Начало

Арбат стал настоящим молодёжным центром. Кроме художников, поэтов, певцов, гитаристов и танцоров сегодня мы сподобились наблюдать бунтовщиков. Агитаторы из народа, люди в возрасте, эмоционально говорили о беспорядках в стране.

Собственно то, о чём они говорили, всем известно. Это тоже самое, если бы они выкрикивали: «Снег белый! Знайте об этом!». К тому же было заметно, что бунтовщики — люди психически нездоровые. А в устах больных людей даже правда становится кривдой.

Поэтому наши люди, глядя на их выступления, подсмеивались. А иностранцы окружили бунтовщиков, фотографировали, снимали на камеру.

Познакомился с Максимом, исполнителем и сочинителем песен. Обменялись телефонами, завтра ему позвоню.

У театра им. Вахтангова Максим исполнял песню Александра Вертинского «Вы стояли в театре, в углу, за кулисами».

Сам тщедушный, но стержень в нём стальной. Голос у него свежий, чистый, искренний. И песня словно про него написана. «Вы сказали: послушайте, маленький, — пел невысокий, молодой исполнитель, с какой-то особенно трогательной интонацией в голосе, — Можно мне вас тихонько любить».

Максим так вжился в материал, в слова этой песни, что произвёл настоящий фурор у зрителей и слушателей. Народа на маленьком пространстве у театра им. Вахтангова собралось сотни три и все были от его песни в восторге. Аплодировали так, как на моей памяти никому не аплодировали. Талант! Что тут скажешь.

7 июля 1987 года, вторник

Силы мои на исходе. Утром с постели встаю тяжело, а просыпаться так и вовсе не просыпаюсь. Прихожу на работу, завтракаю, иду на Лабораторный корпус, возвращаюсь обратно, обедаю и всё в состоянии полудрёмы.

Разговаривал с Володькой Киреевым, он мне рассказывал о Моцарте и Бахе. Интересно рассказывал. Моцарта он презирает, а Баха боготворит. В августе он увольняется. Уходит, как он сам выражается, «работать по душе». В добрый час.

В паре с Борисом играли в домино против Толи и Константина Андреевича. Один раз выиграли, второй раз проиграли.

С работы я позвонил Максиму, и мы договорились с ним встретиться на «Киевской» в семнадцать пятнадцать. Максим пришёл со своим другом Константином. Познакомившись, пошли на улицу, в сквер. Ребята спели мне свои песни, почитали стихи. Особенно удивило то, что и песни и стихи написаны профессионально. Я наговорил им массу комплементов и попрощался. Подгонял накрапывающий дождь. Я отправился домой, а они выступать на Арбат.

В кинотеатре «Повторного фильма» шёл фильм Романа Балаяна «Полёты во сне и наяву». Я хотел попасть на сеанс двадцать один ноль-ноль, но не получилось. Возвращаясь домой, у метро «Арбатская» снова столкнулся с Максимом и Костей. На них напал подвыпивший мужик. Пытался отнять их гитару. «Смотрю, совсем шпана обнаглела», — сказал я, здороваясь с ребятами за руку и недобро поглядывая на тридцатилетнего хулигана.

Увидев в моём лице заступника ребят, мужик ретировался. Мы посмеялись с Максимом и Костей, и я откланялся.

Приехав домой, сел писать. Пишу много, да дельного мало.

8 июля 1987 года, среда

Утром я познакомился с Аллой. Гордая, красивая, неприступная, она шла очень быстро. Прибавив шага и поравнявшись с ней, я попросил разрешения с ней познакомиться. Девушка сначала «отбрила» меня так, что пропало всякое желание с ней не только знакомиться, но и разговаривать. Но тут уж я проявил характер, предпринял вторую попытку, поинтересовался: «Скажите, хотя бы, как вас зовут?», — «Зачем вам это?», — «Молиться за вас стану», — «Не надо за меня молиться. Я сама это делать умею», — «В каком же Храме вы молитесь?», — «В церкви на Ваганьковском кладбище. Меня там крестили», — «И как нарекли?», — «Аллой», — ответила незнакомка и стала знакомой. Я так обрадовался этому факту, что чуть было не забыл представиться.

Весь день проработали с Борисом на Лабораторном. Я набегался по делам, но успел заглянуть к Володе Кирееву и мы обстоятельно с ним поговорили. И о политике, и о музыке, и о стихах. И о том, что мешает нам жить так, как хочется.

После работы встретился с Женькой, и мы пошли на просмотр фестивальных фильмов в клуб ЗВИ.

Первая картина польская, о сталинских порядках в Польше в пятьдесят втором году. Хорошая.

Вторая американская, о молодом футболисте, живущем в хижине у Пеле и бьющем в ворота без промаха. Тоже хорошая.

Много новой информации получил, в голове забегали творческие мысли.

Словно с праздника домой вернулся.

9 июля 1987 года, четверг

С утра пошли с Борисом на Лабораторный корпус и возили на лифте то кирпичи, то строителей. Выходя на улицу, надел новогодние пластмассовые очки с красным носом и искусственными усиками под ними. В таком виде зашли в аптеку. Оля-провизор смеялась.

На улице в таком виде меня видела Таня. Улыбнулась. Я ей сегодня звонил два раза, но так и не дозвонился. После обеда ходил на «Загородное», вернувшись в мастерскую, выпил разбавленного спирта и закурил.

Толя, напившись «в свинью» обещал большие премии и прибавку к зарплате. Играли в домино, мы с Борисом против Юры и Максимыча. Выиграли у них и ушли с работы победителями.

Встретился с Женькой на «Добрынинской». Съездили в клуб ЗВИ. Хотели попасть на фестиваль, но — увы. Поехали в кинотеатр «Повторного фильма» на картину «Полёты во сне и наяву». На двадцать часов.

По дороге к кинотеатру, в идущей прямо на меня молодой женщине я узнал актрису Галину Беляеву. Я попросил у неё разрешение поцеловать ручку. Она отказала и пошла дальше. Тогда я обернулся и обратился к ней по имени. Произнёс её имя с такой любовью в голосе, что она не только остановилась, но и вернулась. И я имел возможность и счастье недолго с ней поговорить. Я спросил: «Куда идёте?», — «Иду домой. А вы куда идёте?», — «В кино», — «Ну, что ж, идите», — «Можно?». Она рассмеялась и разрешила.

Собственно, на этом вся наша встреча и закончились. Но ощущение было такое, что за эти несколько минут мной прожита огромная, прекрасная, насыщенная жизнь.

Гуляли с Женькой по Арбату, сегодня была чудесная погода, и мы дошли до Киевского вокзала. На Арбате люди поют и пляшут. Эта улица теперь пешеходная.

Домой вернулся к началу открытия кинофестиваля. Открывал Элем Климов и другие, новые, не знакомые мне люди. Смотреть телевизионную трансляцию я не стал, пошёл спать.

10 июля 1987 года, пятница

На работу ехал в подавленном состоянии. При входе на объект, у стеклянной двери, каждое утро стоят и курят две дамы. Я с ними всегда приветливо здороваюсь. Сегодня, проходя мимо, кинул им мрачное «здрасьте» и вошёл в стеклянную дверь. Они как-то сразу расстроились. Тогда я снова вышел на улицу и вошёл вторично, добродушно улыбаясь и приветливо кланяясь. Второй раз поздоровался с ними и пожелал хорошего дня. Они оценили мою шутку, повеселели. Да и у самого внутри что-то щёлкнуло, завёлся какой-то механизм, на душе стало легче.