Начало

Спал плохо, часто вставал для того, чтобы попить воды. Всю ночь шёл дождь, и было душно. На работу приехал вовремя. Сразу позвонил Витьке домой, сказал, что буду на экзамене в пятнадцать часов. До двух часов дня вертелись на работе, как белки в колесе. Ходили на «Загородное» и на «Лабораторный». И куда и зачем только не бегали. Устали и вымотались. Зато в четырнадцать часов я с чистой совестью поехал в ГИТИС. Поехать поехал, но на экзамен меня бы не пустили, если бы я не встретил Наталью Борисовну. С ней и проник в пятнадцатую аудиторию, где сидела комиссия и ряд приглашённых гостей. Из известных мне лиц могу назвать только Людмилу Касаткину и Евгения Лазарева, Витькиного мастера. Этюды шли один за другим, в основном все средние. Витька показывал этюд «Неуставные взаимоотношения». Показывали они его вдвоём со Звягинцевым Андреем. Взяли форму солдатскую в пожарной части, что рядом с ГИТИСом и обыграли всё очень живо. Им одним пятёрки и поставили, остальным четвёрки. Порадовал Юра Черкасов, участвовавший в двух этюдах. Выйдя из аудитории, встретил Генку Стручкова. С ним и пошли в сторону метро. Зашли в магазин, он купил себе колбасы и поехали по домам.

Генка собрался жениться в августе месяце, приглашал на свадьбу. Домой я прибежал в восьмом часу, подгоняемый каплями начинающегося дождя. По телевизору принялись показывать самые грустные фильмы, поэтому сидел в пустой комнате с выключенным экраном.

Звонил Саша Трофимов, сообщил что свои облака продал финну за двести рублей. И написал ещё две картины. Хотел со мной встретиться завтра. Звонил Женьке, рассказал об экзамене, о своих впечатлениях.

Поздно вечером звонил Аркадий из армии, остался ему год служить.

20 июня 1987 года, суббота

Встал в восемь часов, боялся проспать. Поставил будильник на десять и снова заснул. Проснулся по звонку будильника, принял душ, позавтракал и в одиннадцать часов вышел из дома.

Ехал к Наталье Борисовне в студию. Ехал долго и опоздал на пятнадцать минут. По субботам автобусы ходят с большим интервалом. Приехав к Останкинской башне, там в экскурс-бюро её студия, я встретился с Натальей Борисовной и расцеловался с ней. Она усадила меня смотреть этюды младшей группы с комментариями. Комментировались этюды старшей группой и главрежем, толстеньким самовлюблённым драматургом.

Толстячок начал было комментировать этюды, но тотчас бросив это занятие, предался воспоминаниям о своей театральной жизни. Добро бы вспоминал по делу и по работе. Вспоминая, он красовался и любовался самим собой, как напыщенный индюк. Наслаждался каждым сказанным своим словом.

После всего этого пили чай. У Натальи Борисовны сегодня был День рождения. Я пил чай и следил за происходящим. Заметил, что все взаимоотношения в этой студии практически копирка с нашей, что была в ДК им. Горбунова.

Наталья Борисовна сообщила мне новости. Сказала, что Сева Хабаров нашёл себе работу по душе, а если точнее, по сценическому движению. Захарова Николая Сергеевича вычистили из главрежей Народного театра при ДК им. Горбунова. Показала фотографию своих детей. Приглашала в гости.

Домой приехал в восемь часов вечера голодный и уставший. Сестра вернулась из отпуска, привезла черешню, на которую я «налетел».

Лёг спать в два часа ночи.

Глава 4 Пластиковый нос. Целовался с Леной

21 июня 1987 года, воскресенье

Утром разбудила Марина на «Утреннюю почту». Программа старая, двухгодичной давности. После «почты» мы созвонились с Женькой и встретились. На встречу я повёз черешню в пакете. Фильма не нашли подходящего, да и спектакля тоже. Зашли в «Художественный», хотели повторно сходить на фильм «Как стать звездой», да народа в кассе оказалось много. Пошли по Арбату. У Смоленского гастронома, художник из форса нацепивший на себя тюбетейку, бесплатно нарисовал меня и попросил не забирать портрет. Он, повесив его на деревянный забор, коим был обнесён гастроном, сделал из него рекламу. Там же на Арбате мы увидели афишу театра «В старом парке» и решили сходить, посмотреть на Юру Черкасова, Витиного сокурсника. До этого было собирались сходить на футбол «ЦСКА» -«Динамо». Но спектакль перевесил.

Спектакль по мотивам произведений Юрия Олеши, назывался «Нищий, или смерть Занда». Обедали у меня дома, Марина накормила овощным рагу. Любит она готовить рагу. Приехав в Театр-студию, мы попросили позвать Юру. Он вышел уже загримированный и очень подвижный. Обрадовался нам, как своим родственникам. Сказал, что за экзамен Витька получил пять, а ему поставили четвёрку. Витьке и Звягинцеву пятёрки, а всем остальным четыре. Юрка прекрасен. Подаёт большие надежды.

Домой я вернулся поздно, застал вернувшегося с дачи отца.

Звонила Таня, меня не застала. Завтра позвоню ей на работу.

22 июня 1987 года, понедельник

«Двадцать второго июня, ровно в четыре часа, Киев бомбили, нам объявили, что началася война». Страшный день был в сорок первом году. Хорошо жить под синим, мирным, небом. С утра на работе слушал песни военных лет. Хорошие песни.

Много работали, готовим лифты к сдаче. Звонил Тане, приглашал домой. Она боится, говорит, что слишком много глаз появилось на моей улице. Остаётся встречаться на мосту через Сетунь, да и то небезопасно. Странная штука. Спать с ней хочу. На вопрос: «Люблю ли?», отвечаю: «Да». А жениться на Тане нет ни малейшего желания. Тогда к чему эти встречи? Я и сам толком не знаю.

После работы отправился домой. Не заметил, как уснул и не помню, сколько проспал. Отлежал во сне руку. Встал с постели злой. Висит рука, как плеть, ничего не чувствует.

Приходила Ирина, подруга Марины, вместе ужинали. Смеётся постоянно, должно быть на нервной почве. Смотрел фильм студии Довженко про любовь семидесятых. До конца смотреть не стал. Звонил Женьке, не застал. Звонил Витьке, договорились, что завтра идём на «Амаркорд» Федерико Феллини в восемь вечера, в кинотеатр «Повторного фильма». Читал «Лирику военных лет», стихи хорошие, все писаны кровью. Книга Марины Авдеевой, я у неё заиграл.

23 июня 1987 года, вторник

С Борисом вдвоём сегодня прочистили две шахты. С непривычки тяжело. Сидеть в шахте без воздуха и глотать пыль, а там ведь ещё надо было работать. Возможно, из-за работы и смогли по два часа сидеть в каждой шахте. А иначе просто не выдержать.

В обеденный перерыв пошли в аптеку. В рабочих халатах, я в маске на лице, — очках с пластмассовым носом, под которым усики. Аптекарше Оле мой пластиковый нос понравился. Смеялась. Маленький мальчик, увидев на моём лице маску, спросил у мамы: «Это Дед Мороз?».

Распрощавшись с Борисом, я поехал на «Добрынинскую» в «Школьник», он оказался на замке. Оттуда в «Школьник» на Арбат, там не оказалось чёрной туши. И в «Доме книги» на Калининском её не было. А тушь просил купить солдатик из дивизии Дзержинского, что охраняет наш объект. Видимо для альбома, а может для татуировки она ему понадобилась.

Из «Дома книги» я бегом на «Арбатскую» и домой. Дома бросил сумку, на девяносто первый автобус и на встречу с Витькой. Договорились у «Повторного фильма» в двадцать часов. Шёл дождь, я ждал его под зонтиком. Стоял вместе с двумя молодыми девушками. Но он билеты купить не смог и пришлось идти в «Художественный» на фильм «Как стать звездой». В фойе играл ансамбль, пели русские песни. Ноги сами просились в пляс. После фильма походили по Арбату, слушали песни авторов-исполнителей. Пели даже латиноамериканские гости, собравшись в могучую кучку. Дойдя до станции метро «Смоленская», мы с Витькой распрощались.