Начало России

Никуда не делся и Новгород. Там умер Евфимий, и великий князь с митрополитом деятельно подключились к выборной кампании. Поддержали своих сторонников из местного духовенства, и на пост архиепископа удалось провести игумена Отенской пустыни Иону. Он был убежденным противником отделения от Москвы, приехал для рукоположения к митрополиту Ионе. С ним прибыли несколько бояр «промосковской» партии. Государь и митрополит обсудили с гостями, как бы повернуть обстановку в республике в нужное русло. Пришли к выводу, что сближению Новгорода и Москвы должна помочь вера. Вернувшись домой, архиепископ постарался спровадить литовского князя, а Василий II объявил, что собирается в Новгород на богомолье, поклониться здешним святыням.

Но в Москву обратились и псковичи. У них проблемы были старые – немцы замучили, пожгли пограничные села и церкви. Псков принял к себе на княжение зятя Шемяки Чарторижского, он понравился горожанам, государя просили оставить его наместником и добавить войск. Ради общей пользы Темный согласился простить давнего врага, утвердить псковским князем. Условие поставил единственное – чтобы литовец принес присягу служить ему. Но от присяги и службы Русскому государству отказался сам Чарторижский. Предпочел уехать в Литву мириться с Казимиром.

Помощь псковичам государь решил совместить со своим паломничеством. В январе 1460 г. оставил в столице сына Ивана, а с другими детьми, Юрием и Андреем, тронулся в путь. За их санями скрипело по снегу внушительное войско, почесать бока ливонцам. Да и новгородцам не мешало вспомнить, как выглядят московские полки. Тем не менее великий князь подчеркнул, что его визит сугубо мирный. В Новгород въехал празднично, сопровождала его только небольшая свита. Люди должны были видеть, что государь не нуждается в войсках – он прибыл к своим подданным, находился в своей стране. Темный остановился в великокняжеской резиденции на Городище, ездил по монастырям. Особенное почтение он проявил к св. Варлааму Хутынскому – незадолго до того произошло чудо, по молитве св. Варлааму воскрес московский отрок Тугмень, которого считали умершим.

Но на самом-то деле мирное богомолье было смелым и крайне опасным шагом. Пролитовская партия прекрасно поняла, что великий князь склоняет симпатии горожан на свою сторону, и не замедлила ответить. С первого дня пребывания Василия в Новгороде кто-то принялся сеять вражду к нему. Ратники в город не вошли, расположились на отдых по селам, но распространялись упорные слухи – государь привел войско не на немцев, а на новгородцев, готовит погром, надо держать ухо востро. Людей взбудоражили, и грянула провокация. Воевода Федор Басенок возвращался ночью с пира у посадника, и на пустыре на него наскочили вооруженные незнакомцы. В завязавшейся схватке пал слуга, Иван Рязанец, Басенок едва отбился саблей и ускакал.

Нападение было явно не случайным. Организаторы ждали его, сразу же загудел вечевой колокол. Люди сбегались ошалелые спросонья – сперва звон оружия, потом колокол. Им кричали: отряд москвичей ворвался в город, наших бьют! Толпа хватала оружие, повалила к Городищу. Сновали подстрекатели, подзуживали «великого князя убити с детьми». Но на пути встал архиепископ с несколькими боярами, взывали к благоразумию. Их не слушали, агитаторы слишком возбудили народ. Тогда владыка припугнул: ну и чего вы достигнете, если убьете Темного? В Москве сидит второй великий князь, Иван. Неужели он не расквитается за отца? Этот довод подействовал, страсти начали остывать. Но виновных так и не нашли, столкновение с Басенком свалили на «шильников», обычных ночных разбойников, убивающих жертвы заточенным шилом.

Сплетни о замыслах против новгородцев Василий II опроверг не словами, а делом. Как только волнения улеглись, он отправил сына Юрия с армией дальше, в Псков. А сам провел в Новгороде еще несколько недель без всяких ратников. Храбрости Темному было не занимать. Он продолжал выезжать по храмам, обителям, молился, прикладывался к иконам, гробницам святых. Но нападать на него никто больше не отважился. Архиепископ Иона заложил храм в честь преподобного Сергия Радонежского – раньше его почитали только «московским» святым. Государь ответил тем же, начал строить в Кремле церковь Иоанна Предтечи с приделом в честь св. Варлаама Хутынского. Каждому должно было стать ясно: вера-то у нас одна, небесные заступники общие, зачем нам враждовать?

Псковичи это уже осознали. Прибывшая к ним рать двинулась «немецкие места воевати». Ливонский орден был в панике, мгновенно прислал делегатов, и был заключен мир «на всей воле псковской». Но отныне Москва брала Псков под постоянную защиту. Назад уходили не все воины, оставался сильный отряд, а наместником к псковичам великий князь назначил знаменитого воеводу Стригу Оболенского. Пускай крестоносцы знают и не балуются. Впрочем, Стригу и новгородцы не забыли…

Наглядную пользу единства ощутили и рязанцы. В прошлом году Иван Великий так всыпал татарам, что в 1460 г. они не отважились идти на московские земли. Царевич Ахмат наметил добычу победнее, но и послабее – Рязань. Раньше-то ее походя захватывала любая банда степняков. Ахмат повел не банду, а всю Большую орду. Но… теперь и в Рязани сидели московские воеводы и воины. Хлеб они кушали не даром, усилили укрепления, помогли сформировать местные отряды. Ахмат наткнулся на мощную оборону. Осаждал город две недели, бросал ордынцев в атаки. Но умножалось лишь количество мертвых тел, распластавшихся во рвах и на валах. А тем временем в Коломне великий князь Иван Васильевич уже ставил задачу своим полкам – двигаться на выручку рязанцам. Ахмат не стал его дожидаться, «ушел прочь с великим срамом».

Казанский хан Мамутек больших набегов не предпринимал, но досаждал не меньше Большой орды. Шайки его татар непрестанно лезли на русскую территорию, охотились за невольниками. Когда угрозы на западной и южной границах удалось ликвидировать, государь решил, что пора успокоить и восточную. Зимой 1461 г. он сам возглавил поход на Казань. Но воевать вообще не понадобилось. Мамутек и его приближенные прослышали о русских приготовлениях, пришли в ужас. Государь доехал только до Владимира, а его уже встретили ханские послы, молили о мире. Клятвенно обязались никогда не задевать земель и подданных великого князя. О давнем обещании Василия II платить дань было забыто навсегда.

А в феврале 1461 г. ушел из жизни Борис Александрович Тверской. Темный переживал утрату, считал князя другом и родственником. Велел молиться во всех храмах о его душе, соболезновал близким. Но наследником остался четырехлетний Михаил, регентами при нем оказались мать, Анастасия Шуйская и епископ Моисей. Вот тут было от чего встревожиться. Анастасия была молоденькой, недалекой. Власть прибрал епископ. Он до сих пор уклонился от признания Ионы предстоятелем Русской Церкви, не был ни на одном Поместном соборе. Ездить в Москву совсем перестал, откровенно косил в сторону литовцев и униатов. Вдобавок ко всему сам же митрополит 9 лет назад составлял договоры с Литвой, и Казимир получил права покровителя Твери!

В тот момент подобные пункты выглядели чисто формальными, а Моисей получил полную возможность воплотить их в жизнь. Но ведь Казимир уже нарушил мирный договор. А епископ не успел ничего предпринять. Государь как будто и не вмешивался, операцию провели сугубо по церковной линии. Прегрешений за Моисеем числилось немало, а со смертью Бориса он лишился могущественного защитника. В Тверь выехали митрополичьи бояре и слуги, взяли епископа под белы руки и препроводили в Отрочь монастырь. На его место поставили игумена Геннадия Кожу – брата известного подвижника св. Макария Калязинского. Василий Темный ничем не обидел маленького князя Михаила, не попользовался ни одной деревенькой за счет ребенка. Но Тверь осталась в составе православной митрополии и союзницей Москвы.

45. Великий князь Иван III

Весной 1461 г. расхворался митрополит Иона. Последнее благословение он послал государю «со всем православным христианством великой его державы». Святитель не дожил до Пасхи несколько дней. А его смерть имела совсем не простые последствия. Как выяснилось, Казимир и католики организовывали униатскую митрополию в Киеве не только для ограждения подданных от московского влияния. Исподволь готовили куда более решительный удар. Теперь для него настало время. В Москву резво примчалось посольство Казимира. Он проявлял трогательную заботу о православных и уговаривал Темного ликвидировать раскол в церкви. Дескать, митрополит уже имеется, Григорий Болгарин, пускай он займет место Ионы, церковь воссоединится, а общая митрополия будет способствовать союзу с Литвой.