На все руки доктор

Ну и дела! Почему мне раньше никто не сказал о его свойствах? Неужели даже Кокордия о них не догадывалась?

А не врет ли, часом, зеркальце? Жизнь научила принципу: доверяй, но проверяй.

И вдруг как-то неловко стало. Я перед ним полуголой ходила, упражнялась, кривлялась.

— Что нужно сделать, чтобы ваша волшебная сила вернулась? — спросила я осторожно, а стекляшка вся прям оживилась, зарябила, замигала.

— О, ничего особенного! Всего лишь ма-аленькая капелька крови на мою раму.

Ага, сейчас! Разбежалась! А вдруг подхвачу какой-нибудь иномирный вирус?

Да и вообще, у всех народов мира зеркало ассоциировалось с чем-то потусторонним, пугающим, скрытым от глаз людских. С ним связаны и гадания, и поверья, а мне вот так в лоб — капельку крови дай, позолоти ручку. Сразу в голову мысли о темных ритуалах лезут. Какой бы смелой я ни была, думать трезво тоже надо, не торопиться, просчитать все риски. Вдруг случайно душу продам?

Стекляшка начала терять терпение, рот растянулся недовольно:

— Ну, почему медлишь? Боишься меня?

Я сложила руки на груди.

— Сначала мне надо убедиться, что ты не представляешь опасности.

— Я? Опасность? — зеркало расхохоталось. — Да любая другая бы на твоем месте прыгала от счастья. Во всем мире наберется не больше двух дюжин таких артефактов, а ты… Сразу видно, что крестьянка необразованная. А еще к родству с Блаваром примазываешься.

Болтовня заносчивой вещицы меня утомила. Сдернув с кресла вязаную шаль с кистями, я произнесла:

— Знаешь что, свет мой зеркальце? Я своим происхождением горжусь. Мои предки были честными людьми, работали, не воровали, всегда жили по совести. А вот тебе стоит помолчать и подумать над своим поведением, — и набросила шаль на болтливое стекло.

Все звуки смолкли, будто кто-то выключил телевизор.

Я перевела дух.

На сегодня слишком много новостей. Мой мозг распух, как дрожжевое тесто, готовое вывалиться из кадушки.

И если от волшебного кольца мне никуда не деться, то связывать себя с зеркалом вот так, без подготовки, без выяснения подробностей я не стану.

— Вот и сиди там. Буду признательна, если не станешь будить меня среди ночи своими фокусами.

— Спасибо за идею, — проворчало зеркало Блавара Готара.

— Ты не смотри, что я такая хрупкая. Могу и с третьего этажа пульнуть, — пригрозила я, хотя знала, что в реальности этого не сделаю.

— Да пожалуйста! Могла бы узнать столько интересного, но теперь и слова не скажу. Я обиделся.

Ох уж эти магические штучки! У каждой свой характер.

Я выпила травяной отвар и взбила подушку. Бросила взгляд через плечо на своего внезапного соседа.

А ведь мучает любопытство, мучает. Не буду отрицать.

Надеюсь, Кокордия хоть что-то знает про зеркало своего дедули…

* * *

Вредная стекляшка вела себя пристойно и ночью ни разу меня не побеспокоила. Поутру вчерашнее происшествие вообще могло бы показаться сном, если бы не шаль, наброшенная на зеркало.

Рассвет только зарождался над вершинами гор. Тусклые утренние лучи робко прокрались в комнату.

Следуя привычке из прошлого мира, я решительно отбросила одеяло и потянулась, разминая суставы и мышцы. Красота! Такое облегчение сравнимо с чувством, когда после тьмы неудачных попыток удалось наконец чихнуть.

Еще моя бабушка-долгожительница говорила: «День должен начинаться тогда, когда ты лежишь в постели». Это тело обязано прослужить мне долгие годы, вот и надо беречь его смолоду. Учту все ошибки прошлой жизни.

Я прислушалась к ощущениям. Горло перестало першить, а кашель почти не тревожил. Отлично! Прежде чем строить большие планы, надо начать с себя. А то какой пример я покажу будущим пациентам? Хилую девицу, которая загибается после подъема на третий этаж? Ссутуленные плечи и неуверенную походку?

На лицо я, допустим, даже симпатичная. Убрать бы еще мешки под глазами и приподнять скорбно опустившиеся уголки губ. Эта привычка досталась мне от Олетты, и я так делала неосознанно, как будто мне всегда было тоскливо.

Я покрутила запястьями, стопами, согнула и разогнула колени и тазобедренные суставы. Потрясла руками, лежа на спине — как жук, который не может перевернуться.

Надеюсь, зеркало за мной не подсматривает?

Да вроде нет, шаль на месте.

Каменный пол оказался на удивление теплым, когда я ступила на него босыми ногами. Трубы с водой были замурованы в стены, а нагрев регулировали специальные магические руны. Их следовало обновлять раз в несколько лет и стоило это очень дорого — все-таки Ключ это замок, а не избушка. Интересно у них тут все устроено.

Наверняка мое семейство еще спит, уделю это время себе. Пока займусь спиной и шеей, с каждым днем увеличивая нагрузку и количество упражнений.

А еще стоит найти коврик для занятий на полу, ведь медвежья шкура, побитая молью, меня откровенно пугает. Мало ли, какая цивилизация там зародилась.

Как будто прочитав мои мысли, медвежья морда оскалилась. А нет, показалось.

Тьфу! Так и заикой стать недолго.

Как говорил один мудрый человек, боль в спине — наша расплата за прямохождение. И сейчас я займусь укреплением самой крупной — широчайшей мышцы спины.

Эх, еще бы юбку какую под штаны перешить, и рубашку с коротким рукавом раздобыть. Марика как раз обещала сегодня перебрать со мной гардероб.

Во время занятий я отрешалась от внешнего мира, сосредотачиваясь только на своих ощущениях. Мало механически выполнять движения, надо четко понимать и представлять, как работает каждая мышца.

Выдох — усилие. Вдох — расслабление…

Я округляла и выгибала спину, вращала руками, тянулась макушкой, сгибалась, разгибалась. Дыхание норовило сорваться, щеки горели от румянца. Слетели остатки сонливости, захотелось впустить в комнату холодный воздух, пробежаться по бескрайним просторам графства Готар.

Интересно, каково здесь летом?

Сейчас переоденусь, сделаю перкуссионный массаж, дыхательную гимнастику и отправлюсь на завтрак.

Я стянула просторную ночную сорочку и осталась в панталонах и бюстье — это было что-то наподобие топа, который поддерживал грудь. На спинке кресла меня ждали два платья: нижнее льняное и верхнее, из серо-голубой шерсти.

Кристальная тишина комнаты вдруг стала неуютной, даже неестественной. По коже пробежали мурашки, а в груди сжалось от странного чувства, как будто за мной наблюдают.