Над пропастью юности

— Да, — произнесла хрипло, живо закивав головой. Её ладони легли на его, и они вместе избавились от её нижнего белья.

Джеймс ловко притянул девушку к себе. Светлые волосы раскинулись по подушке, когда они вместе опустились чуть ниже. И она прикрыла глаза, когда его губы снова коснулись тонкой шеи, оставляя на коже не только влагу крепкого языка, но и узор её имени, произнесенного шепотом. Одновременно с этим его рука аккуратно раздвинула ноги девушки, между которыми было достаточно влажно. Джеймс коснулся её сперва пальцами, предав напряженное тело ласкам, чтобы немного расслабить, и стоило ей сделать это, как он вошел, вынудив Фрею выгнуть спину и прикусить язык, чтобы воздержаться от крика, что должен был сорваться с ощущением неизведанной прежде боли.

Глава 25

Фрея поняла, что всё закончилось, когда почувствовала на внутренней стороне бедра вязкую жидкость. Она успела забыть о том отвращении, что постигло её, стоило лишь прочитать об этом в книге, когда вместо этого девушку с головой накрыло облегчение, скоро превратившееся в слабость. Джеймс уткнулся носом в изгиб её ключиц, когда она невольно взрогнула. Всё произошло слишком быстро. По крайней мере, так казалось после того, как парень вышел из неё и медленно перекатился набок. До этого Фрее выдавалось, что всё продолжалось запредельно долго. Пусть у неё не было времени скучать, но всё же боль растягивала время, даже если то незамедлительно двигалось вперед.

Она продолжала лежать неподвижно, сложив руки на животе. Переводила сбившееся дыхание, когда тело медленно остывало от жара. Казалось, Джеймс оставил свой след не только на внутренней стороне бедра, но и на шее, груди и животе, где остались красноватые следы обжигающих поцелуев. Подушка приняла форму её тела, так сильно Фрея вжималась в неё, одновременно оставляя на спине Джеймса болезненные следы впившихся в бледную кожу ногтей. Парень же перевернулся набок и принялся рассматривать Фрею, пытаясь угадать испытываемое ею чувство.

Она была озадачена и ошеломлена одновременно. Произодшее было ни на что другое не похоже. Фрея нахмурилась, пытаясь понять, что именно теперь чувствовала. Невзирая на попытки Джеймса быть как можно аккуратнее и нежнее, ей было больно. И Фрея сжимала зубами губы, крепко зажмуривала глаза и с силой раздирала его кожу, пытаясь совладать своим телом, что будто бы вовсе отделилось от сущности. В то же время эта боль была томительно приятной. Тугой пульсующий узел медленно развязывался, освобождая её от напряжения, что было более невыносимым, чем всякая боль. Ей сложно было понять, была ли она близка к концу, покуда Джеймс оборвал всё прежде, чем узел успел развязаться до конца.

Теперь, когда тело медленно остывало, Фрея даже скучала за ощущением парня внутри себя. И стоило ему накрыть её холодным одеялом, как она вздрогнула, ощутив знакомую пульсацию, что цепной реакцией задела и боль, на время поселившуюся внизу живота.

— Как ты? — спросил, приподнявшись на локтях над ней. Волосы спадали вниз, щекоча плечо, где виднелся след его губ, изучающих каждый милиметр мягкой бархотной кожи.

— Хорошо, — голос Фреи звучал тихо и слабо, будто и не принадлежал ей. Она нахмурилась, прочищая горло, а затем даже сделала попытку улыбнуться, что получилось не весьма убедительно. — Спасибо, я в порядке, — девушка пыталась подмять под себя подушку, но едва попыталась согнуться, как прикусила язык от боли.

— Я успел вовремя выйти, но всё же тебе не помешало бы принять ванну или душ, — Фрея посмотрела на него в недоумении, не в силах понять, что именно он имел в виду. Чувствовала, как голова на время будто опустела от всех мыслей, и мозг только теперь начинал работать, со скрипом поворачивая свои шестеренки. — Я об этом, — Джеймс коснулся под одеялом внутренней стороны её бедра, заставив почувствовать в том месте приятный укол. Казалось, наутро мышцы всего тела дадут знать о прошедшей ночи.

Фрея неуверенно кивнула головой, продолжая в немом исступлении смотреть на Джеймса, который положил ладонь поверх её и легонько сжал. Он не торопил её, был непривычно учтив и внимателен. В конце концов, Фрея покачала головой, будто отогнала назойливую мысль, сжала дважды ладонь Джеймса и поднялась с места. Делала всё медленно и осторожно, будто внутрь неё кто вложил бомбу, и всякое небрежное движение должно было привести её в действие, чтобы затем жестоко разорвать тело на куски.

— В первый раз всегда больно, — произнес Джеймс ей в спину. Фрея согнулась пополам, чтобы поднять с пола нижнее белье, и зашипела от боли.

— Тебе тоже было? — спросила, не оборачиваясь.

— У парней всё иначе, — его голос отчасти звучал даже виновато.

Она ничего не ответила. Вряд ли что-либо было уместно сказать. Фрея прошла в ванную, где тут же заперлась на замок и включила воду, чтобы в следующую же секунду упереться обеими руками в раковину, опустить тяжялую голову и рассплакаться. Тело болезненно содрогалось с каждым последующим всхлипом. Она грубо вытирала нос тыльной стороной ладони и рвано дышала через нос, не в силах остановить рыдания, хрипло вырывающиеся из груди.

Фрея устало упала на бортик ванной, так и не подняв глаза вверх, чтобы посмотреть на собственное отражение в зеркале. Теперь это было лишним. Она нравилась себе, покуда нравилась Джеймсу, вот только почему её так неожиданно пробило на слезы, девушка и сама не могла понять. Она ни о чем не жалела, ничего в сущности не потеряла, не осталась разочарованной или брошенной. Фрея позволила себе перейти невидимую черту приличия вместе с любимым человеком, который был достаточно опытен в совершаемых действиях, чтобы сделать что-либо неправильно.

Всхлипы помалу начали утихать, покуда на них более не хватало сил. Фрея выключила воду, и тишина, в которую она погрузилась, оказалась оглушающей. Глаза отыскали оставленный на ноге след — белая вязкая жидкость, тонкая линия которой потянулась вниз по щиколотке. Фрея прикоснулась пальцами к коже и поморщилась, когда ощутила липкость, выдавшуюся тошнотворно отвратной.

Она больше не медлила — сбросила с себя одежду, снова включила воду и стала под душ, смывая с себя Джеймса. Вжимала в тело мягкую губку, но красные следы поцелуев оставались на месте, чему Фрея не так уж была расстроена. Под одеждой всё должно скрыться. Наверняка её обоженное краской стеснения лицо будет намного красноречивей.

Рассудок медленно заполнялся мыслями, что были трезвыми. Казалось, в теле не осталось и капли выпитого вина, вскружившего голову. Фрея думала так много, что вернуться обратно к парню не представлялось ей иначе, как неловкостью. Что стоит ему сказать? Что скажет он? Это было новое начало или неотвратный конец? Обнаружит ли она его вообще в своей постели?

Прежде, чем выйти из ванной, Фрея показала из дверей голову, с опаской осматривая темный коридор. Ей слышался смех Алиссы и Дункана, или это лишь показалось в пьяном дреме? Теперь она ни в чем не была уверена. Тем не менее, прикрывая руками тело, обернутое в полотенце, девушка на цыпочках вышла, намеренная вернуться в комнату, как вдруг кто-то неожиданно подошел сзади и предупреждающе зажал ей рот обеими ладонями.