аспирантские годы удалось немного преподавать сейсморазведку на практике, на виду Сергей Шапиро и Боря Гуревич, также бывающие на конференциях и иногда «залетающие» к нам. Некоторые, такие как Дима Батурин и Андрей Виноградов, поработав продолжительное время в дальнем зарубежье в иностранных компаниях, вернулись в «родные пенаты», когда наступил период, что и в родной стране стало можно зарабатывать нашей специальностью зачастую больше в реальном исчислении, чем за рубежом. А про других так ничего и не слышно со времени их отъезда.
Так что же можно по прошествии двух десятков лет «смуты» сказать о том, «кому на Руси жить хорошо», а кому на чужбине? Пожалуй, ничего внятного и не скажешь. Для каждого ответ индивидуален. Лично для меня, часто посещающего наших коллег-геофизиков в зарубежье, ответ очевиден – я правильно сделал, что не поехал тогда. Здесь, на родине, в конце концов оказалось лучше и материально, и морально, хотя 15 лет назад это было не очевидно. Да я просто и не смог бы надолго уехать из России, как бы постыло здесь временами не было. Не знаю, может быть, я и ошибаюсь, но мне кажется, что наши ребята там, как бы высоко по карьерной лестнице ни забрались, вынуждены постоянно доказывать, что они не являются людьми второго сорта. Они все равно в глазах местного обывателя никогда не станут настоящими американцами, канадцами, англичанами, немцами. Для них они навсегда русские. Я имею в виду, прежде всего, конечно, тех, кто живет в странах большой восьмерки. Не думаю, что видимое благополучие и самовнушение типа «я – человек мира» позволяет им жить в гармонии с самими собой. Наверняка некоторые не прочь и вернуться, глядя на многих весьма благополучных своих сокурсников в России, но уже побаиваются. Они уже другие, и, как говорится, «дважды в одну реку не войдешь». Правда, река эта тоже совсем другая. Нельзя сказать, хуже она или лучше, но точно – другая. А что касается материальной стороны дела, то сейчас эти ребята со своими мозгами могли бы здесь, работая в компаниях топливно-энергетического комплекса или в своих собственных фирмах, зарабатывать в десятки раз больше, чем они имеют там. Но для этого должны были пройти эти 15 трудных лет. Да и впереди тоже непростые годы. Но, судя по всему, мировые тенденции резко изменились за последние несколько лет. Прежде всего, это произошло, опять же, из-за значительно возросших цен на энергоносители. А это, в свою очередь, обусловлено совершенно неуклюжими действиями правителей США. Какую бы кампанию они в последние годы не затевали, рассчитывая на свое безоговорочное мировое лидерство, они ее с треском проваливали. При этом именно в результате таких действий резко поднимались цены на нефть и газ. В результате Россия, дошедшая, казалось бы, «до ручки», вдруг снова сильна. И отнюдь не из-за того, что вдруг у нас появилось умное руководство. При таких ценах на нефть, как сейчас, и СССР никогда бы не развалился. И именно американцы нас так резко усилили в последние годы своей бездарной для себя самих политикой. Это часто бывает в игровом спорте, например, в волейболе. Команда начинает набирать очки и выигрывать не за счет своего возросшего мастерства, а за счет того, что соперник делает много ошибок и приносит очки ей. Конечно, все намного сложнее, но устойчивая тенденция налицо. Кроме неожиданного для запада усиления России, резкий рывок азиатских «тигров» и Китая достаточно быстро меняет ситуацию и расклад сил в мире. Если американцы не найдут новых умных и расчетливых политиков – таких, как те, что без единого выстрела выиграли необъявленную войну и фактически развалили нас 15 лет назад, то они обречены на утрату своего единоличного лидерства в обозримом будущем. А сильная зависимость большинства других развитых стран от импорта энергии не позволит им слишком серьезно повысить эффективность своих национальных экономик, а значит, и благосостояние своих граждан, которое, правда, и без того весьма высокое.
Так что наши мозговитые ребята, выехавшие за рубеж 15–20 лет назад, пожалуй, давно достигли там своего потолка, и им остается крепко держаться за то, что у них уже есть, чтобы не потерять этого. Либо пытаться уже от имени своих работодателей прорываться на развивающийся российский рынок в поисках заказов и доходов для своих компаний, что многие из них и делают.
А что же стало с теми, кто пережил вместе с народом эти непростые годы здесь? Как обычно, у всех по-разному. Абсолютное большинство геофизиков и геологов все же оставили свою специальность. Многие ушли работать в коммерческие структуры, полностью сменив профиль работы, благо, хорошее образование позволило им быстро адаптироваться к новым условиям. Кто-то пошел во властные структуры на большие должности, а некоторые взялись за преподавательскую деятельность в вузах, техникумах и училищах. Очень немало наших выпускников пытались организовать свой бизнес, и у некоторых это получилось настолько успешно, что сейчас они среди самых состоятельных москвичей. Многих из них я уже называл выше, в других повествованиях. Причем большинство наших новоиспеченных бизнесменов заняты в сфере услуг, производства и строительства, а не в спекулятивных операциях. И это тоже радует: ведь надо же кому-то создавать материальные блага, а не только перераспределять их в пользу меньшинства. Кроме того, многие наши «богатенькие» не забывают родной университет и факультет, оказывая ему весьма чувствительную спонсорскую помощь.
Те немногие, что остались в геофизике, тоже по большому счету выиграли. При создавшемся за эти годы остром дефиците квалифицированных кадров за них почти в буквальном смысле борются профильные компании, переманивая друг у друга грамотных специалистов и предлагая им все более высокий уровень заработной платы, сопоставимый с европейским, а то и превышающий его (по крайней мере, в Москве). С геологами, правда, похуже. Пока их востребованность не столь высока, но и среди них есть примеры блестящей профессиональной карьеры: Саша Афанасенков – вице-президент «Юкоса», Костя Соборнов и Саша Обухов – одни из основных геологов в «ТНК-ВР» и «Газпромнефти». А вообще сейчас в России острый дефицит профессионалов. Нет опытных медсестер, рабочих, техников, инженеров и вообще любых специалистов, которые способны делать конкретные дела. Зато выпущено столько менеджеров, экономистов, бухгалтеров, юристов и людей других специальностей, которые только считают, учитывают, регулируют и перераспределяют производимые другими материальные блага, что у них все больше шансов стать безработными. При этом налицо колоссальный разрыв между сытой столицей и прозябающей провинцией, которая, даже несмотря на наметившееся оживление в стране, продолжает испытывать серьезные проблемы буквально во всем. И нашим выпускникам, живущим в далеких «городках и весях», также далеко до благополучия, как и несколько лет назад.
Интересно отметить, что эта «закалка» трудностями на периферии делает людей более целеустремленными и адекватными реальной обстановке. Приезжающие в столицу специалисты (подчеркиваю, специалисты ) очень быстро находят высокооплачиваемую работу. А «рафинированные» москвичи среднего и старшего возраста, выросшие в привилегированной в советское время и закрытой для прописки столице, явно хуже приспособились к этой новой обстановке. Много «гундят» и ворчат на приезжих, вместо того, чтобы бороться за лучшие места, проявлять смекалку и находчивость.