Начальник Культуры

— Не буду вас переубеждать, — спокойно сказал я. — Но перед тем, как уйти, хочу сделать вам комплимент.

Она удивлённо подняла глаза.

— Какой?

Я чуть улыбнулся.

— Вы прекрасно выглядите.

Клара резко отвела взгляд, её пальцы сильнее сжали ткань балахона.

— Не издевайтесь надо мной, — тихо сказала она. — Я поэтому его и ношу.

Я огляделся, взгляд остановился на декоративному шнуру, аккуратно свисавшему с одной из деревянных балок. Подняв его, я слегка покрутил веревку в руках.

— Можно вас на секундочку?

Она настороженно посмотрела на меня.

— Зачем ещё?

— Я вас прошу, — сказал я спокойно.

Клара нехотя встала, её поза была напряжённой, но она всё же сделала шаг ко мне. Я аккуратно взял верёвку и, подойдя ближе, завязал её на талии вместо ремня, чуть стягивая балахон.

— Вот, посмотрите.

Она взглянула в зеркало, висевшее на стене, и замерла. Ткань, собравшись мягкими складками на талии, придала силуэту женственные очертания. Из мешковатого балахона наряд превратился в что-то совершенно другое.

— Ну вот, — сказал я, — теперь видно, какая вы на самом деле.

Клара залилась румянцем, быстро отвернулась.

— Да ну…

— Я говорю вам это как мужчина, — спокойно продолжил я. — Эдуард… Михайлович не зря не сводит с вас глаз.

Она удивлённо посмотрела на меня.

— Вы так думаете?

— У меня тоже есть глаза, Клара Робертовна. Я всё вижу.

Она сжала пальцы на скрученных нитях шнура, но больше не пыталась его развязать.

— Спасибо, Максим, — тихо сказала она, затем глубоко вдохнула и посмотрела в окно. — Но я всё-таки здесь подожду коллег.

Я кивнул.

— Как скажете.

И, не добавляя больше ни слова, направился к бане. Там остальные проверяющие уже сидели, наслаждаясь теплом. Пар мягко окутывал пространство, воздух был насыщен запахом раскалённого дерева и берёзовых веников. Лев, лёжа на верхней полке, лениво махал рукой, разгоняя пар перед лицом, Ольга Васильевна молчала, но по её расслабленному виду было понятно, что баня сделала своё дело.

— Хорошо-то как, — пробормотал Лев. — Честное слово, не ожидал такого вечера. После такой жары в прорубь надо.

Все начали вставать, натягивать полотенца и готовиться выйти на мороз, но Эдуард не шелохнулся. Он остался сидеть на лавке в предбаннике, глядя в одну точку. Я заметил это и задержался.

Когда Лев и Ольга вышли, я сел рядом с ним.

— Ты чего?

Он вздохнул, провёл рукой по голове, словно проверяя, на месте ли лысина, и усмехнулся.

— Да так… Задумался.

Я не торопил его. Тот какое-то время молчал, потом заговорил:

— Никогда, знаешь, не был женат.

Я внимательно посмотрел на него.

— Совсем?

Он кивнул.

— Всю жизнь работал, получал должности, ездил по командировкам. Казалось, что так и должно быть. А потом однажды понял, что домой возвращаться и незачем.

Я молчал, ожидая продолжения.

— В какой-то момент становится поздно, — продолжил он. — Встречаешь людей, но они уже заняты, у них семьи, дети… А ты так и остаёшься тем, кто упустил время.

Он говорил ровным голосом, словно в этом не было ничего такого, но я чувствовал, что для него это важные слова.

— Ты действительно веришь, что всё уже решено? — спросил я.

Он пожал плечами.

— А что я могу изменить?

Я усмехнулся.

— Ты разве не заметил, что нравишься Кларе?

Эдуард вздрогнул и тут же покачал головой.

— Да ну, глупости.

— А ты попробуй присмотреться. Она не просто так избегала бани, не просто так сидела рядом с тобой за ужином.

Эдуард скептически усмехнулся.

— Не может быть.

— Может, — уверенно сказал я. — Она сейчас в ресторане. Если хочешь знать правду — иди и поговори.

Эдуард посмотрел на меня, задержал взгляд, затем медленно выдохнул и встал.

— Ну ладно… попробую.

Он вышел. Я, не торопясь, направился к проруби, откуда уже слышались крики Льва.

— Ну что, кто первый? — спросил он.

— Давайте вы, — шутливо предложила Ольга, кутаясь в полотенце.

— С удовольствием! — Лев смело шагнул к воде, опустился и через секунду вынырнул с радостным криком: — Вода супер! Даже жить хочется.

— Ладно, уговорили, — наконец сказала Ольга и тоже зашла в прорубь. Её лицо сначала скривилось от холода, но когда она вынырнула, на нём отразилась улыбка.

После проруби я вернулся в баню, чтобы согреться, и обратил внимание, что Эдуарда Михайловича нигде не видно. Лев, укутанный в полотенце, потягивал чай и с любопытством огляделся.

— А где наш Эдик?

Я пожал плечами.

— Где-то решает свои вопросы.

Через некоторое время я вышел на улицу и бросил взгляд в сторону ресторана. Через окно я увидел Эдуарда и Клару. Они сидели вдвоём, чуть ближе друг к другу, чем раньше. Эдуард забыл тереть свою лысину и увлеченно что-то говорил, Клара слушала его с улыбкой.

Я усмехнулся и вернулся в баню. Всё шло так, как должно было.

Меж тем Лев разоткровенничался.

— Знаете… — начал он, глядя на стол. — Это странно, но я давно не чувствовал себя… ну, таким… живым. Баня так действует — выходишь, и вдруг весь мир становится проще.

Ольга улыбнулась, прижимая к груди кружку с чаем.

Атмосфера в предбаннике заметно изменилась. Лев начал рассказывать историю о том, как однажды в юности провел весь вечер в старой русской бане в деревне, и как это стало лучшим воспоминанием его жизни.

Я сидел в стороне, наблюдая за ними. За этот вечер проверяющие словно сбросили маски формальности, стали чуть проще, теплее. Ольга Васильевна, до этого державшаяся холодно, теперь слушала Льва с лёгкой полуулыбкой, лицо её смягчилось.

В какой-то момент Лев вздохнул и, постучав пальцем по деревянному столу, сказал:

— Знаете, что я понял? Я никогда не позволял себе расслабляться. Я всегда был слишком занят работой, обязанностями, стремлением быть лучшим. Всегда пытался доказать… кому-то… что чего-то стою.