Над пропастью юности
Шрифт:
— Кто это? — спросила девушка, когда Фрея резко вырвала фото Джона из её цепких рук. — Это твой брат или…
— Прости, но, думаю, это не твое дело, — произнесла сдавленно и невнятно. Сложила фотографию вместе, не желая смотреть на лицо Джона, что по-прежнему взывало к чувству вины, что только недавно отпустило её, сняв бремя с души. Подтянув полотенце вверх, Фрея подошла к комоду, вынудив Рейчел отступить в сторону.
— Как ты могла ничего нам не сказать? Алисса, можешь в это поверить? Я уж начала думать, что ты положила глаз на Джеймса, — Рейчел облегченно рассмеялась, когда Фрея с Алиссой переглянулись между собой через отражение зеркала. — Он такой красивый. Как его зовут? Как вы познакомились? — она села на краю кровати Алиссы, уставившись вовсю на Фрею, потерявшую дар речи от неловкости
— На самом деле мы больше не вместе, — на выдохе произнесла Фрея, отвернувшись обратно к комоду. Спрятала фото парня под грудой одежды вместо того, чтобы выбросить, а затем выудила черную прямую юбку, белую блузку и темно-зеленую кофточку, усеянную рядом серебряных пуговиц.
— Мне так жаль, — Рейчел вздохнула с напускным сожалением. Оно было фальшивым и едва уместным, но никто не стал возражать подобного рода фамильярности. Алиссе было всё равно, а Фрея просто хотела сменить тему обсуждения, ведь эта пока что задавала не самый приятный настрой предстоящему вечеру. — Тебе должно быть не по себе сейчас, но ты хотя бы не встречаешь его каждый день, притворявшегося, будто он не замечает тебя вовсе после всего, что между вами было, — в этот раз искренности словам было не убавить. Голос Рейчел будто бы даже надломился, вынудив обеих девушек встревоженно обернуться к ней, когда она потупила глаза вниз на сложенные вместе руки. — Я чувствую, что люблю Спенсера с каждым днем всё сильнее, но забыть о Джеймсе не способна. Кажется, если я увижу его однажды с другой девушкой, то просто умру. А со своей лучшей подругой и подавно.
Рейчел подняла стеклянные глаза сперва на Фрею. Задержала свой взгляд не дольше, чем на считанные секунды, что обратились в вечность. Фрея задержала дыхание, в груди почувствовался неприятный укол. Её будто кто околдовал, и она не могла ни двинуться с места, ни сделать одного лишнего движения, ни даже моргнуть. Продолжала стоять, как статуя, даже когда Рейчел обратила взгляд на Алиссу. Чары разрушились вместе с затянувшейся тишиной.
— Я не позволю тебе пойти в брюках, — Рейчел резко подхватилась с места, стоило ей наконец-то заметить незатейливо повседневный наряд Алиссы. — А ты собралась надеть это? — она резким движением выдернула из рук Фреи вещи, что она с силой прижимала к себе. — Я бы даже на похороны бабушкиной кузины подобного не надела.
Рейчел поспешила выбежать из комнаты, когда они переглянулись между собой. Алисса вслух рассмеялась в ответ на истерику девушки, когда Фрея продолжала стоять в молчаливом исступлении. Посреди горла застрял огромный ком, состоящий из чувств вины и глубокого сожаления. Она напрасно чувствовала себя предательницей, хоть, в сущности, не предавала никого, кроме самой себя, испытывая напрасные мучения совести.
— Думаю, она ничего не знает, — шепотом произнесла Алисса, заметив на лице подруги застывшие страх и неуверенность. Фрея намеревалась что-то сказать в ответ, как в комнату поспешила вернуться Рейчел, с двумя платьями в охапку.
Для Фреи было уготовано платье из плотной ткани со свободной юбкой ниже колена, испещренное мелкими неброскими цветами мягкого розового оттенка, между которых проглядывались зеленые пятна листьев. Полностью закрытый верх, но открывающие круглые плечи обрезанные рукава, поверх платья была наброшена кашемировая кофточка того же цвета. Скрипя зубами, Алисса согласилась надеть платье с широкой юбкой, усеянное голубыми, серебряными и черными вышитыми цветами. На талии завязана черная шелковая лента, вторящая той, которой были подвязаны уложенные волосы.
На этом Рейчел не остановилась. Глаза Алиссы подвела чёрными ровными линиями, что делали красивые голубые глаза девушки большими и выразительными. На губы Фреи нанесла слой красной помады, контрастирующей с её бледностью, что в промозглые осенние дни была ей ненавистна. Алисса не дала притронуться к своим волосам, а потому Рейчел с ещё большим усердием взялась за Фрею. Под причитание о том, какие у неё были ужасные непослушные волосы, Рейчел всё же сделала новомодную прическу, украденную со страниц американского модного журнала. Фрея просила сделать что попроще, но её просьба вряд ли бралась
в учет. Результат, похоже, впечатлил только Рейчел, которая осталась вполне довольной собой.К счастью для Фреи, которая продолжала пребывать всё время в напряжении, они больше не заговаривали ни о Джоне, ни о Джеймсе. Было заметно, что Рейчел терзалась не меньше, но гораздо лучше умела скрывать эмоции. Натянутая улыбка отводила внимание от грустных глаз, полнившихся нездорового блеска. Под музыку шипящего старого радио-приемника они слушали музыку, подпевали знакомым словам или танцевали под что-то безызвестно новое. Их проглотила иллюзия безмятежности, что не находила отклика в мятеже душ, покой которых был нарушен. Рейчел испытывала удушающую грусть, Фрея сгорала от чувства вины, Алисса, наблюдая неустанно за обоими, мучилась от нерешительности положения, в которое была невольно вовлечена в качестве посредника.
По крайней мере, это всё заставило Фрею забыть о жестокой проделке Реймонда, случившейся несколькими часами ранее.
— Я купила Спенсеру чудесные серебряные запонки. Те, что у него есть, совершенно ужасны. У его матери и сестры превратный вкус, — произнесла Рейчел, когда они оказались на улице.
— Ему с тобой невероятно повезло, — со всей серьезностью сказала Алисса. Переглянувшись с Фреей, обе не смогли сдержать улыбки.
Было темно, хоть и не слишком поздно. Фрея почувствовала, как начал слезиться нос, потрескавшиеся губы жгло под слоем красной помады. Ноги, облаченные в тонкие чулки, кололо холодом. В воздухе чувствовалось морозное покалывание, невзирая на то, что была лишь середина ноября. Рейчел шла чуть впереди, выстукивая каблуками по брусчатой дороге, когда Алисса и Фрея, взявшись под руки, следовали за ней.
— Так и есть, — самодовольно вторила девушка. — Что вы ему купили?
— Словарь, — первой ответила Алисса. Рейчел фыркнула, явно не впечатленная незатейливым выбором.
— Я купила свитер, — скромно произнесла Фрея, не упоминая того, что с решением покупки ей помог Джеймс. Они провели полдня вместе, слоняясь по магазинам Оксфорда, по большей мере дурачась.
Теперь короткое воспоминание об этом дне неприятно укололо сердце, пропитанное ядом напрасного сожаления. Мысль о раненных чувствах Рейчел во многом ранила её саму, как будто предательством были не сами встречи, поцелуи и объятия, а чувства, испытываемые ею рядом с парнем. Слова подруги были полны косвенного обвинения, которого она заслуживала, поскольку получала от Джеймса гораздо больше тепла, чем Рейчел в свое время. В действительности, вины Фреи совсем не было в том, что Джеймс испытывал именно к ней смешанные чувства, что она была ему милее навязчивой Рейчел и, в конце концов, никто другой, как она, полностью перевернула привычный уклад его жизни, разрушив все ментальные стены.
Её одолевало сомнение, знала ли Рейчел о них, и заверения Алиссы совершенно не успокаивали. Намеки были слишком прозрачными, будто она пальцем указывала прямо на Фрею, не стесняясь изъясняться в своем обвинении, не имея в виду никого другого. В первый раз подобное случилось, когда Алисса уезжала в Брайтон, и они остались наедине, во второй — теперь. Наибольше Фрея не была уверена в остальных подругах девушки, что были настоящими сплетницами, в чем сумела убедиться воочию. Если прикованное к ней внимание Джеймса сумели заметить другие, то, что мешало им указать на это Рейчел, подведя её к единоверному умозаключению?
Они не сговаривались между собой, станут ли рассказывать о своих запутанных взаимоотношениях кому-либо. Негласным было соглашение, что обо всем первыми узнают Алисса и Дункан. Фрея не была уверена в кузене, как прежде, после того, как отец ненавязчиво попросил его приглядывать за ней, о чем она узнала от мистера Певензи, не умевшего держать язык за зубами. И всё же они были их ближними друзьями. Быть честными перед Рейчел и Спенсером тоже имело значение, вот только Фрея ощущала перед лицом всё ещё тлеющих чувств подруги непонятный страх, сковывающий её уверенность в цепи нерешительности и вины. Джеймсу, казалось, было плевать на то, знали ли о них все или же не знал никто, и Фрея отчаянно хотела уподобиться ему, но попытки сделать это были тщетными. К собственному сожалению забывать обо всех и всем ей удавалось только рядом с ним.