Начало
Шрифт:
21 декабря 1987 года, понедельник
На работе Толя получил спирт, и состоялась грандиозная попойка.
Коля допился до таких чертей, что стал рыгать на пол. Такая реакция у алкоголиков со стажем, — большая редкость. Пьяный Толя обещал завтра не прийти, а послезавтра устроить сабантуй. Звонил Николай Иванович, просил проследить за людьми, чтобы они вышли на субботник двадцатого и двадцать третьего числа. Я обещал проследить.
Ушли с Борисом на Лабораторный, играли в «дурака», в другие карточные игры. Наигрались всласть.
Марина Авдеева принесла мне книгу стихов Байрона.
В программе «Время» объявили, что на семьдесят седьмом году скончался Аркадий Исаакович Райкин. Хоть и пожил не мало, кажется, что рано ушёл из жизни. Очень жаль.
Была у меня задумка сходить сегодня в кинотеатр «Ударник» на американский фильм «Окно спальни». Но Игорь купил билеты не на сегодня, а на завтра. А завтра у меня пантомима.
Позвонил Борису, поговорил с ним. Затем созвонился с Женькой, он переписывает весёлые эмигрантские песни на своём японском магнитофоне.
Стал читать «Братьев Карамазовых» и принялся плакать. То ли от выпитых вчера двухсот грамм, то ли от точного авторского попадания прямо в моё сердце. Плакал навзрыд, а в дальнейшем и смеялся. Достоевского не хотелось выпускать из рук. Так бы и читал всю ночь, если б завтра не на работу. Боюсь, утром не встану с постели. Книгу возьму с собой на работу.
Глава 9 ГИТИС. Гена Стручков
22 декабря 1987 года, вторник
На работе чувствовал себя отвратительно. Позвонила Таня, пригласила на репетицию. Я откликнулся на её предложение с радостью. После дневной репетиции была назначена вечерняя, на которую я тоже пошёл с удовольствием.
После того, как все разошлись, и мы остались с Таней вдвоём, началась другая игра. При всех Таня льнёт ко мне, а оставшись со мной наедине, уходит в дальний угол и смотрит, как загнанный зверь, готовый наброситься и укусить. Из её кабинета я сделал два звонка.
Созвонившись с Игорем, сказал, чтобы ждали меня. Позвонил Валерию Леонидовичу, предупредил, что сегодня на пантомиму не приду.
Положив трубку, обнял Таню. Она не стала говорить тех злых и капризных слов, от которых до сих пор мурашки по телу. И вырываться не стала. Устало заметила: «С улицы всё видно».
Мне стало стыдно, я её отпустил. Конечно, ей не нравится, что я притворно, на показ, лезу к ней в стенах Гохрана. Всё это несерьёзно. В сказанных ею словах я услышал: «Будь, наконец, мужчиной. Прими решение, соединяющее нас». Принять решение я был не готов.
Я попрощался с Таней и, надев верхнюю одежду, поехал в кинотеатр «Ударник» смотреть американский фильм «Окно спальни».
Картина понравилась, хотя ждал от него большего. С Женькой вдвоём после фильма прогулялись до станции метро «Библиотека им. Ленина», а оттуда разъехались по домам.
Поужинал и перед сном читал «Братьев Карамазовых».
23 декабря 1987 года, среда
На работе опять пьянка, мы с Борисом в стороне.
Звонил Николай Иванович, сказал, что с первого января курение на территории объекта будет запрещено. Я давно ждал такого запрета. Ходил в «комитет комсомола», репетировали на сцене.
Репетировали
до пятнадцати часов. Таня отправилась на субботник, который я якобы отработал девятнадцатого числа.Я проверил наличие на субботнике всех своих комсомольцев и пошёл в булочную, купил за девяносто копеек кекс с орехами. Играли с Борькой в домино против Юрки и Толи. Проиграли. Как ни обидно — факт. Звонил домой. Там по мою душу пришли люди из домового комитета, хотят выяснить, где я тружусь. Я не велел говорить. Что это за непонятное любопытство?
После работы приехал домой и уселся за чтение «Братьев Карамазовых». Хорошо Достоевский пишет, я не устану это повторять. Но и над великими книгами склоняется голова уставшего человека. Я стал «клевать носом», засыпать. Вышел прогуляться.
Вернувшись, краем глаза посмотрел фильм. Актёр Александр Михайлов играл разведчика Кузнецова. В картине он застрелил тридцать полковников и столько же генералов. Всем своим жертвам Пауль Зиберт по четыре пули в живот отправлял, чтобы наверняка.
24 декабря 1987 года, четверг
На работе все обсуждали фильм про разведчика и смеялись в голос. Совсем недавно ругали актёра Сильвестра Сталлоне за фильмы «Рэмбо», «Рокки-4», а тут свой боевик создали, своего неуловимого «Рэмбо», недостижимого для немцев.
Был у Тани, каждый день стали видеться. Надел шёлковую бежевую рубашку навыпуск, её любимую, и ходил в ней по сцене.
После работы я хотел поехать домой, читать, учить, выписывать. Но поехал к Борису. Пожарили картошку. Выпил стаканчик настойки на черносливе, разведённой со спиртом. Захмелел и сел к Стёпкиной кроватке, стал играть с ним в бубен. У Бориса растёт чудесный сын. Как ни странно, именно в эту минуту пришла в голову мысль с Нового года не пить ни капли.
Но выпив второй стаканчик, я подумал и отказался от столь радикальных мер. Всё же ничто не снимает так стресс, как стаканчик вина. А до выпитой настойки, ходил взад вперёд, не знал, что с собой поделать. Таня вынимает из меня душу. В душе разлад. Я упираюсь, как могу.
Домой приехал уже трезвым и красивым.
25 декабря 1987 года, пятница
С утра ходили с Толей к Николаю Ивановичу на общее собрание. Меня там величали не иначе, как Андрей Иванович. До сих пор не могу привыкнуть к такому обращению. Секретарь комсомольской организации отдела. Дали премию пятнадцать рублей, в честь Нового года.
Толя, оставшись с нами один, нежен, как няня. Ни грубого слова, ни взгляда косого.
Звонил Володя мне на работу, хочет вместе с нами Новый год отмечать. Я его переадресовал к Игорю. Что Володя, что Игорь днём не работают, — пусть закупают продукты для Нового года.
Репетировали спектакль, получается уже неплохо. Но всё равно пахнет глухой самодеятельностью. Каковой, собственно мы и являемся.
После работы поехал к Женьке в комиссионный магазин. Он сказал, что сдавали видеокамеру, но её в тот же день купили. Видеокамера — это теперь моя мечта.
Вернувшись домой, смотрел программу «Взгляд». Спать лёг в три часа ночи.
26 декабря 1987 года, суббота
Хорошенько выспался, поиграл на гитаре и поехал в ГИТИС.