Начало России

Нет, государь на королевскую «любезность» не поддался, и Церковь униатам не отдал. Святитель Иона сам выбрал преемника, архиепископа Ростовского Феодосия. Это был образцовый монах, строгий аскет и поборник христианской нравственности, своим идеалом он считал преподобного Феодосия Печерского. Нового митрополита поставили так же, как Иону, без Константинополя и Рима, русским Освященным собором. Ох какие же крепкие слова сотрясали воздух в Кракове, Вильно, Риме! Диверсия не удалась. Василий II очередной раз встал на пути латинян.

Да и вообще он оказался слишком досадной помехой для соседей. Русь под его властью преображалась буквально на глазах. И чем дальше, тем труднее будет одолеть ее. Отбросить маску лицемерной дружбы, поспорить оружием за Новгород, Тверь, Рязань Казимир был не в состоянии. Его связывала по рукам и ногам война с Тевтонским орденом. Она стала трудной и затяжной, ее назвали Тринадцатилетней. Крестоносцы уклонялись от полевых сражений, приходилось один за другим брать мощные замки. В Пруссии их было много, а сил и средств у короля не густо. Но ведь с Василием можно было покончить и без войны. Разве напрасно в Литве подкармливали эмигрантов?

А для Руси укрепление государства оборачивалось сплошными выгодами, но… хватало и недовольных. Благо-то получалось для всех, а для себя? Роптали многие бояре и дети боярские. Раньше себя не утруждали, торчали по домам, по вотчинам, если призовут в поход, нетрудно было откосить. А сейчас постоянно надо было являться на службу – каждое лето на Оку, зимой то на Новгород, то на немцев, то на Казань. Особенно туго было со службой у измельчавших удельных князей, ярославских и ростовских. Они из поколения в поколение делили владения между потомками. Родилась поговорка, «в Ростовской земле князь в каждом селе». А в Ярославской земле князей стало больше тридцати.

Крошечные удельчики приносили сомнительные доходы, на содержание воинов не хватало. Князья не являлись на войну, отговаривались, что оскудели. Но в своих владениях пыжились выглядеть полновластными царьками. Чтобы жить «по-княжески», повышали подати, люди стонали. Хозяева требовали к себе и почета. Ярославский князь Александр Брюхатый, наезжая в «свой» Спасо-Каменный монастырь, приводил свору охотничьих собак, приказывал пускать их в трапезную и кормить той же пищей, какую дают ему. Монахи пожаловались в Москву.

Государь посоветовался с митрополитом и конфисковал монастырь. А дьяку Алексею Полуэктову поручил разработать реформы, касающиеся мелких князей: ограничить их самостоятельность и подтянуть к службе. Вскоре дьяк доложил Василию II проект – «чтобы та отчина за ними не была». Предлагалось лишить княжескую мелкоту особого статуса, заменить уделы на вотчины, как обычным боярам. Слухи о готовящихся переменах возмутили княжат. Они же были Рюриковичами! Потомками Юрия Долгорукого, Всеволода Большое Гнездо! А их хотели уравнять со служилым сословием! [10]

В окружении Казимира прикинули – сплести заговор было вполне реально. Сам король предпочитал остаться в тени, мятеж должен был выглядеть внутренним делом русских. Но без чужеземной помощи он имел не больше шансов на успех, чем выступления Шемяки. Литва и католическая церковь вложили кое-какие денежки, были задействованы опытные специалисты, связывая между собой различные группировки оппозиции. Один центр заговора имелся почти готовый – Новгород. Второй центр, за границей, возглавил Иван Боровский.

Его отец Василий Ярославич по-прежнему находился в ссылке, в Угличе, но сохранились знакомства в Москве, на службу государю перешли бояре и дети боярские из их ликвидированного удела. Иван наводил с ними контакты. Напоминал о верности своим князьям, чувстве долга. Сравнивал, что в уделе они занимали видное положение, а у великого князя очутились на второстепенных ролях. Хотя игра на чувстве долга и верности была не слишком честной. Энергичный Иван Боровский старался не только для себя и отца. Подлинные организаторы указали, что ему придется уступить первенство более знатному лицу, Ивану Можайскому. Соглашение об уступке земель Казимиру заключил он.

Но с этим проблем не возникло. Два эмигранта нашли общий язык. Был разработан план. Их сторонники на Руси соберут отряд в Угличе, «некой хитростью» освободят Василия Ярославича. Новгород предоставит ему убежище, тем самым будет поднято знамя войны. Можайский и Боровский Иваны получат предлог выступить на помощь родственнику. Конечно, государь без особого труда раздавил бы их, но… Василия Темного заведомо сбрасывали со счетов! Все проекты строились таким образом, будто государь и его наследники в нужный момент просто исчезнут. Здесь должно было сработать еще одно звено заговора, в Москве.

Сообщники закрепили письменным договором взаимные обязательства. Престол великого князя предназначался Ивану Можайскому. Спасенному Василию Боровскому возвращались прежние владения, к ним добавлялись Бежецк, Звенигород и Суходол. Для Ивана Боровского создавался новый самостоятельный удел, Суздаль и Дмитров. Расписали все до мелочей, как поделить великокняжескую казну, села, даже пленников, которые будут взяты в предстоящей усобице. Оговорили и грядущую политическую систему – отныне уделы должны были стать неприкосновенными, великий князь лишался права отбирать их и вмешиваться в дела удельных князей [10, 37]. Не оставались внакладе и покровители. Казимиру доставались Новгород и приграничные области, обещанные Иваном Можайским. А Русская Церковь, естественно, переходила к митрополиту Григорию. Все оказывались в выигрыше, всем перепадало по лакомому куску…

Но заговор получился слишком широким, и не все умели держать язык за зубами. А большинство русских людей успели по достоинству оценить правление Василия II, готовы были защищать его. Доложили о зреющей крамоле, несколько человек арестовали. На допросах открылось, что гнездо измены существует в Новгороде. Темный обеспокоился, в январе 1462 г. отправил на туда бояр Челядню, Белеутова и дьяка Степана Бородатого. Уличал новгородцев – они преступили крестное целование. Требовал объясниться, наказать виновных и подтвердить договор с Москвой.

Но заговорщики ожидали скорого мятежа, и от условий Яжелбицкого мира наотрез отказались. Переговоры шли две недели. Послы великого князя пытались побудить к действиям своих сторонников. Но и противники подпаивали горожан, возбуждали речами, как Василий II покушается на их «вольности». Начались уличные столкновения, в ход шли колья, камни, уносили покалеченных и убитых. На вече взяли верх смутьяны. Постановили послать в Москву архиепископа Иону и предъявить ультиматум: если Темный желает, чтобы Новгород удержался под его властью, пусть возвратит Шемякины «древние права». Не берет дань, не вмешивается во внешние и внутренние дела. Архиепископ отказался от неблагодарной миссии, и Новгород разорвал отношения с государем.