Начало опричнины
Шрифт:
Отсталая система земледелия, низкий технический уровень мелкокрестьянского производства в XVI веке вели к тому, что голод поражал различные районы Руси едва ли не ежегодно. В последнее десятилетие перед опричниной самый сильный голод произошел в стране в 1556—1557 гг. Зима выдалась студеная, в результате по всему Заволжью (в Ярославле, Суздале и Костроме) погибли озимые. Летом, в период жатвы прошли сильные ливни, помешавшие собрать урожай. Сильный голод поразил не только Заволжье, но и все московские города: «множество народа от глада изомроша по всем градом» [522] .
522
ПСРЛ, т. XIII, стр. 279.
Страшный голод отразился на состоянии государственных финансов и осложнил положение правительства Адашева.
В еще большей мере падению его престижа способствовали внешнеполитические затруднения и просчеты, связанные с Ливонской войной.
К середине 50-х гг. завершилась семилетняя Казанская война. С ликвидацией Казанского ханства трехвековое господство татар в Поволжье пало. После утверждения русских в Астрахани вассалами России объявили себя правители Большой Ногайской орды, Сибирского ханства, Пятигорских княжеств и Кабарды на Северном Кавказе [523] . Однако подчинение мусульманских княжеств Поволжья втянуло Россию в длительную войну с Крымским ханством, за спиной которого стояла могущественная Османская империя. В 1555 г. крымская орда вторглась в пределы Руси и нанесла поражение армии И. В. . Шереметева в трехдневном сражении у Судьбищ [524] . Весною следующего года, правительство Адашева предприняло попытку наступления против Крыма, послав небольшие отряды в устья Дона и Днепра [525] . Появление царских воевод на Днепре привело в движение запорожских казаков [526] . Казаки завладели сильной турецкой крепостью Ислам-Керменем и отняли у крымцев многие
523
ПСРЛ, т. XIII, стр. 248, 259, 276, 282, 284.
524
Шереметев с 14-тысячным отрядом покинул Белев и двигался вглубь степей Муравским шляхом, когда узнал о вторжении татар. 3 июля он напал на татарские арьергарды и захватил ханский обоз. На другой день 60-тысячная крымская орда обрушилась на русский отряд и смяла его. Шереметев был ранен и покинул поле боя. Однако его помощнику воеводе А. Д. Басманову удалось собрать остатки разгромленной армии, 5—6 тысяч человек. В течение целого дня 5 июля русские, засев в глубоком буераке, отбивали атаки всей крымской орды. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 256—257; Послания Ивана Грозного, стр. 48).
525
ПСРЛ, т. XIII, стр. 269.
526
Предводитель запорожцев кн. Д. И. Вишневецкий захватил остров Хортицу на Днепре и объявил о переходе на царскую службу. Хану не удалось выбить казаков с Хортицы. (См. ПСРЛ. т. XIII, стр. 275, 281).
527
ПСРЛ, т. XIII, стр. 277.
528
По сообщению русского посла, хан «чаял на собя приходу в Крым царя» Ивана. (ПСРЛ, т. ХIII, стр. 277).
Мирные предложения Крыма вызвали разногласия в ближней царской думе. Адашев настоятельно советовал царю Ивану обратить все военные силы против татар и добиться разгрома Крымского ханства [529] . Противники Адашева указывали на трудности войны с Крымом, неизбежность столкновения с могущественной Османской империей и предлагали придерживаться традиционной политики Ивана III и Василия III, политики мира с Крымом и Турцией [530] .
529
Адашев предлагал царю «да подвигнется сам... со великими во-иски на Перекопского времени на то зовущу». (См. Курбский. История. — РИБ, т. XXXI, стр. 239). Пленники, вышедшие из Крыма, сообщали, что у хана многие люди умерли поветрием. (ПСРЛ, т. XIII, стр. 272). Передавали, будто в результате эпизоотии «в той орде Перекопскии десяти тысящеи коней от тое язвы не осталось...». (Курбский. История. — РИБ, т. XXXI, стр. 239).
530
Накануне Ливонской войны в 1556 г. царь Иван с «ближними» людьми предпринял поездку в Никитский Переяславский монастырь.
И. И. Полосин остроумно объясняет царскую поездку тем, что и шведы и англичане тянутся в этом году к Переяславлю, а царь разрушает их коварные замыслы, укрепляя «форты переяславских монастырей». (См. И. И. Полосин. Социально-политическая история России XVI — начала XVII в. Изд. АН СССР, М., 1963, стр. 77). В действительности, все обстояло гораздо проще. В Никитском монастыре в Переяславе жил на покое «якоже вельможа некий» старец Мисаил Сукин, известный царедворец и фаворит Василия III. (См. Послания Ивана Грозного, стр. 178; ПСРЛ, т. XIII, стр. 411—413, 274). Сукин принадлежал к той группе старых осифлян, которая поддерживала тесные связи с Захарьиными. Царь ездил в Переяславль, вероятно, по совету Захарьиных и остался доволен результатами свидания с Сукиным. Он осыпал монастырек своими милостями, «многие земли подаде на прекормление братии... и многи денгы вдаша на собрание братии» и т. д. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 274). Престарелый советник Василия III, вероятно, советовал царю держаться традиционной политики мира с Крымом и Турцией. Подобные советы осифлян вызывали крайнее возмущение сторонников Адашева. По утверждению Курбского, «богатые и ленивые мнихи и мирские» будто бы советовали царю «со вопиянием», чтобы он покинул Казань и свел оттуда воинство христианское: после кровавой семилетней войны «изнемогло» воинство и в нищету пришло. (См. РИБ, т. XXXI, стр. 225—226).
Разногласия из-за восточной политики усилились в связи с подготовкой Ливонской войны. Планы подчинения Ливонии нашли самую широкую поддержку в среде дворянства [531] . Сторонниками их выступали как Адашев, так и глава Посольского приказа дьяк И. М. Висковатый. Однако Адашев стремился подчинить ливонскую политику целям войны против Крыма и любой ценой избежать столкновения с Литвой и Польшей, которое сделало бы невозможным продолжение активной восточной политики. Напротив, партия Висковатого выступала за немедленную войну против Ливонии, невзирая на возможность военного конфликта с Литвой и Польшей.
531
Одной из главных причин русско-ливонского конфликта было столкновение торговых интересов России и Ливонии. Ливонское купечество издавна играло роль посредника в торговле между Россией и Западной Европой и извлекало крупные доходы из этой торговли. Целям утверждения посреднической монополии служила традиционная политика блокады России, проводившаяся Орденом. Во время первых переговоров с ливонцами в 1554 г. Москва потребовала предоставить русским купцам право свободной торговли с купцами из Западной Европы на рынках Риги и Ревеля. (См. Донесение Д. Кавера (1554 г.)—Акты ревельского архива.— Чтения ОИДР, М., 1898, кн. 4, отд. IV, стр. 11 12).
Вопрос об экономических причинах русско-ливонской войны подробно исследован в монографии шведского ученого С. Свенсона. (Cm.S. Svenssоn. Den merkantia backgrunden tiil Russlands anfall pa den Livlandska ordensstaten 1558. Lund, 1951).).
Со времени появления англичан на Белом море (150З г.) и установления правильных торговых сношений с Англией интерес России к европейской торговле резко усилился. Как раз накануне Ливонской войны, в июне 1556 г. московское правительство позволило англичанам устроить «пристанище корабельное» на Белом море и разрешило им «торг по всему государству поволной». (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 270). Однако суровые естественные условия очень стесняли развитие торговли на Белом море. По этой причине Москва все чаще обращала свои взоры в сторону Балтийского моря. Накануне Ливонской войны Россия владела обширным участком побережья Финского залива и имела по крайней мере два удобных выхода на Балтику: через устья рек Невы и Наровы. В апреле 1557 г. правительство приняло решение о строительстве морского порта в устье Наровы. Возглавить строительство поручено было виднейшему сподвижнику Адашева дьяку Разрядного приказа И. Г. Выродкову. К июлю того же года он выстроил на Нарове «город для бусного приходу заморским людям», первый русский порт на Балтийском море. (См. Разряды, л. 237; ПСРЛ, т. XIII, стр. 284).
Одновременно правительство издало указ, полностью воспрещавший новгородскому и псковскому купечеству ездить с товарами в ливонские города Нарву и Ревель и предлагавший ждать «немцев» в своей земле, в новом корабельном пристанище. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 281).
Основание порта на Балтике связано было с попытками Адашева добиться разрешения конфликта с Ливонией мирными средствами. Однако попытки эти не увенчались успехом. К концу 1557 г. в Москве окончательно победила «партия войны».
Начало русско-ливонской войны было ускорено двумя обстоятельствами. Во-первых, вмешательством Литвы в дела Ливонского ордена и заключением литовско-ливонского союза, имевшего антирусскую направленность [532] . И, во-вторых, новыми мирными предложениями Крыма и вторжением татар в Литву [533] .
В ноябре 1557 г. русское правительство направило к ливонской границе сильную армию и одновременно вызвало в Москву ливонских послов. Московские переговоры углубили разногласия между главнейшими руководителями русской дипломатии А. Ф. Адашевым и И. М. Висковатым. Первоначально Адашеву удалось добиться компромиссного соглашения с Орденом на условиях выплаты ливонцами крупной контрибуции [534] . Однако в последний момент соглашение было сорвано И. М. Висковатым под тем предлогом, что послы не могли немедленно выплатить всю сумму контрибуции [535] .
532
Летом 1557 г. польский король двинул к ливонской границе свои войска, а 14 сентября подписал с магистром союзный договор. (См. Г. В. Форстен. Балтийский вопрос в XVI и XVII столетиях (1544—1648), т. I, СПб., 1893, стр. 76—78; Сб. Материалов и статей по истории Прибалтийского края, т. II, Рига, 1879, стр. 352).
533
В декабре 1557 г. хан Девлет-Гирей сообщил царю о том, что он утвердил договор о дружбе и братстве с Россией н намерен «воевать Литву». В качестве платы за союз хан требовал посылки ему крупной дани, «поминок». (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 287—288).
534
ПСРЛ, т. XIII, стр. 287.
535
Дневник Ливонского посольства к царю Ивану Васильевичу, составленный Т. Хёрнеррм (1557 г.)—Чтения ОИДР, 1886, кн. 4, отд. IV, стр. 5—18. X. X. Хруус в рецензии на книгу С. Свенсона (см. выше) особо отметил проделанный шведским историком анализ дневника Хёрнера, проливающий свет на вопрос о роли в московских переговорах Адашева, противника войны с Ливонией, и Висковатого, представителя «военной партии». (См. «Вопросы истории», 1958, № 1, стр. 181).
Война с Ливонией неизбежно должна была втянуть Россию в конфликт с Литвой и Польшей. В таких условиях союз с Крымом стал крайне необходим для России. Однако раскол в московском правительстве привел к полной неразберихе во внешней политике государства. За несколько недель до Ливонской войны Адашев убедил царя отказаться от ратификации русско-крымского союзного договора,
подписанного царским послом в Крыму [536] . 2 января 1558 г. правительство приняло решение о посылке воеводы князя Д. И. Вишневецкого на крымские улусы. В походе участвовало около пяти тысяч стрельцов и казаков, т. е. силы, явно недостаточные для серьезной войны с Крымом. С наступлением весны главные силы русской армии заняли оборонительные позиции на Оке на случай вторжения крымцев. Разрывая союз с Крымом, Адашев твердо рассчитывал на то, что большой войны в Ливонии удастся избежать. Но царь, следуя советам Висковатого, приказал открыть военные действия против ливонцев.536
ПСРЛ, т. XIII, стр. 288—289.
22 января 1558 г. русские войска перешли ливонскую границу в районе Пскова и, разорив окрестности Дерпта и Нарвы, ушли в Ивангород [537] . Нападение московитов вызвало страшную панику по всей Ливонии, но оно имело значение военной демонстрации. Тотчас по окончании похода от Ордена потребовали снаряжения нового посольства в Москву. Несомненно, что вторжение в Ливонию было предпринято вопреки воле А. Ф. Адашева [538] .
В конце апреля 1558 г. Орден направил на Русь послов с полной суммой затребованной у него контрибуции. В середине мая послы прибыли в Москву, но к тому времени партия мира с Ливонией во главе с Адашевым потерпела полное поражение.
537
Разряды, л. 241 об.; Курбский. История. — РИБ, т. XXXI, стр. 240.
538
Вторжение в Ливонию было осуществлено ограниченными силами. В нем участвовали новгородская рать, часть московского «выбора» и вспомогательные татарские отряды. Во главе армии стояли лучшие московские воеводы кн. В. С. Серебряный и А. Д. Басманов. Воеводы получили инструкцию избегать осады замков и городов. Единственным результатом похода было пленение тысяч мирных жителей и сожжение сотен деревень. (ПСРЛ, т. XIII, стр. 289-290; Г. В. Форстен. Балтийский вопрос, т. I, стр. 88). Вспоминая о начале Ливонской войны, царь Иван писал следующее: «егда начася брань, еже на гермоны тогда посылали... князя Михаила Васильевича Глиньского с товарьици, гермона воевати, и от того времени от попа Селивестра и от Олексея и от вас какова отягчения словесная пострадах, ихже несть подробну глаголати!». (Послания Ивана Грозного, . стр. 48).
Попытки наладить морскую торговлю с Западом через устье реки Наровы не дали результатов. Корабельное пристанище на Нарове было давно готово, а иноземные купцы продолжали плавать в немецкую Нарву. Русские воеводы неоднократно подвергали Нарву обстрелу [539] . Военные действия против Нарвы вступили в решающую фазу с того момента, как в Ивангород был прислан боярин А. Д. Басманов. Располагая ограниченными силами (около тысячи новгородских дворян и пятьсот стрельцов), он решился штурмовать сильно укрепленную немецкую крепость. Когда 11 мая в Нарве вспыхнул пожар, русские бросились к стенам крепости и после короткого приступа заняли город [540] . В конце мая отряды Басманова заняли крепость Нейшлос в истоке. Наровы. Отныне русские прочно держали в своих руках все течение реки Наровы [541] .
539
В тот период в Нарве образовалась промосковская партия, стремившаяся сохранить доходную торговлю с Русью ценой подчинения Москве. В начале апреля Нарва подверглась сильнейшей бомбардировке, после чего нарвцы заявили о своей готовности признать власть царя и направили послов в Москву. Царь даровал нарвским послам обширные привилегии. Тем временем к Нарве подошли орденские войска и в городе взяли верх противники Москвы. Невзирая на перемирие, нарвцы обстреляли Ивангород. Тогда находившийся в Ивангороде воевода Басманов приказал открыть огонь изо всех орудий, а затем, не дожидаясь исхода дипломатических переговоров в Москве, отдал приказ о занятии Нарвы. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 295—296; Г. В. Фор стен. Балтийский вопрос, т. I, стр. 92— 95; Прибалтийский сборник, т. II, стр. 360—364).
540
ПСРЛ, т. XIII, стр. 295—296.
541
ПСРЛ, т. XIII, стр. 297—298. Русское правительство придавало исключительное значение нарвскому мореплаванию и сделало все для его развития. Оно представило купечеству Нарвы самые широкие привилегии: право самоуправления, свободу вероисповедания, право на беспошлинную закупку основных товаров на рынках России. (См. Ю. Н. Щ е р б а ч е в. Копенгагенские акты, относящиеся к русской истории, вып. I. — Чтения ОИДР, М., 1915, кн. 4, ч. II, стр. 41—42).
Успешное наступление Басманова в Восточной Ливонии привело к крушению всех расчетов и планов правительства Адашева. Царь поспешил выпроводить из Москвы ливонских послов, отказавшись от привезенной ими контрибуции, и стал всячески торопить своих воевод с завоеванием «германских градов» [542] . Никто в Москве не хотел более прислушиваться к предостережениям Адашева.
Летняя кампания в Ливонии принесла русским целый ряд успехов, царские воеводы заняли Дерпт (Юрьев) и почти всю Северо-Восточную Ливонию [543] . С наступлением зимы они разорили окрестности Риги и подвергли страшному разгрому всю Южную Ливонию [544] .
542
См. Послания Ивана Грозного, стр. 48—49.
543
Юрьев пал 18 июля 1558 г. Его осадой и бомбардировкой искусно руководил кн. В. С. Серебряный. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 300—305, Г. В. Форстен. Балтийский вопрос, т. 1, стр. 98—101; Прибалтийский сборник, т. II, стр. 367—372).
544
ПСРЛ, т. XIII, стр. 313—317.
Учитывая громадное превосходство военных сил России, ее успехи в Ливонии были не слишком значительны. Наступление в Прибалтике могло увенчаться успехом только после овладения главными опорными пунктами Ливонии — Ревелем и Ригой. Но русское правительство не могло бросить против них всю свою армию. Главные силы оно вынуждено было держать на крымской границе.
Возобновление войны с Крымом привело к распылению военных сил России. Попытки наступления против Крыма, предпринятые в первой половине 1558 г., имели неудачный исход. Пятитысячный отряд Вишневецкого достиг Перекопа, но затем вынужден был отступить на север [545] . Летом хан с громадными силами появился в верховьях Дона, угрожая вторжением в пределы Руси [546] .
545
Вишневецкий надеялся получить подкрепления (до 20—30 тысяч человек) от вассалов царя черкесских князей и Большой Ногайской орды. Но те не оказали обещанной помощи (См. Сб. РИО, т. 59, стр. 543). В мае Вишневецкий был отозван с Украины в Москву. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 288, 296; см. также В. А. Голобуцкий. Запорожское казачество. Киев, 1957, стр. 80, 82).
546
ПСРЛ, т. XIII, стр. 315; Разряды, л. 252 об.
Раздоры в высших правительственных сферах сделали невозможным проведение единой согласованной внешнеполитической программы. Вместо того, чтобы продолжать успешно начатое наступление против Ливонии, московское правительство, по настоянию Адашева, предоставило Ордену перемирие (с мая по ноябрь 1559 г.) [547] . Одновременно оно снарядило новую экспедицию против Крыма. Решено было напасть на Крым с двух сторон, со стороны Керчи и Перекопа. Для этой цели Москва направила на Дон князя Вишневецкого, а на Днепр окольничего А. Ф. Адашева [548] . В распоряжении их было около 8 тысяч стрельцов и казаков. Поскольку выделенные силы никак не соответствовали поставленным целям, военные операции против Крыма не дали ожидаемых результатов [549] . В течение лета 1559 г. вся русская армия простояла в полном бездействии на Оке, тщетно дожидаясь вторжения татар [550] .
547
В послании Курбскому царь не преминул указать на этот промах Адашева. «Како убо, —писал он,— лукавого ради напоминания датцкого короля, лето цело дасте безлепа рифлянтом збиратися?» (Послания Ивана Грозного, стр. 49). Примечательно, что ливонцы получили необходимое им перемирие без особых хлопот с их стороны. Предлогом к перемирию послужило ходатайство датских послов, взявших на себя роль посредников между Русью и Орденом. (ПСРЛ, т. XIII, стр. 317-318).
548
Вишневецкий со своим отрядом достиг окрестностей Азова. По некоторым сведениям, он должен был идти к Перекопу на помощь Адашеву, но не пришел. (См. Сб. РИО, т. 59, стр. 585). Что касается Д. Ф. Адашева, то он высадился в Крыму в 15 верстах от Перекопа. Разорив несколько прибрежных селений, Адашев ушел на Днепр, но попал здесь в засаду и потерял много людей. В сентябре 1559 г. Д. Ф. Адашев и Вишневецкий вернулись на Русь. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 318).
549
В летописи А. Ф. Адашев уделил походу брата на Днепр больше места, нежели любому из ливонских походов. Описание похода представляет настоящий панегирик «победе» русских воинов над бусурманами: «как и юрт Крымской стал, ...руская сабля в нечестивых жилищех тех по се время кровава не бывала...» и т. п. (ПСРЛ, т. XIII, стр. 319). Сторонники Адашева утверждали, будто поход в Крым был успешен и русские немалую «тщету учиниша в орде». (См. Кур б с к и й. История. — РИБ, т. XXXI, стр. 240). Однако ближе к истине был, по-видимому, царь Иван, указывавший на полную безрезультатность похода. «Что же убо и ваша победа, яже Днепром и Доном? — писал он Курбскому, — колико убо злая истощания и пагуба християном содеяшеся, сопротивным же не малыя досады»; (См. Послания Ивана Грозного, стр. 48).
550
Русские воеводы готовились встретить татар не в приокских крепостях, как обычно, а в степях на границе. Воевода Воротынский ездил из Дедилова на поле «мест рассматривати», где стать царю и полкам. (См. Разряды, лл. 256 об, 257 об). Вероятно, Адашев и его приверженцы рассчитывали завершить войну с Крымом, разгромив татар в генеральном сражении. Однако хан вовсе не намерен был ввязываться в генеральное сражение.